Форма входа
Читем онлайн Завещание Сталина - Рудольф Баландин
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
«Язык… коренным образом отличается от надстройки. Язык порожден не тем или иным базисом, старым или новым базисом, внутри данного общества, а всем ходом истории общества и истории базисов в течение веков. Он создан не одним каким-нибудь классом, а всем обществом, усилиями сотен поколений…
Ни для кого не составляет тайну тот факт, что русский язык так же хорошо обслуживал русский капитализм и русскую буржуазную культуру до Октябрьского переворота, как он обслуживает ныне социалистический строй и социалистическую культуру русского общества».
Тут, как говорится, не поспоришь. Происходят революционные перевороты, надстройки меняются, экономический базис тоже, а язык сохраняется.
«Поэтому сфера действия языка, охватывающего все области деятельности человека, гораздо шире и разностороннее, чем сфера действия надстройки. Более того, она почти безгранична». Так писал Сталин.
Какой же напрашивается вывод? Е. Крашенинникова попросила вождя пояснить. Что же такое язык и куда его отнести, если он не базис и не надстройка? Или он — нечто промежуточное? Или это «есть явление, свойственное и базису и надстройке»?
Сталин, отвечая, припомнил, что Н. Я. Марр причислял язык не только к надстройке над базисом, но и к орудиям производства. Но орудия производства производят материальные блага, тогда как язык «ничего не производит или "производит" только слова». И отделался шуткой: мол, «если бы язык мог производить материальные блага, болтуны были бы самыми богатыми людьми в мире».
Больше ничего пояснять и уточнять он не стал. Можно предположить методом исключения, что, по его мнению, есть нечто более фундаментальное и менее изменчивое в своей сути, чем базис и надстройки. С другой стороны, разве язык как средство общения и развития людей не производит блага? Косвенно — материальные, непосредственно — духовные.
Если развить эту мысль, то получится, что на равных правах с материальным базисом общества существует и духовный, воплощенный, в частности, в языке. Но в таком случае рушится примитивная «марксистская» схема (конечно — не Марксово учение). Возникают новые вопросы. Можно ли вообще проявления духовной культуры причислять к «надстройке»? Разве религиозные верования меняются с изменением экономического базиса? Или меняются философские учения, научные теории, формы искусства?
Нет, конечно. Меняются государственное устройство, социальная структура общества, политика, господствующая идеология. Изменчива и материальная база, техника. Но есть язык, духовная культура, живущие по своим законам. А еще есть изменчивая природа — еще одна важнейшая категория, оставшаяся вне схемы…
* * *Уклончивый ответ Сталина порождает массу вопросов. И это, конечно же, прекрасно. Самое безнадежное, когда вынесены решения окончательные, не предполагающие дальнейших исследований, не имеющие развития.
Сталину в его практической деятельности, в усилиях по созданию и укреплению нового, невиданного ранее государственного и общественного устройства приходилось не раз пренебрегать догмами марксизма-ленинизма. Жизнь невозможно уложить в прокрустово ложе любой теоретической конструкции.
Но все-таки научный метод предполагает создание гипотез, теорий и — более широко — учений, эмпирических обобщений. Тут без упрощения не обойтись. Не менее важно выработать определенное мировоззрение, чтобы иметь какие-то ориентиры в дебрях идей и фактов.
Может показаться странным, что идеи почтенного академика, избравшего марксизм как основу мировоззрения и попытавшегося с этих позиций осмыслить языкознание (как профессионал!), были решительно отвергнуты именно тем, кого принято было считать четвертым из когорты основоположников этого учения. Не проявилась ли ревность «матерого марксиста» к тому, кто посмел вторгнуться на его идейный плацдарм?
Нет, конечно. Сталин выступил, как бы это ни показалось странным, в защиту профессиональных научных теорий от влияния политики, господствующей идеологии. В то время иные ученые под впечатлением социального переворота были готовы, говоря словами С. Есенина, «задрав штаны, бежать за комсомолом», вносить революционные вихри в науку. Однако бывший пламенный революционер, а ныне государственный деятель, ставший по этой причине консерватором, предложил каждому специалисту заниматься своим делом без оглядки на политическую конъюнктуру.
Вряд ли Марр желал приобрести какие-то выгоды из своего стремления осмыслить языкознание с позиций марксизма. Судя по всему, он искренно поверил в то, что такое победоносное учение, логически выстроенное и подтверждаемое Победой социализма, открывает новые перспективы и в науке.
