Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну, козел! – кинул тапком в телевизор Турецкий.
– Что ты ругаешься? – возмутилась Ирина Генриховна. – Когда бы это еще тебя по телевизору показали? Смотри, как здорово, ты такой деловой.
– Точно, пап, ты как полководец Жуков, – поддержала Нинка.
А Хмуренко продолжал заливаться соловьем:
«Следствие, до того топтавшееся на месте из-за откровенного саботажа со стороны Замятина, получило новое направление развития. В тот же день с участием бойцов ОМОНа была проведена блестящая операция по задержанию руководства и сотрудников частного спортивно-оздоровительного клуба „Ирбис“. Как вы уже догадались, под крышей этого клуба любили отдохнуть и развлечься не последние граждане нашей страны. Именно на территории „Ирбиса“ находится та самая оранжерея, где были сняты кадры из жизни „человека, похожего на генерального прокурора“. Остается лишь один вопрос: есть ли у честных людей шанс завершить это дело? Позволят ли им? Обещаю, что мы в своих передачах обязательно продолжим эту тему. Напомню, что на завтра назначено выступление Замятина на заседании Совета Федерации. Сенаторы должны утвердить отставку генерального прокурора, уже подписанную президентом».
– Урод, кретин, козел вонючий! – Турецкий в остервенении пинал ногами диван, хотя, конечно, с большим удовольствием топтал бы сейчас Хмуренко лично.
– Ну что ты ругаешься при ребенке?! – возмущалась Ирина. – Разве про тебя что-то плохое сказали?
– Да ладно, мама, разве это папа ругается, вот у нас мальчики…
– Марш уроки делать! – одновременно завопили Турецкий с Ириной.
Турецкий решительно направился к холодильнику за порцией успокоительного, но не дошел – зазвонил телефон.
– Сан Борисыч, вы телевизор смотрите?! – захлебываясь, проорал Позняк.
– Смотрю, мать его.
– И что?
– Ничего! – Турецкий с трудом сдержался, чтобы не выматериться. – Кто проболтался?! Ты или твой напарник? Откуда у этих уродов информация?
– Зря вы так, – обиделся Позняк, – можно подумать, кроме нас, некому было.
– Ну извини, – сделал вид, что смягчился, Турецкий.
– Я вот что хотел, Сан Борисыч, может, на всякий случай к Косых охрану приставить? Мало ли чего. Хотя бы от журналистов отбиваться, их же наверняка толпа набежит его доставать.
– Где я тебе найду охрану среди ночи?
– Ну я могу пока подежурить. Ильина вытащу. Как вы на это смотрите?
– Положительно. Только не нужно Косых объяснять ничего, я сам завтра с ним поговорю.
Не успел Турецкий повесить трубку, телефон зазвонил снова.
– Ты мне не хочешь объяснить, что происходит? – ехидно поинтересовался Меркулов. – Или это стратегическая тайна?
– Завтра, – пообещал Турецкий и дал отбой. А напрасно, телефон зазвонил опять.
– Снимаю шляпу! – Это уже был Грязнов. – С омоновцами это ты круто! Уважаю.
– Иди в задницу, Слава.
– Скромничаешь? Зря. Что теперь наш генеральный экс… то есть секс-прокурор скажет, а?
Турецкий швырнул трубку, так что аппарат, жалобно звякнув, треснул, но тут же самым невероятным образом затрезвонил вновь.
– Не ожидал, – грустно сказал экс-секс-прокурор. – От кого другого – я бы еще понял, но от вас не ожидал.
На дальнейшие звонки Турецкий отвечать не собирался, а телефон, разумеется, не умолкал. Он сходил на кухню, но вместо коньяка из холодильника достал с полки нож.
Ирина Генриховна закрыла аппарат грудью и сама взяла трубку:
– Соединяют с Хмуренко.
– С кем?!!!
– Александр Борисович? Ну как вам сюжет?
– Ах ты мудак! – Турецкий полоснул по проводу так, что посыпались искры. – Если хоть что-то в этом доме еще зазвонит, я буду стрелять!
Турецкий. 10 апреля. 10.00
В начале восьмого Турецкий, не заглянув домой, приехал из Садовников в Генпрокуратуру, заперся в кабинете в надежде поспать пару часов, но заснуть так и не смог. Около десяти ему надоело валяться, он встал и включил телевизор потише, чтобы не было слышно из-за двери – мало ли кого черт принесет, и в нетерпении стал ждать начала трансляции из Совета Федерации. Разговаривать ни с кем не хотелось. Ильина и Позняка он предупредил, чтобы стучали долго и настойчиво. Телефон бы отключить, подумал он, или шнур обрезать, как дома. Всех – на фиг! В этот момент телефон зазвонил.
– Чем занимаешься? – поинтересовался Меркулов.
С момента смерти Косых они не общались. Турецкий, чувствуя вину, понимал, что и это дело ему придется принимать к своему производству. Уж слишком тугим становился узел вокруг дела Замятина. Но сам инициировать разговор не решился бы, хотя мог еще с утра зайти к Меркулову. Тот уже с семи часов наверняка был на месте.
– Телевизор хотел посмотреть, – ответил он после долгой паузы.
