Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Спустя несколько грустных лет Лора часто задавалась вопросом: что же нашел в ней Винс? Она была симпатичной, но красоткой ее нельзя было назвать, и привлекли его явно не ее зубы, грудь или задница – его любимая комбинация. Те девушки, с которыми Винс обычно встречался, спускали перед ним трусы так же естественно, как и опускали h[6]. Может, он увидел в ней сложную задачу, которую нужно было решить. Или она была для него в новинку. Что бы это ни было, ему этого хватило, чтобы заключить, что из нее выйдет хорошая жена. И в результате испытал горькое разочарование. Но не такое горькое, какое испытала Лора.
Сначала было легко взвалить всю вину на Винса; в стиле Остин дать ему роль подлеца, а себя сделать целомудренной героиней, которая дома пришивала ленточки к своей шляпке или вязала чехлы для рулонов туалетной бумаги. Но где-то глубоко внутри Лора понимала, что это просто выдумка. Впервые узнав о его измене, она почувствовала, что распадается на мелкие кусочки. Пытаясь укрыться от неприятной реальности, она хотела попросить врача выписать ей антидепрессанты, но он настоял на том, чтобы она посетила психотерапевта, прежде чем просить назначить ей препараты.
Для Лоры это стало средством достижения цели. Она ни секунды не сомневалась в том, что заткнет за пояс полиэстерную мышку Памелу средних лет и добудет рецепт, но попала на прием к бойкой блондинке по имени Руди, которая заставила ее посмотреть в лицо весьма неприятным фактам. Она велела Лоре прислушаться к голосу в голове, который вещал обременительную правду и приводил тревожащие доводы. Руди называла это «вступать в контакт с внутренней лингвистикой» и твердила, что это должен быть «весьма приятный опыт» для Лоры. У Лоры для этого было другое название – «общение с феей Правды», а находила она это таким же приятным, как и прослушивание любимой пластинки с глубокой царапиной. Фея Правды была очень мнительной и обвиняла Лору в том, что она согнулась под давлением ожиданий родителей, и в том, что вышла замуж за Винса, чтобы не учиться в университете. По ее мнению, Лора просто боялась, что не потянет учебу в университете, боялась, став на ноги, упасть лицом в грязь. По правде говоря, фея Правды выбила ее из колеи. Но как только Лора добилась своего – получила рецепт на антидепрессант, – она перестала ее слушать.
Часы в вестибюле пробили час, и Лора принялась доставать продукты, чтобы приготовить обед. Она взбила яйца, добавила к ним сыр и недавно сорванную в саду зелень, вылила смесь на разогретую сковородку и стала наблюдать за тем, как она сначала пузырилась, а потом превратилась в золотистый омлет. На подносе лежала хрустящая белая льняная салфетка, серебряные нож и вилка и стоял стакан с напитком из бузины. У двери кабинета она поменялась с Энтони подносами: он передал ей поднос с остатками утреннего кофе. Печенье осталось нетронутым.
Глава 3
Юнис
Сорок лет назад… Май 1974 года
Она остановилась на фетровой шляпе кобальтового цвета. Однажды ее бабушка сказала ей, что можно обвинять гены в уродливости, образование – в невежестве, но оправдать отчаянную скуку нельзя ничем.
В школе было очень скучно. Юнис была девушкой умной, но неугомонной. Ей было слишком скучно на уроках, чтобы хорошо учиться. Ей хотелось волнений и не такой безжизненной жизни. Офис, в котором она работала, был скучным, трудились там скучные люди, и такой же была ее работа – бесконечное печатание и оформление документов. Родители называли эту работу респектабельной, но Юнис считала, что это просто синоним слова «скучная». Ее единственной отдушиной были книги и фильмы. Она читала так, словно ее жизнь зависела от этого.
Юнис как-то прочла объявление в «Леди»:
Состоявшийся издатель ищет помощника или помощницу. Прискорбная заработная плата, но нескучная работа!
Работа эта, естественно, предназначалась для нее, и она подала заявление в тот же день.
Собеседование было назначено на 12:15, и она решила выйти намного раньше, так что могла позволить себе не спеша пройти остаток пути, впитывая в себя звуки города, чтобы дать пищу будущим воспоминаниям. На улицах толпились люди, и Юнис продвигалась сквозь однородный поток человечества, периодически врезаясь в фигуру, которая по какой-то причине выплывала на поверхность этого потока. Она поприветствовала кивком что-то насвистывающего официанта, который подметал тротуар возле ресторана «Swish Fish», затем шагнула в сторону, чтобы избежать неприятного столкновения с полной потной туристкой, слишком занятой изучением карты города, чтобы обращать внимание на то, куда она идет. Юнис заметила высокого мужчину, который ждал кого-то на углу Рассел-стрит, и улыбнулась ему, потому что он выглядел хорошо, но явно был взволнован. Когда она проходила мимо него, от ее взгляда ничего не ускользнуло. Он был хорошо сложен, у него были голубые глаза и осанка достойного человека. Он нервно поглядывал на наручные часы, его взгляд бегал вверх-вниз по улице. Он явно ждал кого-то, и этот кто-то опаздывал. Юнис могла не торопиться: было только 11:55. Она пошла дальше. Ее мысли переключились на предстоящее собеседование и собеседника. Она надеялась, что он будет похож на мужчину, который ждал кого-то на углу. А может, это будет женщина – тонкая, колючая, как развернутая скрепка, с черными, коротко остриженными волосами и красной помадой на губах. Дойдя до зеленой двери на Блумсбери-стрит – этот адрес ей назвали, – она не обратила внимания на собравшуюся на противоположной стороне улицы толпу и отдаленный звук сирены.
