Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Какой есть, — охотно согласился Копейкин.
— Ты, говорят, стихи пишешь?
Копейкин отвел глаза:
— Пишу.
— Хорошие хоть?
— Хорошие! — Прежняя маска вернулась к нему, и он опять валял дурака. — А зачем плохие писать?
— Ну… Плохие поэты тоже считают, что они хорошие стихи пишут. Так что с тобой делать-то?
— Готов нести наказание! — послушно согласился мальчишка. — Но… за такое мелкое хулиганство и взрослых-то на три рубля штрафуют. А вы бы меня не оштрафовали.
— Это почему же?
— А у вас с чувством юмора все в порядке!
И Копейкин солнечно улыбнулся.
Был один из первых весенних дней, когда оживают дворы, наполняясь детворой, гомоном, смехом и писком, когда еще не распустились деревья, но уже пригревает солнышко, и глаз радуют весенние лужи.
Копейкин неторопливо шел по двору, и хотя он тащил тяжелую сумку, какие-то свертки, продукты, белье из прачечной — домой идти не хотелось. Он прошел мимо гаражей, где у отцовской машины возился Ласточкин. Они будто и не замечали друг друга, но каждый знал: тот, другой, зорко следит за «противником».
Возле сваленных в кучу ящиков уютно расположились два здоровых парня в рабочих халатах, они закусывали, запивая пивом.
Навстречу мчался пятилетний соседский мальчишка.
— Пе-еть!.. Она ушла! — таинственно заявил он.
— Кто?
— Горошкина!
Копейкин поспешил сменить тему.
— А чего это у тебя рука вся в крови, а, Филипп?
— Так везде же стекла битые! — спокойно пояснил мальчишка. — А я с забора прыгал. Тренировался.
— Ну, бабка тебе даст! — улыбнулся Копейкин.
— А как ты думаешь, вон с той крыши я смогу прыгнуть?
— С крыши — подожди!
— Я знаю, что надо подождать. Но когда я вырасту такой большой, как ты, я смогу? — Филипп смотрел на него с обожанием, и Копейкин смутился.
— Петь, а что такое рифма? — не унимался Филипп.
— Рифма? — серьезно ответил Копейкин. — Это когда концы слов в строчках как бы совпадают… — Он подумал, что объяснение не очень удачное, но больше ничего сообразить не мог.
— Вот, например: рычал — мычал… Хочешь пряник?
Они присели на скамейку и стали жевать пряники. Отсюда Копейкину было очень хорошо видно все, что делается в гараже Ласточкиных.
— Теперь слушай, — продолжал объяснение Петька:
…У братишки ВовкиСказок полон рот.В небылицах этихВсе наоборот.Ночью светит солнце,Днем луна сияет,Черепаха прутикомЛошадь подгоняет.Пес мяукал,Кот рычал.Заяц хрюкалИ ворчал,Слон забрался к мышке в норку,Вместо с мышкой грызли корку.Если эту чепухуПротереть на терке.То у Вовки в дневникеВырастут пятерки.
Но не успел он закончить последнюю строчку, как вдруг почувствовал, что что-то холодное льется ему за воротник. Он вскочил — перед ним стоял здоровенный детина, этакий великовозрастный недоросль, с пивной бутылкой.
— Расти большой, не будь лапшой! — захохотал верзила. Копейкин быстро отпрыгнул в сторону и тут же ловким движением ударил парня по руке. Тот растерялся, однако бутылка не выпала из его рук, а только обрызгала его.
Верзила оторопел.
— Ты, метр с кепкой! — угрожающе сказал он, сорвал кепку с Петькиной головы, запустил ее вверх, по ветру, захохотал.
— Топорышкин! Иван! Иди сюда! Работать надо! Обод кончился! — пробасил другой, такой же долговязый его приятель. Верзила обернулся — и тут Петька подпрыгнул, как кошка, сорвал кепку с его головы.
Он знал, знал, он чувствовал: Ласточкин сейчас очень зорко наблюдает за ним в предчувствии его, Копейкина, унижения. Да и в самом деле, Ласточкин откровенно повернулся в их сторону и смотрел в упор.
«Иван Топорышкин пошел на охоту, с ним пудель пошел, перепрыгнув забор…»
Звонко крикнул Копейкин, вывернувшись как раз прямо из лап верзилы.
«Иван, как бревно, перепрыгнул болото, а пудель вприпрыжку попал на топор…».
Копейкин запустил кепку парня высоко на дерево. Длинный бросился снова, но Копейкин ловко увернулся, и парень налетел на дерево.
«Иван Топорышкин пошел на охоту, с ним пудель вприпрыжку пошел, как топор…»
Длинный, озверев, опять бросился, опять налетел не дерево и упал.
«Иван провали бревном на болото, а пудель в реке перепрыгнул забор»… — звонко кричал Копейкин.
Теперь второй парень бросился на помощь и погнался за Копейкиным. Копейкин легко перемахнул через решетку забора, парень же зацепился, порвав брючину.
«Иван Топорышкин пошел на охоту, с ним пудель в реке провалился в забор…» — выглядывал Копейкин из-за другого дерева.