Вообще-то, Марр шел, можно сказать, по следам классиков языкознания. Например, Вильгельм фон Гумбольдт в мае 1802 года писал Фридриху Шиллеру, что для него «общая энциклопедия языкознания» связана с «философией и народоведением». Но одно дело — связывать с философскими учениями (это происходит вольно или невольно во всех науках при переходе от частных проблем к обобщениям), а совсем другое — подчинять им научную мысль.
О классах и единстве обществаВ своей работе Сталин вовсе не делал каких-то научных открытий и вряд ли на них претендовал. С позиции здравого смысла он высказывал достаточно тривиальные мысли, критикуя воззрения Н. Я. Марра. Иногда кажется, что академик и его сподвижники в своем стремлении укоренить марксизм в языкознании просто утратили ощущение реальности.
Они воспользовались религиозным методом: основывались на цитатах из сочинений, которые считали авторитетными. А подбирали их так, чтобы доказать полюбившуюся идею. Марксисты-ленинцы (отчасти и сам Сталин) сплошь и рядом поступали так же. Но это относилось главным образом к проблемам полигики, идеологии. Для создания научной теории такой метод противопоказан.
Правда, в статье Сталина об этом нет речи. Он старался, прежде всего, доказать, что Марр и его сторонники неправильно поняли высказывания классиков марксизма. Например, у Маркса в статье «Святой Макс» сказано, что у буржуа есть «свой язык», который «есть продукт буржуазии». Казалось бы, явное свидетельство в пользу классового характера языка.
Словно обучая ученых корректности в цитировании, Сталин привел им в назидание другую выдержку из той же статьи, где говорится о «концентрации диалектов в единый национальный язык, обусловленной экономической и политической концентрацией». И пояснил: «Маркс просто хотел сказать, что буржуа загадили единый национальный язык своим торгашеским лексиконом, что буржуа, стало быть, имеют свой торгашеский жаргон».
Другой пример. Ф. Энгельс написал: «Английский рабочий класс с течением времени стал совсем другим народом, чем английская буржуазия», а «рабочие говорят на другом диалекте, имеют другие идеи и представления, другие нравы и нравственные принципы, другую религию и политику, чем буржуазия».
В данном конкретном случае Иосиф Виссарионович поддержал авторитет классика марксизма, полностью согласившись с ним: «Совершенно правильно, что идеи, представления, нравы, нравственные принципы, религия, политика у буржуа и пролетариев прямо противоположны». И тут же добавил: «Но при чем здесь национальный язык, или «классовость» языка? Разве наличие классовых противоречий в обществе может служить доводом в пользу «классовости» языка или против необходимости единого национального языка? Марксизм говорит, что общность языка является одним из важнейших признаков нации, хорошо зная при этом, что внутри нации имеются классовые противоречия».
* * *Критикуя своих оппонентов, Сталин, тем не менее, избегал грубого нажима и безапелляционных утверждений. Он старался убедительно доказать свое мнение. Вот характерный пример его рассуждений.
«Ссылаются на то, что одно время в Англии английские феодалы "в течение столетий" говорили на французском языке, тогда как английский народ говорил на английском языке, что это обстоятельство является будто бы доводом в пользу "классовости" языка и против необходимости общенародного языка. Но это не довод, а анекдот какой-то. Во-первых, на французском языке говорили тогда не все феодалы, а незначительная верхушка английских феодалов при королевском дворе и в графствах. Во-вторых, они говорили не на каком-то "классовом" языке, а на обыкновенном общенародном французском языке. В-третьих, как известно, это баловство французским языком исчезло потом бесследно, уступив место общенародному английскому языку. Думают ли эти товарищи, что английские феодалы и английский народ "в течение столетий" объяснялись друг с другом через переводчиков, что английские феодалы не пользовались английским языком, что общенародного английского языка не существовало тогда, что французский язык представлял тогда в Англии что-то большее, чем салонный язык, имеющий хождение лишь в узком кругу верхушки английской аристократии?»
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Завещание Сталина - Рудольф Баландин бесплатно.
Похожие на Завещание Сталина - Рудольф Баландин книги
- «Встать! Сталин идет!» Тайная магия Вождя - Рудольф Баландин - Альтернативная история
- Тайная история сталинских преступлений - Александр Орлов - Альтернативная история
- ПЕРЕКРЕСТОК - Петр Хомяков - Альтернативная история
- Мы вчера убили послезавтра - Платон Планктон - Альтернативная история
- Задание Империи - Олег Измеров - Альтернативная история
- Задание Империи - Олег Измеров - Альтернативная история
- Дети Империи - Олег Измеров - Альтернативная история
- Посвященный - Лошаченко Михайлович - Альтернативная история
- Улан. Трилогия - Василий Панфилов - Альтернативная история
- В ожидании Олимпийцев - Фредерик Пол - Альтернативная история
