Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да? — в ужасе спросил мистер Кетчум. Сердце его готово было вырваться из груди.
Человек улыбнулся.
— Начальник полиции Шипли, — представился он. — Не желаете ли пройти в мой кабинет?
— О, — оживился мистер Кетчум. — Да! Да!
Он потянулся, морщась от боли в затекших мышцах спины. Человек отступил назад, и мистер Кетчум поднялся, издав при этом чтото похожее на хрюканье. Взгляд его автоматически упал на стенные часы: было несколько минут пятого.
— Послушайте, — начал он, еще недостаточно проснувшись, чтобы бояться. — Почему я не могу заплатить штраф и уехать?
В улыбке Шипли не было ни капли тепла.
— Здесь, в Захрии, мы все делаем немного иначе, — пояснил он. Они вошли в маленький кабинет с затхлым запахом.
— Садитесь, — приказал начальник, обходя письменный стол, пока мистер Кетчум устраивался на скрипучем стуле с прямой спинкой.
— Я не понимаю, почему это вдруг не могу заплатить штраф и уехать.
— Всему свое время, — уклонился Шипли.
— Но… — мистер Кетчум не закончил. Улыбка Шипли сильно смахивала на дипломатично завуалированное предостережение. Не разжимая сомкнутых от злости зубов, толстяк прокашлялся и стал ждать, пока начальник изучит лежащий у него на столе лист бумаги. Он заметил при этом, как плохо на Шипли сидит костюм. «Деревенщина, — подумал толстяк, — не умеют даже одеваться».
— Вижу, вы не женаты, — отметил Шипли.
Мистер Кетчум ничего не сказал. Пусть отведают своей собственной пилюли-молчанки, решил он.
— У вас есть друзья в штате Мэн? — продолжал Шипли.
— Зачем это?
— Всего лишь рутинные вопросы, мистер Кетчум, — успокоил начальник. — Единственный ваш близкий родственник — это сестра, проживающая в Висконсине?
Мистер Кетчум молча посмотрел на него. Какое отношение все это имеет к нарушению правил дорожного движения?
— Ну же, сэр? — настаивал Шипли.
— Я уже говорил вам. То есть я говорил полицейскому. Не вижу…
— Здесь по делам?
У мистера Кетчума беззвучно открылся рот.
— Зачем вы задаете мне все эти вопросы? — не выдержал он. А себе гневно приказал: «Перестань трястись!»
— Порядок такой. Вы здесь по делам?
— Я в отпуске. И совершенно не вижу в этом смысла. До сих пор я терпел, но — пропадите вы все пропадом! — сейчас требую, чтобы с меня взяли штраф и отпустили!
— Боюсь, это невозможно.
У мистера Кетчума отвисла челюсть. Это все равно, что проснуться от ночного кошмара и обнаружить, что сон еще продолжается.
— Я… Я не понимаю, — пробормотал он.
— Вам придется предстать перед судьей.
— Но это же нелепо.
— Правда?
— Да. Я — гражданин Соединенных Штатов и требую соблюдения моих прав!
Улыбка начальника полиции Шипли померкла.
— Вы ограничили эти права, когда нарушили наш закон, заявил он. — И вам придется заплатить за это по нашему иску.
Мистер Кетчум тупо уставился на этого человека. Он понял, что находится полностью в их руках. Они могут взять с него такой штраф, какой им заблагорассудится, или бросить его в тюрьму на неопределенный срок. Все эти заданные ему вопросы — он не знает, зачем его спрашивали, но знает, что ответы показали его как человека без корней, у которого некому было беспокоиться, жив он или…
Стены комнаты поплыли. На теле выступил холодный пот.
— Вы не можете этого сделать, — возразил он. Но это был не аргумент.
— Вам придется провести ночь в камере, — «успокоил» начальник. — А утром увидитесь с судьей.
— Но это же нелепо! — взорвался мистер Кетчум. — Нелепо!
Он тут же взял себя в руки и произнес скороговоркой:
— Я имею право позвонить. Я могу позвонить. Это мое законное право.
