Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это был рослый стройный человек с красивым лицом оливкового цвета. На нем было просторное черное одеяние, расшитое по подолу и рукавам золотым орнаментом. Такой же орнамент в виде свивающихся клубками змей украшал и его пояс.
— Ментаптэ,— представился он, слегка поклонившись.— Это древнее стигийское имя, госпожа.
Простая вежливость потребовала, чтобы Соня, в свою очередь, назвалась и поклонилась. Между тем незнакомец уже непринужденно болтал, рассказывая Соне о своих предках — знатных стигийцах, многие из которых принадлежа ли к жреческой касте.
— Они служили Сету, богу-змею, спящему под этими пирамидами.
— Сет? Ведь это воплощение зла…— начала, было, Соня.— Впрочем…
— Не следует понимать Сета так однозначно,— возразил Ментаптэ, ничуть не смутившись. Зло действительно существует, как противник добра, подобно тому, как свет существует в качестве противоположности тьмы, однако не всегда добро и справедливость… м-м… добры в прямом смысле этого слова.
— То есть? — Соня остановилась и в упор посмотрела на своего собеседника.
— Иногда человечнее проявить несправедливость, не так ли? Помиловать виновного и так далее…
Соня не могла с этим не согласиться. К тому же она не была готова к длительным дискуссиям на богословские темы. Поэтому она просто пожала плечами и последовала за своим спутником. Тот продолжал рассказывать о строительстве пирамиды, в основании которой, под камни фундамента, было положено больше тысячи живых рабов.
— Говорят, их тени до сих пор бродят по верхним этажам пирамиды… Другие говорят, будто они превратились в духов подземной реки.
— Подземной реки? — переспросила Соня.
Ментаптэ махнул рукой.
— Еще одна легенда. Говорят, под этой пирамидой находится большое подземное озеро, что подземная река соединяет все четыре пирамиды Стигии… По правде сказать, я не верю ни в реку, ни в то, что при строительстве было произведено такое грандиозное жертвоприношение! Знаете ли, это уж слишком — даже для тех ужасных варварских времен.
Соня остановилась перед входом в Пирамиду. Центральные ворота храма действительно были наполовину завалены камнями и обломками какого-то более позднего строения, но сбоку имелась резная деревянная дверь — вроде тех, что запирали дома Кароса,— и эта дверь была приоткрыта.
Ментаптэ распахнул ее перед Соней:
— Прошу.
Пригнувшись, она вошла и оказалась в полутёмной пыльной комнате, всю мебель которой составляла большая стопка соломенных циновок, сложенная в углу. Соня остановилась посреди комнаты, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. Только потом она заметила ржавую лампу, свисающую с потолка, несколько медных и глиняных сосудов в углу комнаты, небольшую жаровенку и десяток книг, из которых высовывались языки разноцветных тканых закладок.
— Вы ученый? — спросила Соня.
— Скажем так, я — любопытствующий,— ответил Ментаптэ.— Чтение старинных книг составляет почти весь мой досуг. Вы можете счесть меня полоумным, однако еще в ранней юности я обнаружил, что обладание знанием дает насаждение подчас более острое, нежели обладание женщиной. Не говоря уж о том, что знание, однажды обретенное, никогда тебя не покинет, в то время как женщина…
— Да,— усмехнулась Соня.— Встречаются такие женщины. Уж кажется, приобрел ее, обладаешь ею — но вот что-то произошло, и поминай красавицу как звали!
Ментаптэ бросил на Соню острый, проницательный взгляд.
— Это вы не о себе ли, моя госпожа?
— И о себе тоже,— улыбнулась Соня.
Ментаптэ нравился ей все больше и больше. Было в нем что-то располагающее к доверию.
— Я мог бы угостить вас вином, но, думается, куда лучше было бы угостить такую прекрасную гостью Пирамидой,— заявил потомок древних жрецов.
