Форма входа
Читем онлайн Дьявол и Дэниел Уэбстер - Стивен Бене
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
– Вы удовлетворены составом суда, мистер Уэбстер? – насмешливо спросил гость, когда они расселись по местам.
На лбу у Дэниела выступил пот, но голос был внятен.
– Вполне удовлетворен. Хотя, на мой взгляд, в компании недостает генерала Арнолда.
– Бенедикт Арнолд занят другим делом, – ответил гость, глянув мрачно. – Ах, вам, кажется, нужен судья?
Он снова указал на дверь, в комнату вступил высокий человек с горящим взглядом изувера, в строгом протестантском платье и занял судейское место.
– Судья Хаторн – опытный юрист, – объявил гость. – Он председательствовал на некоторых ведьмовских процессах в Салеме. Были такие, кто потом раскаялся, – только не он.
– Раскаяться в столь славных и возвышенных меpax? – проговорил суровый старый судья. – Нет, на виселицу их – всех на виселицу! – И он забормотал что-то себе под нос, да так, что у Йависа кровь застыла в жилах.
Потом начался суд, и, как вы сами догадываетесь, ничего хорошего он защите не сулил. И Йавис Стоун не многое сумел показать в свою пользу. Он взглянул раз на Саймона Гёрти и заверещал, и его, чуть ли не в беспамятстве, отвели обратно в угол.
Однако суд это не остановило, на то он и суд, чтобы не останавливаться. Дэниел Уэбстер повидал на своем веку и суровых присяжных, и судей-вешателей, но таких ему видеть не доводилось, и он это понимал. Они сидели, поблескивая глазами, а плавная речь гостя лилась и лилась. Всякий раз, когда он заявлял протест, слышалось: «Протест принят», но когда протестовал Дэниел, ответом было: «Протест отклонен». Да и можно ли ожидать честной игры от такого, как говорится, лукавого господина?
В конце концов это рассердило Дэниела, и он начал накаляться, как железо в горне. Когда ему дали слово, он готов был наброситься на гостя со всеми приемами, известными юристам, – и на судью с присяжными тоже. Ему уже было все равно, сочтут это неуважением к суду или нет и что станет с ним самим. Ему уже было все равно, что станет с Йависом Стоуном. И, думая о том, что он скажет, он свирепел все больше и больше. Но как ни странно, чем больше он думал, тем хуже выстраивалась в голове речь.
И вот наконец пришла пора ему встать, и он встал, готовясь разразиться всяческими громами и обличениями. Но прежде чем начать, он обвел взглядом присяжных и судью – такой у него был обычай. И он заметил, что блеск в их глазах сделался вдвое ярче и все они наклонились вперед. Как гончие, окружившие лисицу, глядели они на него, и синяя муть зла в комнате становилась все гуще и гуще. И он понял, что он собирался натворить, и отер лоб, как человек, чудом не оступившийся ночью в пропасть.
Ибо явились они за ним, не только за Йависом Стоуном. Он угадал это по блеску в их глазах и по тому, как гость прикрывал рот ладонью. И если он станет драться с ними их оружием, он окажется в их власти; он знал это, но откуда – он сам не мог бы сказать. Это его ужас и его гнев светятся в их глазах, и он должен погасить их, иначе пиши пропало. Он постоял минуту, и его черные глаза горели, как антрацит. Потом он заговорил.
Он начал тихим голосом, но каждое слово было слышно. Рассказывают, когда он хотел, он мог заставить ангелов подпевать себе. А тут начал спокойно и просто, так, что проще и нельзя. Нет, он не стал браниться и обличать. Он говорил о том, что делает страну страной и человека человеком.
И начал он с простых вещей, известных и близких каждому, – с того, как свежо ясное утро, когда ты молод, как вкусна еда, когда ты голоден, как нов тебе каждый новый день в детстве. Он взялся за них и поворачивал и так и эдак. А они милы каждому человеку. Только без свободы – горчат. И когда он заговорил о порабощенных, о горестях рабства, голос его загудел как колокол. Он говорил о ранней поре Америки и о людях, которые строили ее в ту пору. Он не разглагольствовал, как записной патриот, но все становилось понятно. Он признал все несправедливости, творившиеся в стране. Но показал, как из неправедного и праведного, из бед и лишений возникало что-то новое. И каждый внес свою долю, даже предатели.
Потом он перешел на Йависа Стоуна и изобразил его таким, каким он был на самом деле, – обыкновенным человеком, невезучим, которому хотелось избавиться от невезения. И за то, что он хотел этого, он должен теперь нести вечную кару. А ведь в нем есть и доброе, и Дэниел показал это доброе. Кое в чем Йавис Стоун черств и низок, но он человек. Быть человеком – печальная участь, но и достойная. И Дэниел показал, в чем это достоинство, так что им проникся бы каждый. Да, даже в аду человек остается человеком, это очень понятно. Он уже защищал не одного какого-то человека, хотя его голос гудел как орган. То была повесть о неудачах и бесконечном странствии человеческого рода. Его надувают, сбивают с пути, заманивают в ловушки, но все равно это великое странствие. И ни одному демону на земле или под землей не понять его сути – для этого нужно быть человеком.
