Форма входа
Читем онлайн Экономика каменного века - Маршал Салинз
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Авторы настоящего перевода транслитерируют термин reciprocity двумя способами в зависимости от контекста: реципрокность, когда характеризуются отношения между людьми, реципрокация — когда речь идет о процессах их деятельности.
многочисленные единицы, занятые сами собой, т. е. функционально не скоординированным, производство домашним способом обладает той самой организацией, которую имеют картофелины, сложенные в один мешок.
Вот что, в сущности, представляет собой структура производства в примитивном обществе. И, конечно, это не только на первый взгляд. На первый взгляд, примитивное общество — это лишь жалкое подобие первобытной «бессистемности». Повсюду мелкой анархичности домашних производственных групп противостоят более мощные силы и более крупные организации, институты социально-экономического характера, которые связывают один дом с другим и подчиняют все их общему интересу. Все же, эти крупные интегрирующие силы не встроены изначально в господствующие и непосредственные производственные отношения. Напротив, именно потому, что являются отрицанием домашней анархии, они отчасти ответственны за существование беспорядка, который должны были бы подавлять. И если в конце концов анархия оказывается скрытой от поверхностного обозрения, она, тем не менее, не является изжитой. Она продолжает вносить постоянную дезорганизацию, таясь на заднем плане, покуда домохозяйство остается ответственным за производство.
И здесь я призываю за видимыми фактами осознать постоянный факт. «На заднем плане» — дискретность власти и интересов, обусловливающая нечто большее — дисперсию людей. На заднем плане — естественное состояние.
Любопытно, что почти все философы, ощущавшие потребность вернуться к этому состоянию — при том, что это никому не удавалось, — видели в нем особую форму распределения населения. Почти .все подозревали какую-то центробежную тенденцию. Гоббс проецировал в прошлое этнографические сообщения о том, что жизнь человека была одинокой, бедной, гнусной, грубой и краткосрочной. Подчеркнем (на данный момент), одинокой. Это была жизнь отдельно. И то же представление о первоначальной изоляции упорно появляется снова и снова — от Г еродота до К. Бюхе-ра — в построениях тех, кто отваживался строить гипотезы о человеке в естественном состоянии. Руссо сделал несколько попыток, к нам в наибольшей мере относится Essai sur ['origins des langues .58 В первоначальные времена единственным обществом была семья, единственными законами — законы природы, а единственным регулятором отношений между людьми — сила. Другими словами, это было нечто вроде домашнего способа производства. И для Руссо «варварская» эпоха была чем-то вроде золотого века
не потому, что люди были объединены, но потому, что они были разделены. Каждый, так сказать, считал самого себя хозяином всего; так могло быть, но никто не знал никого, кто домогался бы большего, чем то, что было у [61] [62]
него в руках; его потребности были далеки оттого, чтобы приближать его
к его товарищам, напротив, они отдаляли его. Если хотите, то да — люди
нападали друг на друга, когда встречались. Но встречались-то они редко.
*
Всюду царило состояние войны, но вся земля была мирной.
Максимальная дисперсия — это модель расселения при естественном состоянии. Чтобы понять, какое вообще значение все это может иметь для настоящего исследования — конечно, если предположить, что читатель не отказался еще от всяких попыток вникнуть в это явное безумие, — важно задаться вопросом, почему политические философы представляли естественного человека заброшенным далеко от других и по большей части одиноким. Ответ очевиден — дело в том, что эти ученые мужи противопоставляли в виде самой простой оппозиции природу культуре и отделяли от нее (природы) все искусственное, а чем иным, как не искусственным творением, является общество? («.L'etat de nature, с' est Ie bourgeois sans societe.»**) Но помимо этого очевидного противопоставления, мысль о рассеянном распределении людей по земле являлась также логической и функционалистской дедукцией, рассуждением о том, как должна была бы проявить себя человеческая натура, если бы она оказалась в естественном состоянии, а не в политической системе. Когда право продвигаться по жизни с помощью силы рассматривается как всеобщее, а не как монополизированное политической организацией, тогда осторожность есть лучшая часть доблести***, а пустое пространство вокруг — самый надежный залог безопасности. Сводя к минимуму конфликты из-за ресурсов, добра и женщин, дисперсия является лучшим защитником личности и имущества. Иными словами, это воображаемое философами вынужденное разделение сил вынудило их вообразить также и разделение человечества: в порядке воображаемой предосторожности поместить этих воображаемых людей как можно дальше друг от друга.
