Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну, Иван-царевич, слезай ты с меня, с Серого Волка, и полезай через эту каменную стену.
— И что там? — спросил Иван-царевич.
— Там за стеною сад. В том саду жар-птица сидит в золотой клетке. Ты жар-птицу возьми, а золотую клетку не трогай. Ежели клетку возьмёшь, тебе оттуда не уйти ни за что. Тебя враз поймают.
Удивительный волк попался Ивану-царевичу, всё-то он знал.
И Иван-царевич пошёл на это дело. Перелез он через стену, видит — перед ним и вправду сад. Красивый, как в сказке. Деревья разные диковинные и неизвестные растут, и ни одной тебе там ёлки или осины. Птицы всякого калибра (очевидно, колибри) летают цветные. И тишина. В саду клетка золотая стоит на земле. В клетке птица-жар сидит. Тихонько так бренчит и вся светится. И народу вокруг — никого, пусто. Хоть бы дохленький какой сторожишка стоял.
И подумал Иван-царевич: «А чего церемониться-чикаться? Возьму-ка я её вместе с клеткой. И кусать она меня за руку не будет. И кричать, как двести бешеных куриц, как тогда в саду, не станет. И транспортировать её легче. Бона сад-то совсем пустой!»
Как решил, так и сделал. Но как только взял он клетку, шум и гром пошёл по всему саду чудовищный. Ибо к этой клетке струны были приведены особые. (Что там крик двухсот испуганных куриц! Шум был, как от тысячи наковален!) Караульные тотчас же проснулись, прибежали в сад и поймали Ивана-царевича.
Сначала они накостыляли ему как следует, а потом его накостыленного к своему царю привели. (Царя этого, по одним источникам, звали Долматом, по другим — Афроном.)
Царь Долмат-Афрон как увидел Ивана-царевича, так с ходу и закричал:
— Как не стыдно тебе, младой юноша, воровать? И одет ты вроде прилично, и вид у тебя не голодающий. Может, ты даже из хорошей семьи. Давай рассказывай, кто ты будешь такой? И откуда?
Иван-царевич запираться не стал:
— Я буду Иван-царевич, сын царя Выслава (Берендея-Василия) Андроновича. Приехал я из тридесятого царства. Я вроде как в командировке. Меня царь-папа-батюшка за птицей послал.
Потом он осмелел и молвил:
— А чего она сама к нам прилетала яблоки воровать? Чуть дерево оздоровительное не испортила. Вот и велел мне царь-батюшка Берендей эту птицу добыть.
На что ему царь Долмат-Афрон отвечал:
— Что с неё взять, она — птица глупая, всё равно что курица. А ты же ведь — царевич, не простой мужик. И если бы ты добром ко мне пришёл да всю правду рассказал, я бы тебе эту птицу честию отдал. Так ведь нет, ты же на кражу пошёл.
Он посмотрел, как его слова воспитательно на царевича действовали, и дальше молвил:
— Вот ты подумай своей царевичевой башкой: хорошо ли будет, когда я разошлю во все государства о тебе объявить, как ты в моём государстве нечестно поступил?!
Иван-царевич подумал своей царевичевой башкой и отвечал:
— Нехорошо.
Но всё-таки он на своём стоял:
— А чего она сама к нам прилетала яблоки воровать?!
Царь Долмат (Афрон) больше спорить не стал.
— Тогда так, — молвил он, — у меня есть к тебе предложение. Если сослужишь мне службу, съездишь за триодиннадцать земель в тридвенадцатое государство царя Кусмана, достанешь мне коня златогривого, я тебе и вину прощу, и жар-птицу отдам.
Иван-царевич пригорюнился, голову ниже пояса повесил.
— Чего это ты закручинился? — спрашивает его царь Афрон-Долмат. — Что тебя смущает?
— Больно имя нехорошее!
— Как хочешь, — сказал ему царь Долмат-Афрон. — Только если ты мне коня от царя Кусмана не добудешь, я во все государства дам знать, что ты — нечестный вор.
(Как будто воры честные бывают.)
Пришлось царевичу согласиться. Пошёл он к своему Серому Волку. Пришёл весь в синяках, бока болят. И всё ему рассказал.
Волк, конечно, не обрадовался. Он плюнул даже:
— Ну что я тебе говорил! Для чего ты слова моего не слушался и золотую клетку взял? Ты что, совсем? А ещё царевич!
— Виноват я перед тобой, — сокрушается Иван-царевич. — Кругом виноват. Ты мне столько хорошего сделал.
И так закручинился Иван-царевич, что Волку даже жалко его стало:
— Добро, быть так! — молвил он. — Садись на меня, на Серого Волка. Я тебя свезу, куда тебе надобно.
Хотел Иван-царевич ему на спину влезть, да никак. Бока болят, руки не слушаются. (В результате караульного накостыления.)
И тут он про оздоровительное яблоко вспомнил. Достал он яблочко, съел его, и сразу и бока прошли, и синяки исчезли, и снова он сделался как новенький.
Сел Иван-царевич Серому Волку на спину, и помчался тигро-волк аки стрела из лука.
Если бы, к примеру, в одно время и лучник стрелой выстрелил, и Серый Волк помчался, то стрела рядом бы летела. И Иван-царевич мог бы стрелу рукой трогать.
