Когда водитель и Соня сверяли адреса и обнимались, как давно потерянные и внезапно обретенные родственники, Владимир сидел в машине и по глотку смаковал воду. Именно смаковал, понимая, что больше воды нет и в ближайшее время точно не будет. От этого чувства пить хотелось все сильнее – жажда не отступала. В этот момент, который казался ему безумным изначально, он понял, что спасет его только питьевая вода.

– Я же говорила, что все будет хорошо! – восклицала Соня, но Владимир точно знал: то, что они сели в нужную машину – счастливая случайность, которая бывает в одном случае из ста. А в его случае не имеет никакого шанса на реализацию. И если с ним случилось такое счастье, то еще неизвестно, к чему оно приведет и чем придется заплатить. Причем по двойному тарифу.

Когда водитель с Соней выяснили, что они едут в нужное место и никакой ошибки нет, Соня сфотографировала очередную оливковую рощу, и они двинулись дальше. Они весело щебетали и обсуждали вид из окна – церквушки, домики, кустарники и поляны с цветами. Владимир прикрыл глаза и сделал вид, что задремал.

Он пытался понять, какие такие неведомые силы свели его с Соней и заставили отправиться с ней в эту поездку. Он помнил всегда и все, с фотографической точностью. Но тот момент – знакомства с Соней – воспроизвести не мог. Он расстался с Александрой, с которой прожил почти три года, и встретил Соню, молодую, красивую, пустую и гулкую, как ваза без цветов. У Сони были ямочки на щеках, ноги, которые никак не заканчивались, густые волосы, девичий румянец и глаза, которые занимали половину лица. Да, и ресницы – настолько длинные, что они мешали ей спать, цепляясь за веки. Такие ресницы Владимир видел только один раз – в детстве. Это воспоминание он тоже давно стер из памяти. В детском саду он был влюблен в девочку Кристину. У нее были такие ресницы, что она не могла спать днем. Девочка закрывала глаза и начинала чесаться – ресницы ей мешали. Кристина умела долго не моргать и была чемпионом по «гляделкам». Однажды маленький Владимир из любви и сострадания решил ей помочь и отстриг ресницы маникюрными ножницами воспитательницы, которые «украл» из стола. После этого он ни разу не был в садике и больше никогда Кристину не видел. Наверное, родители попросили оградить дочь от неадекватного мальчика, который способен ей навредить.

Владимир был старше Сони на пятнадцать лет. У нее были такие же ресницы, как у Кристины. И она была такой же покорной, как та девочка из детского сада. Соня смотрела на него доверчиво, как маленький ребенок на взрослых. Владимир наслаждался своей властью над этим чудом природы – над этими ногами, грудью, ямочками на щеках. Он знал, что любое его слово Соня будет воспринимать как вселенскую истину. Он видел, как она со своей детской подвижной психикой пытается под него подстроиться, угодить и поймать его одобряющий взгляд. Соня радовалась его похвале, его подаркам, как ребенок.

Как он позволил ей решать все за него? В какой момент это произошло? Он ее не любил. Был очарован, даже нет, не так: он смотрел на нее, как на человека, с которым у него нет и не может быть ничего общего. Она была женщиной с мозгами ребенка, которая вдруг стала от него зависеть. И не как Александра. А полностью, с потрохами. Да, она принадлежала ему абсолютно. Он мог ее разобрать и снова собрать, как игрушку. Он знал, о чем она думает, что чувствует. Он знал, на какие рычаги нажать, чтобы получить желаемое. Соня в его руках была как кукла: наклонишь – и она закроет глаза, поднимешь – и она скажет «мама». И ему было интересно, куда и к чему это приведет. А еще ему было интересно, когда Соня сломается, когда ее заклинит от его бесконечных экспериментов. Когда она поведет себя как живая, нормальная женщина. И может ли она быть нормальной? Может ли кричать, устраивать истерики, иметь собственное мнение, ненавидеть, прощать, терпеть, страдать… Соня была куклой, в которую загрузили определенную программу, и она ее отрабатывала – улыбалась, красиво ходила, держала его под руку, снова улыбалась. Она даже спала красиво – не двигаясь, не шевелясь, в красивой шелковой ночной рубашке, которая никогда не мялась. От Сони всегда приятно пахло – чуть сладковато, чуть приторно. Владимир скорее из физиологического интереса, чем в приступе страсти, не пускал Соню в душ, чтобы узнать, чем она пахнет по-настоящему.

Александра всегда пахла липовым цветом. На самом деле, она пахла по-разному, предпочитая тяжелые, терпкие, сложносочиненные духи, но Владимир знал, что ее настоящий запах – липа. Лечебный, деревенский, быстро отцветающий, но дающий спокойствие. Говоря откровенно, Владимир точно не помнил, как именно пахнет липа, но представлял себе Александру именно такой – цветком с несоразмерными листьями, который снимает любую хворь. Липовый цвет точно не навредит. Успокоит, снимет тревогу, боль, температуру.