– Поднимайся ко мне. Вместе посмотрим.
Это облегчало задачу. Вот и повод решить вопрос о Косых.
Когда Турецкий вошел в кабинет Меркулова, Замятин на экране поднялся на трибуну, разложил бумаги и с победным видом оглядел зал.
– На лицо посмотри, – сказал Меркулов, не отрывая взгляда от экрана, – что-то будет.
– Что? – живо спросил Турецкий, обрадовавшись, что начальство не завело с ходу разговора о гибели Косых. Может, вообще пропустит?
– Свидетель погиб, вот что.
– А ему, по-твоему, доложили? И он от этого довольный как слон?
– Доложили, – Меркулов уверенно кивнул, – скажи спасибо, если через два дня его частные охранники не откажутся от показаний и не заявят, что на них было оказано давление.
– Думаешь, Замятин с помощью Хмуренко… – Турецкий запнулся, не в силах доформулировать мысль – никак не мог решить, кто из них большая сволочь.
– Не думаю, – также уверенно покачал головой Меркулов, – ты посмотри на зал!
Камера прошлась по залу заседаний. Большая часть депутатов аплодировала Замятину как народному герою. Человек двадцать из полутора с лишним сотен демонстрировали по этому поводу свое явное неодобрение.
– Явный перевес на стороне органов прокуратуры, – прокомментировал Турецкий, – если ему сейчас доставить тех двух телок, он бы их трахнул на бис в прямом эфире.
– Не шуми, – попросил Меркулов (Замятин уже начал речь), – давай послушаем.
«…В последнее время деятельность Генеральной прокуратуры стала встречать ожесточенное сопротивление со стороны некоторых крупных государственных чиновников, могущественных финансовых структур, отдельных представителей спецслужб и других правоохранительных органов, а также части депутатов. Я имею в виду проправительственно и пропрезидентски настроенных политиков в Государственной думе и Совете Федерации…»
Под одобрительный гул Замятин пригубил воды.
– Уточнил! Чтобы не обиделись! – Турецкий закурил, потом, спохватившись, хотел погасить сигарету, но Меркулов махнул рукой: кури, мол.
– С первой минуты пошел на открытую конфронтацию с президентом, – констатировал он. – Кончится тем, что попросится назад, вот увидишь.
– Не попросится. Что он, мальчишка с грязной попой? Вчера подал в отставку, сегодня передумал! Облает всех, кого надо, и уйдет с помпой. Может, не с первого захода – так больше треска.
«…Очень многие хотят моей отставки и ждут ее как манны небесной. В первую очередь это касается людей, нажившихся на незаконной приватизации, людей, создавших финансовые империи при государственной поддержке, а теперь бессовестно обманывающих государство, не желающих платить налоги и утаивающих сверхприбыли, подающих липовые документы о многомиллиардных убытках. Дошло до того, что экспорт природного газа стал якобы убыточным! При этом олигархи, не особенно маскируясь, вкладывают средства в создание собственных незаконных спецслужб, одно дело охранного агентства „Вулкан“ чего стоит! Этим людям моя деятельность на посту генерального прокурора – острый нож в сердце…»
– Скорее – колючка в задницу. – Турецкий злобно усмехнулся. – Нужно подкинуть Хмуренко идею устроить очную дискуссию между Замятиным и Сосновским. Может, они его нечаянно в пылу дискуссии стукнут тяжелым тупым предметом по голове.
«…Удалось посеять недопонимание между мной и президентом. В первое время он оказывал мне существенную помощь. Но в определенный момент она прекратилась и начали циркулировать слухи о моей неизбежной скорой отставке…»
Турецкий резко встал из кресла, будто его вышвырнуло пружиной.
– Пойду, пожалуй, выйду на пять минут в коридор. Не то я сам сейчас запущу в телевизор тяжелым тупым предметом! А когда вернусь, попрошу тебя, Костя, и этого Косых тоже повесить на меня.
Вместо пяти минут он ходил тридцать пять. Заглянул к себе: не ждет ли кто под дверями, прошелся по этажам, выкурил полпачки, снова зашел к себе, включил кофеварку, потом передумал и вернулся в кабинет Меркулова.
Меркулов сидел в прежней позе и продолжал внимательно слушать выступление Замятина.
«…Я не совершал никаких противозаконных действий. А вот известная кассета с человеком, похожим на генпрокурора, снята преступным путем с грубым нарушением закона…»
- Смертельный выстрел - Бретт Холлидэй - Детектив
- Имя убийцы - Фридрих Незнанский - Детектив
- Сегодня ты, а завтра… - Фридрих Незнанский - Детектив
- Репетиция убийства - Фридрих Незнанский - Детектив
- На исходе последнего часа - Фридрих Незнанский - Детектив
- Звонок другу - Фридрих Незнанский - Детектив
- Осужден и забыт - Фридрих Незнанский - Детектив
- Человек в пустой квартире - Анатолий Ромов - Детектив
- Коварная дама треф - Вячеслав Белоусов - Детектив
- Пуаро расследует. XII дел из архива капитана Гастингса - Агата Кристи - Детектив / Классический детектив