Оба здоровых парня гонялись за ним по двору, по свежевысаженным клумбам, жильцы ругались, возмущались, пытались их остановить, но напрасно. Остановить их было невозможно.
Наконец Копейкин юркнул в подъезд. Парни бросились за ним. Но тут из подъезда выкатили тележку с детским питанием, и они сходу врезались в неё. Послышался звон разбитого стекла, мгновенно образовалась молочная лужа.
Парни оторопели, рабочие яростно накинулись на них с проклятиями и руганью, и они пустились наутек.
Копейкин появился в лестничном проеме второго этажа. Он тяжело дышал, но все же орал во всю глотку из окна:
«Иван, как бревно, провалился в болото, а пудель в реке утонул, как топор…»
И тут он посмотрел на Ласточкина. Ласточкин сжал губы и отвернулся.
Филипп был счастлив. Он уже собирался крикнуть Пете что-то восторженное, как вдруг увидел в песочнице железную бляшку. Он поднял её и начал рассматривать. Чья-то рука вдруг выхватила у него бляшку. Это был Ласточкин.
— Чья это? — спросил он.
— Петина… — с готовностью сказал Филипп, — От пояса оторвалась.
Ласточкин покрутил бляшку — она была сделана как медальон, и с внутренней стороны в нее была вставлена маленькая фотография Горошкиной. Заметно было, что вырезана она из общей фотографии класса, но узнать её можно было легко.
Ласточкин разглядывал её некоторое время, потом положил в карман.
— Я отдам ему завтра! — улыбнулся он Филиппу.
И тот с готовностью закивал.
Большая перемена подходила к концу, вот-вот должен был прозвенеть звонок.
Горошкина и Травкина стояли в дверях спортивного зала и смотрели, как мальчишки играют в баскетбол.
Среди игравших заметно выделялся рослый длинноногий парень, двигавшийся удивительно ловко и пластично. Он не суетился, тратился ровно столько, сколько нужно, и от этого оставалось ощущение, что играет он легко, спокойно, даже чуть лениво.
Травкина во все глаза смотрела на длинноногого парня и тихо шептала подруге:
— Говорят, он с севера, из Инты приехал. Всех девочек на «вы» называет. Изящно, правда?
Горошкина молчала. А Травкина, истолковав по-своему её молчание, продолжала говорить:
— Тебе не кажется, что он похож на Олега Видова? Или, вернее, на Алена Делона? Чувствуется в нем что-то рыцарское, правда?
Горошкина оборвала ее довольно холодно.
— Спортивный мальчик — вот и все. — Она презрительно ухмыльнулась. — Возможно, даже глупый… Просто наверняка глупый. Теперешние мальчишки почти все глупые.
— Но почему? — сникла Травкина, чувствуя окончательный приговор подруги. — Ты же его не знаешь… Может, он ничего… А твой капитан Грей только в книжке бывает…
— Да. Греи бывают только в книжках, — неумолимым голосом подытожила Горошкина. — А в жизни бывают только баскетболисты.
Маша решительно повернулась и пошла из зала. Травкина поплелась за ней. Опустели коридоры.
Молоденькая практикантка в ярком батнике направлялась на свой первый урок. Ее сопровождала Джульетта Ашотовна, пытаясь по-своему наставлять:
— Я веду себя, как Шахразада, останавливаюсь на самом интересном месте и требую, чтобы в следующий раз они продолжили и закончили. Ну а вы как хотите. В общем, не волнуйтесь!
— Да что вы, Джульетта Ашотовна, я и не волнуюсь вовсе, — вежливо, чуть презрительно отвечала практикантка.
— Правда? — ахнула доверчивая Джульетта Ашотовна. — Если бы я сейчас шла на первый урок, я бы, наверно, просто умерла от страха! Они вообще чудные ребята, но… Честно говоря, иногда я их боюсь!
— Ничего! — улыбнулась практикантка. — Как-нибудь сладим! Уж эти мне современные детки! Я слишком хорошо знаю цену всей их глобальной информации и самостоятельного мышления. Эту наглость, которую вы называете раскрепощённостью. С ними ведь как нужно: ошеломить их с первой секунды и не выпускать до последней. Канадцы называют это «форчекингом». Слышали?
— Нет! — робко ответила Джульетта Ашотовна.
- Ленивый Боб - Фёдор Громов - Детская проза / Прочее / Языкознание
- Хорьки-детективы: Дело о Благородном Поступке - Ричард Бах - Детская проза
- Решительный сентябрь (журнальный вариант) - Жанна Браун - Детская проза
- Сказки про собак - Коллектив авторов - Детская проза
- Никогда не угаснет - Ирина Шкаровская - Детская проза
- Новые рассказы про Франца - Кристине Нёстлингер - Детская проза
- Удивительная девочка - Виктория Валерьевна Ледерман - Детские приключения / Детская проза
- Потерялась девочка - Г Демыкина - Детская проза
- Приключения Гугуцэ - Спиридон Вангели - Детская проза
- Новые рассказы про Франца и школу - Кристине Нёстлингер - Детская проза