мамы не фигурирует в статье, но есть их с Витей совместная фотография, так что сомневаться в том, что она и есть «невеста» не приходится. Боже, во что же ее втянул этот козел?! Наркотики?
– Это моя мама, – испуганно смотрю я на Соню. – И Витя. Надо ей позвонить!
Я бегу мимо нее вниз, на кухню, где оставила свой телефон заряжаться, снова и снова набирая номер мамы, но он недоступен. Ее не было онлайн ни в одном мессенджере со вчерашнего дня, сообщения не доходят, что говорит об отсутствии связи, и это пугает меня все больше и больше. Наташа и Соня в это время находятся рядом и пытаются меня утешить, но я просто схожу с ума от неизвестности.
– Что нужно делать? – спрашиваю я у них. – У вас есть какие-нибудь идеи? Как это вообще все происходит? Их ведь должны отправить обратно в Россию, да? Они же граждане другой страны, не будут же их там удерживать и судить по их законам?
– Вроде не должны, – неуверенно отвечает Наташа.
– Нужно посмотреть в интернете, – предлагает Соня, тут же начиная набирать запрос в телефоне.
Я в это время ищу в сети любую информацию о произошедшем, хоть какие-нибудь подробности, но их нет. Витя не знаменитость, чтобы о нем писали, просто они были на вечеринке со знаменитыми людьми, на которую устроили облаву и это разлетелось. Комментаторы утверждают, что многие звезды удалили все свои истории и посты с этого события. Вскоре к нам присоединяется и Георгий, которому Наташа объясняет ситуацию, но у него тоже нет идей, что можно сделать в такой ситуации.
– Может пойти в полицию? – с надеждой смотрю на него, как на более старшего и ответственного взрослого.
Я в один миг словно превратилась в беспомощного ребенка, который не знает, что ему делать и как быть. Мама – мой единственный близкий и любимый человек. Я не переживу, если с ней что-нибудь случится. Я этого Витю голыми руками придушу! Это точно его рук дело, мама никогда не связалась бы с наркотиками, она не такой человек, при всей своей ветренности и раздражающей наивности в некоторых вещах.
– Они ничего не сделают, она в другой стране, – с сожалением вздыхает он. – И откровенно говоря, обычный среднестатистический гражданин, чтобы тратить на нее такие усилия. У нее есть какие-нибудь полезные связи?
– Нет, – всхлипываю я. – Мы обычные люди. У нас даже знакомого юриста нет, который смог бы объяснить ситуацию.
– Юрист тут не поможет, – хмурится Георгий. – Почему бы тебе не поговорить с Тарханом Артуровичем? Может, он сможет оказать помощь?
– Да, поговори с ним! – поддерживает эту мысль Наташа. – Хозяин-то точно не обычный человек, у него наверняка есть нужные связи. Может хоть узнает, как она там и что ей грозит.
– Нет! – рефлекторно отметаю эту идею, учитывая все, что между нами происходило. – Я не могу, только не с ним!
– Не время стесняться, Альбина, – неправильно понимает мой отказ Наташа и только Соня молчит, проницательно глядя на меня, словно знает, почему я не хочу вмешивать в это хозяина. – Ты ничего не потеряешь, если спросишь. Кто знает, может он и правда захочет помочь?
– Нет, я не могу просить у него помощи, – не могу согласиться я. – Все равно он откажет, вот увидите!
– Не факт, – не соглашается со мной Георгий. – Но дело твое. Я не знаю, как еще тебе помочь, Альбина.
– А может ты у него спросишь, раз она не решается? – умоляюще смотрит на него Наташа. – Ты ведь совсем не боишься Тархана Артуровича и сможешь спокойно объяснить ситуацию без нервов и слез. Аля сейчас не в лучшем состоянии.
– Наталья, – предупреждающе смотрит на нее наш строгий мажордом, явно недовольный таким предложением, но она в ответ смотрит на него таким щенячьим взглядом, что он сдается через несколько долгих секунд ожидания. – Ладно, поговорю. Но имейте в виду, что это в первый и последний раз. Я не собираюсь впредь выступать переговорным между хозяином и кем-то из вас! Сами решайте свои дела.
– Спасибо, Георгий! – всхлипываю я, едва не бросаясь ему на шею.
Я не ожидала от него такого. Уже сама начала обдумывать мысль пойти к хозяину и на коленях умолять его помочь, потому что мама мне все же важнее моей гордости, самоуважения и человеческого достоинства. Боже, только бы она вернулась ко мне живой и здоровой!
***
– Почему сама не пришла ко мне? – спрашивает хозяин, как только я переступаю порог его кабинета и закрываю за собой дверь. – Зачем прислала Жору?
Я молчу. Просто не знаю, что сказать. После того, как ответила на его поцелуй, не могу даже глаз поднять на этого человека. Робость и смущение все еще при мне, даже несмотря на дикий страх за маму. Не уверена, что смогу открыть рот и лично попросить Тархана Артуровича об услуге.
– Аля! – нетерпеливо рявкает он, когда я так и не отвечаю, из-за чего я рефлекторно вздрагиваю и поднимаю на него взгляд.
Хозяин выглядит сердитым. Смотрит на меня из-под насупленных бровей, изучая как букашку, а я невольно опускаю взгляд на его губы в обрамлении густой бороды, совсем не к месту вспоминая, как кололо щеки от его поцелуев из-за этой растительности на суровом лице.
– Я не знаю, что делать, – заставляю себя признаться, пока он еще больше не рассердился.
– Попроси меня, – безжалостно приказывает он.
Я тяжело сглатываю и облизываю пересохшие губы, до побелевших костяшек сжимая кулаки.
– Вы можете мне помочь, Тархан Артурович? – выдавливаю из себя.
– Это не просьба, а вопрос, – хмыкает он. – Разве ты не любишь свою маму?
Он хочет моего унижения. Хочет поквитаться со мной за отказ. Я могу сыграть по его правилам и умолять его, но не факт, что он мне на самом деле поможет. И все-таки, я не могу позволить себе выбирать. Злость на обстоятельства, поставившие меня в такое положение, и на него самого за его сволочной характер, помогает мне твердо встретить его взгляд и отбросить смущение, как ненужную шелуху.
– Пожалуйста, помогите мне, Тархан Артурович, – более твердым голосом прошу я у него.
– Маленькая гордячка, – усмехается он. – Впервые горничная отдает мне приказ под видом просьбы. Постарайся получше, Аля.
Он расслабленно откидывается на спинку кресла, предвкушая представление, которое я не хочу давать, и пока я стою перед ним в роли просительницы, надежда на помощь маме угасает с каждой секундой, а глаза печет от наворачивающихся слез.
– А-а-а, решила пустить в ход слезки, – продолжает он издеваться. – Ну ладно, давай, только давить на