— Вы не боитесь, что я сломаю себе зубы о такое угощение? — рассмеялась, наконец, Соня. — Грызть гранит, знаете ли,— занятие довольно утомительное…
Вместо ответа Ментаптэ протянул ей свою тонкую руку, и Соня сжала его пальцы. Влекомая своим новым приятелем, она прошла по комнате и нырнула вслед за хозяином в низкий ход, открывавшийся в стене.
— В обычное время, — пояснил Ментаптэ, — этот ход занавешен циновкой.
Некоторое время они ползли на четвереньках по узкому коридору, но затем оказались огромном зале. Переход от почти гробовой темноты к необъятному простору был таким неожиданным и острым, что Соня задохнулась.
Каменный свод терялся в полумраке где-то высоко над головой. Стены — насколько мог охватить их глаз — были украшены резьбой. Украшены? Скорее изуродованы. Ужасные люстры, искаженные страданием лица, извивающиеся в агонии тела… И повсюду изображение змей.
— Что это? — содрогнувшись, спросила Соня.
Ментаптэ ответил не сразу. Его красивое лицо казалось озаренным каким-то таинственным внутренним светом. В глазах горел исступленный восторг, губы беззвучно шевелились. Скрестив на бурно вздымающейся груди руки, он жадно созерцал зал, буквально упиваясь открывшимся ему зрелищем.
В этот миг Соня безоговорочно поверила всему, что этот странный человек рассказывал о себе. Смотреть на святилище черного Сета такими глазами мог только истинный потомок жрецов этого зловещего божества.
У одной из стен до сих пор стоял алтарь — большой черный камень с желобком для стока крови. Посреди зала находился бездонный колодец — место, куда сбрасывали обескровленные тела жертв, догадалась Соня. Над колодцем вздымались две медные змеи. Их высоко поднятые головы соприкасались, длинные тела перевивали друг друга. Одна голова была змеиной, другая — женской. Женское лицо неземной, страшной красоты глядело на Соню, будто живое. Неожиданно Соне показалось, что статуя моргнула.
— Уйдем отсюда,— сказала Соня нарочито громко, чтобы разрушить царившую здесь тишину.
Ментаптэ вздрогнул, как человек, пробужденный от сна.
— Прошу вас,— обратился он к Соне мягким, ласковым голосом,— не спешите…
— Я хочу уйти,— повторила она.
— Вы не можете уйти просто так… без жертвы;
— Что вы имеете в виду? Я должна прыгнуть в этот ваш проклятый колодец?
— О нет, разумеется, нет. Одна капля крови — вот и все. Коснитесь окровавленным пальцем этого алтаря — Сет сочтет вашу жертву достаточной.
Соня пожала плечами. Спорить с этим безумцем было бессмысленно, а убивать его не хотелось. Было в нем что-то привлекательное, несмотря на всю увлеченность мертвым богом.
— Сет не мертв,— сказал Ментаптэ, внимательно наблюдавший за Соней.
— Что?
Соня была уверена в том, что не имеет привычки размышлять вслух. Во всяком случае, последнюю фразу она явно произнесла про себя. Однако он услышал.
- Древние Боги - Дмитрий Русинов - Героическая фантастика
- Чудовище Боссонских топей - Дуглас Брайан - Героическая фантастика
- Дворец наслаждений - Дуглас Брайан - Героическая фантастика
- Змея и мумия - Дуглас Брайан - Героическая фантастика
- Герой из героев. Дело привычки - Елена Тихомирова - Боевая фантастика / Героическая фантастика / Фэнтези
- Шадизарский дервиш - Дуглас Брайан - Героическая фантастика
- Истинное Божество - Оливер Ло - Героическая фантастика / Периодические издания
- Повелитель бурь - Майкл Муркок - Героическая фантастика
- Выбор из худшего - Алексей Иванович Гришин - Боевая фантастика / Героическая фантастика / Попаданцы
- Стражи Хейвена - Саймон Грин - Героическая фантастика