Соня всегда пахла так, как и должна пахнуть кукла, – сладко и стойко. Искусственный аромат, не вытравляемый ни запахом города, ни временем, въелся в нее намертво. Владимир даже мечтал о том, чтобы поймать новую ноту – запах вина, пота, сигарет, бензина, духоты, мороза – не важно. Но к Соне ничего не прилипало. Она всегда была свежа, и вечером этот запах лишь усиливался – искусственно-цветочный, без лишних примесей и следов натуральных компонентов. Соня была как концентрированный сок, который пахнет апельсином, на вкус как апельсин, но в нем нет и следа от цитрусовых. Обман, зафиксированный мелким шрифтом на упаковке. Достижения химической промышленности, а в случае с Соней – аномалия, которая не давала телу источать натуральные запахи.

Наверное, ему следовало прыгнуть с парашютом или отправиться в экстремальную поездку, но Владимир выбрал Соню и лишний раз убедился в том, что острые ощущения ему не нужны.

Они ехали еще минут десять, петляя по дорогам.

– Я поехал короткой! – гордо сообщил водитель.

На одном из поворотов, которых было немало, на достаточно крутом серпантине – Владимир успел заметить дорожный знак – крошечный автомобиль не выдержал. Старая модель с механической коробкой пережила многое, но никак не ожидала, что в ее багажник поместят два огромных чемодана. Наверное, машина привыкла возить в багажнике пакеты с луком, мясом или овощами, а не многочисленные и ненужные наряды капризных гостей.

Машина заглохла на повороте. Владимир понял, что не сидит, а лежит, ногами вверх – опасный угол наклона не предвещал ничего хорошего. Справа был обрыв, символически обнесенный защитным заграждением. Сверху – а они поднимались на горку – съезжали машины, и любая из них могла не успеть затормозить вовремя. У Владимира начался приступ – он осушил бутылку с водой и открыл еще одну. Не мог дышать, не мог смотреть в окно, не мог даже пошевелиться. А когда водитель, поставив машину на ручной тормоз, не включив аварийные сигналы, спокойно вышел из машины, в задумчивости уставившись под капот, а Соня выпорхнула, чтобы сделать удачные кадры, Владимиру стало плохо уже по-настоящему. Прямо сейчас он был готов вызвать такси, вернуться в аэропорт и улететь домой ближайшим рейсом. Его отдых начинался даже хуже, чем он предполагал, а предполагал он всегда самое худшее. Но представить себе, что будет лежать под углом в сорок пять градусов и гадать, скатится машина вниз или сорвется в пропасть, он не мог никак, даже в самых худших своих предположениях.

Водитель совершенно не нервничал. На противоположной стороне серпантина, на узкой дороге, рассчитанной на полтора автомобиля, где, с точки зрения Владимира, вообще должна была быть запрещена любая остановка, скопились машины. Водитель здоровался с каждым за руку и объяснял, что, мол, автомобиль не выдержал веса чемоданов и заглох. Все бурно обсуждали, что делать. Заглядывали под капот, кивали, размахивали руками. Соня же попала в центр внимания: водители-мужчины оглядывали ее жаждущим взглядом, а водитель гордился тем, что эта прекрасная нимфа – его пассажирка. Они оба выглядели довольными. Только Владимиру было плохо. Так плохо, как никогда. Страшно до такой степени, что все прошлые его фобии показались ему сущей ерундой.

– Смотри, как тут красиво! – сказала Соня и попыталась открыть переднюю дверь. – Выйди подыши!

Владимир сделал то, что должен был сделать, – нажал на кнопку, которая блокировала все двери. Он вжался в сиденье, поднял стекла и решил, что умрет прямо здесь и сейчас. Потому что так и должно быть.

Сколько он так просидел, запертый изнутри, не помнил. Только видел перепуганное лицо Сони, водителя и других мужчин, которые кричали, что все хорошо и нужно открыть двери. Они показывали ему знаками, что нужно нажать на кнопку, нет никаких проблем. Владимир думал, что они все сошли с ума, если полагают, что сложившаяся ситуация может считаться нормальной. И твердо решил оградить себя от этого скопища умалишенных. Он открывал на секунду глаза и видел, как съезжавшая с горы машина резко тормозит перед неожиданным препятствием. От неминуемой катастрофы его отделял миг. И Владимир закрывал глаза, готовый к полету в бездну. Наверное, он задремал или кровь прилила к голове, но в следующий момент Владимир почувствовал, как его обливают водой и бьют по щекам, да еще суют под нос какую-то дурно пахнущую гадость. Видимо, он случайно облокотился на дверь и нажал на кнопку разблокировки, чем воспользовались эти сумасшедшие.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 40

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Соня и Александра - Маша Трауб бесплатно.

Похожие на Соня и Александра - Маша Трауб книги

Нескверные цветы - Щербакова в «Эксмо» - Русская современная проза
Нераспустившиеся цветы - Мария Назарова - Русская современная проза
Наша девочка - Маша Трауб - Русская современная проза
Уважаемые отдыхающие! - Маша Трауб - Русская современная проза
Чужой ребенок - Маша Трауб - Русская современная проза
Современные рассказы о любви. Адюльтер - Маша Трауб - Русская современная проза
Моя бабушка – Лермонтов - Маша Трауб - Русская современная проза
Истории моей мамы - Маша Трауб - Русская современная проза
Маленькая женщина в большом бизнесе - Соня Дивицкая - Русская современная проза
Ласточ...ка - Маша Трауб - Русская современная проза

Оставить комментарий