Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лицо было сморщенное и одутловатое, глаза - еле заметные щелки.
Я купил три своих собственных стула, тут же уплатил крупную сумму и назвал только свой номер в гостинице. Стулья надлежало доставить на следующий день к девяти часам утра.
Затем я ушел. Он очень вежливо проводил меня до дверей.
Я немедленно явился к главному комиссару полиции и рассказал ему о случившейся у меня покраже движимости и о только что сделанном открытии.
Он тут же послал телеграфный запрос в прокуратуру, которая вела дело об этой покраже, и попросил меня дождаться ответа. Через час ответ был получен, и притом вполне для меня удовлетворительный.
- Я распоряжусь немедленно арестовать и допросить этого человека, сказал мне комиссар. - Ведь он может почуять опасность и убрать из магазина все ваши вещи. Не угодно ли вам пока пообедать и вернуться сюда через два часа. Он будет уже здесь, и я еще раз допрошу его при вас.
- С большим удовольствием, сударь. Сердечно благодарю вас.
Я пошел обедать к себе в гостиницу и ел гораздо лучше, чем ожидал. Я все же был доволен. Он попался!
Через два часа я вернулся к полицейскому чиновнику; он ждал меня.
- Что делать, сударь! - сказал он, увидев меня. - Не нашли вашего молодца. Моим агентам не удалось застать его.
Ах! Я почувствовал, что мне дурно.
- Но... дом его вы нашли? - спросил я.
- Разумеется. Этот дом даже взят под наблюдение, пока не вернется хозяин. Но хозяин исчез.
- Исчез?
- Исчез. Обычно по вечерам он бывает у своей соседки, тоже старьевщицы, вдовы Бидуэн, довольно занятной ведьмы. Но сегодня вечером она его не видела и ничего не может о нем сообщить. Придется подождать до завтра.
Я ушел. О, какими мрачными, пугающими, полными наваждения казались мне руанские улицы!
Спал я плохо, все время просыпался от кошмаров.
Утром, не желая показаться слишком взволнованным или торопливым, я дождался десяти часов и только тогда явился в полицию.
Торговец не возвращался. Магазин его был все еще закрыт.
Комиссар сказал мне:
- Я принял все необходимые меры. Суд в курсе дела: мы вместе пойдем в эту лавку и вскроем ее. Вы мне покажете все ваши вещи.
Мы поехали в карете. Перед лавкой стояли полицейские со слесарем.
Дверь была открыта.
Войдя, я не увидел ни своего шкафа, ни своих кресел, ни столов ничего, ничего из той мебели, которой был обставлен мой дом! Ничего! А накануне вечером я шага не мог сделать, чтобы не наткнуться на какую-нибудь свою вещь.
Комиссар удивился и сначала взглянул на меня недоверчиво.
- Боже мой, сударь, - сказал я ему, - исчезновение этих вещей странным образом совпадает с исчезновением торговца.
Он улыбнулся:
- Правильно. Напрасно вы вчера купили и оплатили стулья. Этим вы его спугнули.
Я сказал:
- Непонятно мне одно - на всех местах, где стояла моя мебель, теперь стоит другая.
- О, - отвечал комиссар, - у него ведь была целая ночь, и, конечно, он не без сообщников. Дом, безусловно, соединен с соседними. Не беспокойтесь, сударь, я энергично займусь этим делом. Разбойник ускользнул от нас ненадолго; мы ведь стережем его берлогу.
О, сердце, сердце мое, бедное мое сердце, как оно билось!
В Руане я пробыл пятнадцать дней. Этот человек не вернулся. О, черт! О, черт возьми! Разве что-нибудь могло его смутить или застать врасплох?
И вот на шестнадцатый день утром я получил от своего садовника, сторожа моего ограбленного и опустевшего дома, следующее странное письмо:
"Сударь,
Честь имею известить вас, что нынче ночью случилось такое, что никто не понимает, и полиция не больше нашего. Вся мебель вернулась - вся без исключения, до последней мелочи. Теперь дом точь-в-точь такой же, как накануне покражи. Есть от чего голову потерять. Это случилось в ночь с пятницы на субботу. Дорожки в саду так изрыты, словно мебель тащили по ним от калитки до дверей. Точно так же было и в день пропажи.
Мы ждем вас, сударь.
Ваш покорный слуга Филипп Роден".
Ну, уж нет! Ну, уж нет! Ну, уж нет! Не вернусь.
Письмо я отнес руанскому комиссару.
- Возврат сделан ловко, - сказал он мне. - Запасемся терпением. На днях мы этого молодца сцапаем.
***
Не сцапали они его. Нет. Не сцапали, а вот я теперь боюсь его так, словно это дикий зверь, натравленный на меня.
Неуловим! Он неуловим, этот изверг с черепом, похожим на луну! Никогда его не поймают. Он не вернется домой. Очень-то ему нужно!
Встретить его не может никто, кроме меня, а я этого не хочу.
Не хочу! Не хочу! Не хочу!
А если он вернется, придет в свою лавку, то кто докажет, что моя мебель действительно была у него? Никаких улик нет, кроме моего показания, а я отлично чувствую, что оно становится подозрительным.
Ах, нет! Такое состояние было невыносимо! И я уже не мог держать в тайне все, что видел. Не мог я жить, как живут все, и вечно бояться, что снова начнется что-нибудь такое.
Я пришел к главному врачу этой лечебницы и открыл ему все.
Он долго расспрашивал меня, а затем сказал:
- Вы бы согласились, сударь, пожить некоторое время здесь?
- С большим удовольствием, сударь.
- Вы человек состоятельный?
- Да, сударь.
- Хотите отдельный флигель?
- Да.
- Вам угодно принимать друзей?
- Нет, нет, никого. Этот руанский человек, может быть, попытается отомстить мне, он способен преследовать меня и здесь.
***
И вот уже три месяца я один, один, совершенно один. Я почти спокоен. Я боюсь лишь одного... что, если антикварий сойдет с ума... И если его поместят здесь... Ведь даже тюрьма не вполне надежна.
- Садоводы из 'Апгрейда' - Анастасия Стеклова - Рассказы / Научная Фантастика / Проза / Русская классическая проза
- Стриженый волк - О. Генри - Проза
- Тамтэй (на белорусском языке) - Мопассан Де - Проза
- Награжден ! - Мопассан Де - Проза
- Чорт (на белорусском языке) - Мопассан Де - Проза
- Каханне (на белорусском языке) - Мопассан Де - Проза
- Марсианин - Мопассан Де - Проза
- Месячнае святло (на белорусском языке) - Мопассан Де - Проза
- Маэстро - Юлия Александровна Волкодав - Проза
- Любовь по-французски - Коллектив авторов - Проза