— Могли бы, — заметил Шипли, — если бы в Захрии был хоть один телефон.
Когда его вели в камеру, мистер Кетчум увидел в вестибюле картину: все тот же бородатый моряк. Мистер Кетчум не обратил внимания, следили его глаза за ним или нет.
Мистер Кетчум вздрогнул, на заспанном лице отразилось удивление: за спиной что-то лязгнуло. Приподнявшись на локте, он оглянулся. В камеру вошел полицейский и поставил рядом с ним накрытый салфеткой поднос.
— Завтрак, — провозгласил он. Он был старше других полицейских, даже старше Шипли. Волосы у него были серебристо-седыми, чисто выбритое лицо собиралось в морщины вокруг рта и глаз. Форма сидела на нем плохо.
Когда полицейский начал запирать дверь, мистер Кетчум спросил:
— Когда я увижу судью?
Полицейский быстро взглянул на него, ответил:
— Не знаю, — и отвернулся.
— Подождите! — закричал мистер Кетчум.
Удаляющиеся шаги полицейского гулко разносились по бетонному полу. Мистер Кетчум продолжал смотреть на то место, где стоял полицейский. Сознание все еще окутывал сон.
Он сел, омертвевшими пальцами протер глаза, посмотрел на часы. Семь минут десятого. Толстяк скривил лицо. Боже, они еще узнают! Он задергал ноздрями, принюхиваясь. Рука потянулась к подносу — но он отдернул ее, бормоча: — Нет! — Он не будет есть их проклятую пищу.
Но желудок заворчал недружелюбно, отказываясь поддержать его.
— Ну хорошо, — пробормотал он после минутного раздумья. Глотая слюну, протянул руку и приподнял салфетку. Невозможно было удержать сорвавшийся с губ возглас удивления.
В поджаренной на сливочном масле глазунье три ярко-желтых, уставившихся прямо в потолок глаза были окружены длинными, покрытыми хрустящей корочкой кусочками мясистого, рифленого бекона. Рядом стояла тарелка с четырьмя кусками поджаренного хлеба толщиной в книгу, намазанными пышными завитками масла, и прислоненным к ним бумажным стаканчиком с желе. Там были также высокий стакан с пенистым апельсиновым соком, тарелка с клубникой в белоснежных сливках и, наконец, высокий сосуд, из которого исходил острый и безошибочно угадываемый аромат свежеприготовленного кофе.
Мистер Кетчум взял стакан апельсинового сока. Отпив несколько капель, он покатал их по языку. Кислота приятно пощипывала теплый язык. Он проглотил сок. Если в него и подмешан яд — то рукой мастера. Во рту становилось все больше слюны. Он вдруг вспомнил, что как раз перед тем, как попался, хотел притормозить у какого-нибудь кафе, чтобы поесть.
Настороженно, но решительно поглощая пищу, мистер Кетчум пытался понять причины столь замечательного завтрака. Похоже, не очень убедительно — но все-таки… Еда превосходна. Что ни говори, а готовить эти жители Новой Англии умеют здорово. Обычно завтрак у мистера Кетчума состоял из разогретой сладкой булочки и кофе. Такого завтрака он не помнил с детских лет, проведенных в отцовском доме.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Мистер Белый. Воссоединение. Часть 3 - Майкл Форд - Ужасы и Мистика
- Вампир. Английская готика. XIX век - Джордж Байрон - Ужасы и Мистика
- Ударная волна - Ричард Матесон - Ужасы и Мистика
- Большая книга ужасов – 55 (сборник) - Эдуард Веркин - Ужасы и Мистика
- Дорогой дневник - Ричард Матесон - Ужасы и Мистика
- Призраки - Ричард Матесон - Ужасы и Мистика
- Немой - Ричард Матесон - Ужасы и Мистика
- Завершающий штрих - Ричард Матесон - Ужасы и Мистика
- Акт исчезновения - Ричард Матесон - Ужасы и Мистика
- Червь - Тим Каррэн - Ужасы и Мистика