Я нахожусь на взлете наиболее абстрактной, наиболее гипотетической, а короче — безоглядной спекуляции: глубинная структура экономики, домашний способ производства подобен естественному состоянию, и характерные движения последнего — это есть и характерные движения ДСП. Предоставленный самому себе, ДСП стремится к максимальной дисперсии домашних ячеек, так как максимум дисперсии — это отсутствие взаимозависимости и общей власти, что как раз и является, в основном, путем, по которому идет организация производства. Если внутри домашнего круга основные движения центростремительны, то между домохозяйствами они центробежны. И всю совокупность домохозяйств они превращают в возможно более жидкую смесь, которая способна растекаться до бесконечности, если более мощные институты порядка и равновесия не поставят ей предела.
Сказанное выглядит таким экстремистским, что я должен сослаться на некоторые возможности его этнографической релевантности, даже ценой повторения уже известных фактов и предвосхищения последующей
Перевод с французского М. Салинза, с английского — наш. В оригинале отсутствуют библиографические данные. Состояние природы — это буржуа без общества {фр.).
Перефразированная поговорка: «Discretion Is the better part ofvalour» {бы осторожности нет и доблести); часто приводится как шутливое оправдание трусости
аргументации. Карнейро, как мы видели ранее, позаботился показать, что деревни в тропических лесах Амазонии обычно имеют Л менее 1000 или даже 2000 [?] жителей, которых можно было бы прокормить при существующей земледельческой практике. Он отвергает поэтому традиционные объяснения столь малых размеров деревенского населения, полагающие причину в ограниченных возможностях подсечно-огневого (передвижного) земледелия. Он пишет:
Я бы хотел поспорить, что фактором куда большей важности являлась легкость и частота распада деревень, не связанная с жизнеобеспечением [т. е. с техническими приемами жизнеобеспечения]... Легкость, с которой это явление происходит, наводит на мысль, что деревни редко могут получить шанс так увеличить свое население, что оно окажется тяжелой нагрузкой для несущей способности земли. Центробежные силы, понуждающие деревни дробиться, как кажется, достигнут критической силы намного раньше, чем это может случиться. Что за силы толкают к распаду деревень — вопрос, остающийся за пределами нашего рассмотрения. Будет достаточным сказать, что многое может возбуждать фракционные столкновения внутри общины, и Чем больше община, тем более частыми должны быть такие столкновения. К тому времени, когда деревня в тропическом лесу достигает численности в 500 или 600 человек, стрессы и напряженность внутри нее доходят до того, что открытый раскол, ведущий ,. к выкидыванию несогласной фракции, легко может случиться. При сильном внутриполитическом контроле большая община может остаться целостной, несмотря на фракционность. Но лидерство было откровенно слабым в большинстве амазонских деревень, так что политические механизмы поддержания единства растущей общины перед лицом возрастающей мощи сил раскола были более чем недостаточны (Carneiro, 1968, р. 136).
Моя позиция состоит в том, что примитивное общество основывается на экономической несогласованности, сегментарной непрочности, которая создает особые локальные причины для столкновений и усиливает последствия таких столкновений; при отсутствии же «механизмов поддержания единства растущей общины» кризисы реализуются и разрешаются путем раскола. Мы отметили, что домашний способ производства является прерывистым во времени; теперь мы также видим, что он является прерывающимся в пространстве. И если первый вид прерывистости ответствен за некоторое недоиспользование рабочей силы, то второй предполагает постоянное недоиспользование ресурсов. Наш весьма окольный и сугубо теоретический тур вокруг домашнего способа производства, таким образом, привел нас обратно к эмпирическому пункту отправления. Строящийся на ненадежной основе домохозяйств, которые в любом случае имеют ограниченные материальные интересы, скованный в своем использовании рабочей силы и изолированный в своем процессе от остальных групп, домашний способ производства не создан для того, чтобы давать блестящие результаты.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Экономика каменного века - Маршал Салинз бесплатно.
Похожие на Экономика каменного века - Маршал Салинз книги
- Психология деятельности - Г. Суворова - Психология
- Язык жизни. Ненасильственное общение - Маршалл Розенберг - Психология
- Введение в психологическую теорию аутизма - Франческа Аппе - Психология
- Профессиональные деформации специалиста в инновационных видах деятельности - Валентина Барабанщикова - Психология
- Полный тренинг по развитию уверенности в себе - Нина Рубштейн - Психология
- Психология мотивации студентов - Андрей Вербицкий - Психология
- Биологические основы поведения. Гуморальные механизмы - Дмитрий Жуков - Психология
- Основы психологии С. Л. Рубинштейна. Философское обоснование развития - А. Славская - Психология
- ХАРАКТЕРЫ И РОЛИ - Елена Левенталь - Психология
- От индивида к индивидуальности - Владимир Шадриков - Психология