Она нажала на кнопку звонка и стала ждать: спина прямая, ноги вместе, голова высоко поднята. Она услышала звук шагов спускающегося по лестнице человека, и дверь отворилась.
Юнис влюбилась в мужчину в ту же секунду, как увидела его. По отдельности его физические данные не представляли ничего примечательного: средний рост, среднее телосложение, светло-коричневые волосы, приятное лицо, два глаза, уши, один нос и один рот. Но все вместе Юнис показалось истинным шедевром.
Он схватил ее за руку так, будто она тонула, а он пытался спасти ее, и потащил вверх по лестнице. Задыхаясь от напряжения и возбуждения, он поздоровался с ней на ходу.
– Вы, должно быть, Юнис. Очень рад знакомству. Зови меня Бомбер. Меня так все зовут.
Кабинет, в который они буквально ворвались, оказался большим и светлым, вещи были разложены по полочкам. Полки и ящики тянулись вдоль стен, и под окном стояли три картотеки. Юнис заинтриговал тот факт, что ярлыки на них гласили «Том», «Дик» и «Гарри».
– В честь туннелей, – объяснил Бомбер, проследив за ее взглядом и заметив, что на ее лице застыл вопрос. Вопрос исчез.
– «Большой побег»? Стив Мак-Куин, Дики Аттенборо, мешки земли, колючая проволока, мотоцикл?[7]
Юнис улыбнулась.
– Ты видела его, не так ли? Офигительный! – Он начал насвистывать музыкальную тему фильма.
Юнис нисколько не сомневалась – работа эта как раз для нее. Она могла бы приковать себя цепями к одной из картотек, если бы понадобилось. К счастью, обошлось без этого. Того, что она смотрела «Большой побег» и была фанаткой этого фильма, оказалось достаточно. Бомбер заварил чай в малюсенькой кухне, которая примыкала к кабинету, чтобы отпраздновать ее новую должность. За ним в комнату ворвался какой-то странный, перекатывающийся звук. Этот шум создавал двухцветный терьер, одно ухо которого находилось в приспущенном положении, и у него было коричневое пятно в районе левого глаза. Он сидел на деревянной тележке на двух колесах и передвигался на ней, перемещая передние лапы.
– Познакомься с Дугласом. Моя правая рука. Ну, точнее, лапа.
– Добрый день, Дуглас, – торжественно поздоровалась с ним Юнис. – В честь Бадера[8], я полагаю.
– Я сразу понял, что ты – та самая. Итак, какой обычно пьешь чай?
Во время чаепития (Дуглас пил из блюдца), Юнис узнала, что Бомбер подобрал Дугласа, когда того, еще щенка, сбила машина. Ветеринар предложил усыпить пса, но Бомбер принес его домой.
– Я сам ему перевозку собрал. Это скорее «Моррис 1000 Тревелер», нежели «Мерседес», но со своей задачей он справляется.
Они сошлись на том, что к работе Юнис приступит со следующей недели, заработная плата оказалась весьма недурственной, а вовсе не «прискорбной», а в ее обязанности входило практически все, что только могло потребоваться. Юнис была на седьмом небе от счастья. Но как только она собралась уходить, дверь распахнулась и женщина – развернутая скрепка – широким шагом вошла в комнату. Она представляла собой отнюдь не утонченный зигзаг из носа, локтей и коленей; полнота, которая смогла бы смягчить резкие черты, отсутствовала, а на лице застыла вечная ухмылка.
– Как я вижу, эта твоя недокрыса все еще жива, – сказала она, указывая на Дугласа сигаретой и бросая сумку на стул. Увидев Юнис, она криво улыбнулась. – Боже правый, брат! Только не говори мне, что ты обзавелся любовницей!
- С жизнью наедине - Кристин Ханна - Зарубежная современная проза
- Хранитель лаванды - Фиона Макинтош - Зарубежная современная проза
- Жизнь, которая не стала моей - Кристин Хармель - Зарубежная современная проза
- Материнское воскресенье - Грэм Свифт - Зарубежная современная проза
- Американский Голиаф - Харви Джейкобс - Зарубежная современная проза
- Избранные сочинения в пяти томах. Том 3 - Григорий Канович - Зарубежная современная проза
- Еще один год в Провансе - Питер Мейл - Зарубежная современная проза
- Вопреки искусству - Томас Эспедал - Зарубежная современная проза
- Потерянная, обретенная - Катрин Шанель - Зарубежная современная проза
- Моя любовь когда-нибудь очнется - Чарльз Мартин - Зарубежная современная проза