Долго ли бежали они, коротко ли, никто не знает. Только прибежали они наконец в царство царя Кусмана.
Царство как царство — кругом деревушечки да церквушечки, да дворец в середине (других царств тогда не было), и погода вокруг отличная — жёлтое солнце и урожаи зреют: яблоки там, картошка…
(Впрочем, тпру! Насчёт картошки ошибочка вышла. Тогда ещё картошку из Америки не внедрили, так что скажем сызнова…)
Серый Волк и здесь про все порядки знал. Он дождался ночи и молвил Ивану-царевичу:
— Видишь там, за дубами, конюшни белокаменные. Ступай туда. Теперь караульные конюхи все крепко спят, и бери ты коня златогривого. Понял?
Иван-царевич головой кивает — мол, понял, как не понять. Волк продолжает:
— Только там на стене висит золотая узда. Ты не бери её, а то худо тебе будет. Ясно?
— Чего же тут неясного? Всё проще пареной репы — коня бери, узду не трогай, коня бери, узду не трогай — и дурак поймёт.
И пошёл Иван-царевич на это дело.
Вступил он в белокаменные конюшни из чистого белого камня. В конюшнях тишина. Только сильный храп слышен — конюхи спят, и кони ногами топают. Конюшня длинная, светлая, и коней в ней много. И вороные, и гнедые, и пегие. И все — скакуны! Но самый красавец, конечно, — конь златогривый. От его гривы так свет и льётся по всей конюшне. За версту этого коня видно.
Взял Иван-царевич этого коня и пошёл было назад.
Но увидел на стене золотую узду и так на неё прельстился, что решил снять её с гвоздя. Он так подумал: «Авось не загремит, если её брать аккуратненько! Это Серый Волк перестраховывается».
Только он за узду схватился, она возьми и загреми! Да на весь царский дворец! К ней для такого дела струны были приведены. Гром стоял, как от двух тысяч наковален!
Караульные конюхи тотчас проснулись, прибежали, Ивана-царевича поймали (опять же как следует ему врезали) и повели к царю Кусману.
Стоит он перед царём врезанный, голова опущена, вид помятый. А царь Кусман спрашивает:
— Ох ты гой еси, младой юноша! Скажи мне, из которого ты государства, и которого отца сын, и как тебя по имени зовут?
На то отвечал ему Иван-царевич:
— Я сам из царства царя Выслава, сын царя Выслава (Берендея-Василия) Андроновича. А зовут меня Иваном-царевичем. А конь златогривый мне позарез нужен, чтобы его на птицу сменять, которая у нас яблоки воровала.
— Ох ты, младой юноша, Иван-царевич! — сказал ему на это царь Кусман. — Хорошее ли это дело, которое ты сделал? Ты бы пришёл ко мне, рассказал бы всё. Я бы тебе коня златогривого с честию бы отдал… может быть.
Иван-царевич голову опустил, молчит.
— А теперь хорошо ли тебе будет, — говорил царь Кусман, — когда я разошлю во все государства объявить, какой ты нечестный вор?
Иван-царевич признался, что плохо ему будет. Чего же тут хорошего? А про себя он подумал: «Мне ещё и от батюшки влетит, что я такой неуклюжий. А что я Серому Волку скажу? Ох, плохое дело я сделал! То есть плохо я это дело сделал».
А царь Кусман дальше говорил:
— Однако, слушай, Иван-царевич, ежели ты сослужишь мне службу и съездишь за тричетырнадцать земель в трипятнадцатое государство к царю Куприяну и достанешь мне королевну Елену Прекрасную, в которую я давно душою и сердцем влюбился, то я тебе эту вину прощу. И коня златогривого отдам.
(Каков царь Кусман?! Сам Ивана-царевича за воровство мучает и сам же на новое воровство направляет.)
— А ежели этой службы не сослужишь, то я во все государства пропишу всё, как ты в моём государстве воровством отличился.
Что делать? Пообещал Иван-царевич царю Кусману королевну Елену Прекрасную достать. Заплакал он и к Серому Волку, хромая, отправился.
Вышел за ворота, одна радость — погода хорошая. Лето уже ушло, а осень ещё не наступила. Листья с деревьев попадали, трава вся жёлтая, но тепло.
Пришёл он к Серому Волку и всё ему честно рассказал. Серый Волк тут даже возмутился:
- Девочки. Семь сказок - Аннет Схап - Детская проза / Детская фантастика / Фэнтези
- Случай со степанидом - Эдуард Успенский - Детская проза
- Тётя дяди Фёдора, или Побег из Простоквашино - Успенский Эдуард - Детская проза
- Ксюшины сказки - Светослав Пелишенко - Детская проза
- Долли и Эдуард - Грей - Природа и животные / Детская проза / Прочее
- Удивительная девочка - Виктория Валерьевна Ледерман - Детские приключения / Детская проза
- Сказка о мышонке Мите, жадной вороне и сокровище - Сергей Афанасьев - Детская проза / Периодические издания / Прочее
- Красная рука, черная простыня, зеленые пальцы - Эдуард Успенский - Детская проза
- Рецепт волшебного дня - Мария Бершадская - Детская проза
- Почему? - Валентина Осеева - Детская проза