Огонь угасал в очаге, повеял предутренний ветер. В комнате уже серело, когда Дэниел Уэбстер закончил речь. Под конец он снова вернулся к Нью-Гэмпширу и к тому любимому и единственному клочку земли, который есть у каждого человека. Он рисовал его и каждому из присяжных говорил о вещах, давно забытых. Ибо слова его западали в душу – в этом была его сила и его дар. И для одного голос его звучал затаенно, как лес, а для другого – как море и морские бури; и один слышал в нем крик погибшего народа, а другой видел мирную сценку, которую не вспоминал годами. Но каждый увидел что-то свое. И когда Дэниел Уэбстер кончил, он не знал, спас он Йависа Стоуна или нет. Но он знал, что сделал чудо. Ибо блеск в глазах присяжных и судьи потух, и сейчас они снова были людьми и знали, что они – люди.
– Защита ничего не имеет добавить, – сказал Дэниел Уэбстер, возвышаясь как гора. Собственная речь еще гудела у него в ушах, и он ничего не слышал, пока судья Хаторн не произнес: «Присяжные приступают к обсуждению приговора».
Со своего места поднялся Уолтер Батлер, и на лице его была сумрачная веселая гордость.
– Присяжные обсудили приговор, – сказал он, глядя гостю прямо в глаза. – Мы выносим решение в пользу ответчика, Йависа Стоуна.
При этих словах улыбка сошла с лица гостя – но Уолтер Батлер не дрогнул.
– Быть может, оно и не находится в строгом согласии с доказательствами, – добавил он, – но даже навеки проклятые смеют отдать должное красноречию мистера Уэбстера.
Тут протяжный крик петуха расколол серое утреннее небо, и судья с присяжными исчезли бесследно, как дым, как будто их никогда и не было. Гость обернулся к Дэниелу с кривой усмешкой.
– Майор Батлер всегда был смелым человеком, но такой смелости я от него не ожидал. Тем не менее, как джентльмен джентльмена, – поздравляю.
– Прежде всего позвольте-ка забрать эту бумажку, – сказал Дэниел Уэбстер и, взяв ее, разорвал крест-накрест. На ощупь она оказалась удивительно теплой. – А теперь, – продолжал он, – я заберу вас! – И его рука, как медвежий капкан, защемила руку гостя. Ибо он знал, что, если одолеешь в честной борьбе такого, как господин Облом, он уже не имеет над тобой власти. И он видел, что господин Облом сам это знает.
Гость извивался и дергался, но вырваться не мог.
– Полно, полно, мистер Уэбстер, – проговорил он с бледной улыбкой. – Это же, наконец, сме… ой!… смешно. Разумеется, вас волнуют судебные издержки, и я с радостью заплачу…
– Еще бы не заплатишь! – сказал Дэниел Уэбстер и так встряхнул его, что у него застучали зубы. – Сейчас ты сядешь за стол и напишешь обязательство никогда больше – до самого Судного дня! – не докучать Йавису Стоуну, его наследникам, правопреемникам, а также всем остальным ньюгэмпширцам. Потому что если мы возымеем охоту побесноваться в этом штате, то как-нибудь обойдемся без посторонней помощи.
– Ой! – сказал незнакомец. – Ой! Ну, по части хмельного, положим, они никогда не отличались, но – ой! – я согласен.
Он сел за стол и стал писать обязательство. Но Дэниел Уэбстер все-таки придерживал его за шиворот.
– А теперь мне можно идти? – робко спросил гость, когда Дэниел удостоверился, что документ составлен по всей форме.
– Идти? – переспросил Дэниел, встряхнув его еще разок. – Я пока не решил, как с тобой поступить. За судебные издержки ты рассчитался, но со мной еще нет. Пожалуй, заберу тебя на Топкий луг, – сказал он как бы задумчиво. – Есть у меня там баран Голиаф, который прошибает железную дверь. Охота мне пустить тебя к нему на поле и поглядеть, что он станет делать.
Тут гость начал умолять и клянчить. Он умолял и клянчил так униженно, что Дэниел, по природе человек добродушный, в конце концов решил его отпустить. Гость был ужасно благодарен за это и перед уходом предложил – просто из дружеского расположения – погадать Дэниелу. И Дэниел согласился, хотя вообще не очень уважал гадалок. Но этот, понятно, был птица немного другого полета.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Дьявол и Дэниел Уэбстер - Стивен Бене бесплатно.
Похожие на Дьявол и Дэниел Уэбстер - Стивен Бене книги
- Все были очень милы - Стивен Бене - Классическая проза
- Летняя гроза - Пелам Вудхаус - Классическая проза
- Раздумья на могиле немецкого солдата - Ричард Олдингтон - Классическая проза
- На помощь, друг! - О.Генри - Классическая проза
- Мэр Кэстербриджа - Томас Гарди - Классическая проза
- Дьявол внутри нас - Сабахаттин Али - Классическая проза
- Соки земли - Кнут Гамсун - Классическая проза
- Минотавр вышел покурить - Стивен Шеррил - Классическая проза
- Предания о неземных пришельцах - Анна Зегерс - Классическая проза
- Мейстер Леонгард - Густав Майринк - Классическая проза
