Форма входа
Читем онлайн Участники Январского восстания, сосланные в Западную Сибирь, в восприятии российской администрации и жителей Сибири - Коллектив авторов -- История
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
мы выехали около 25 августа. Партия была гораздо меньше той, в составе которой я проехал расстояние от Томска до Иркутска; теперь нас, едущих, было человек пятьдесят или шестьдесят; дам не было ни одной. К вечеру того же дня мы были в Лиственичном[175], большом селе на берегу Байкала, и расположились по крестьянским домам на ночлег.
Утром следующего дня, приблизительно часу в одиннадцатом, к пристани причалила баржа, буксируемая пароходом; на баржу вошли не только мы, но также несколько пароходских служащих и несколько пассажиров, которых по одежде и по всей вообще манере можно было принять скорее всего за торговцев средней руки. Погода была великолепная; на небе ни облачка, на берегу почти жарко, ветерок едва заметный. На барже в числе поляков находился австрийский подданный, по фамилии Кек[176]; поляки называли его бароном и говорили, что титул барона действительно принадлежит ему по австрийским документам, и что он офицер австрийского флота. На вид это был человек уже не первой молодости, лет сорока с чем-нибудь, высокого роста; [голова казалась несколько меньше размерами, чем следовало бы ей быть при таком росте; блондин; очень густые брови, нависшие над маленькими глазами, придавали лицу выражение довольно сердитое; толстая короткая шея;] брюшко заметных размеров. Когда пароход и буксируемая им наша баржа отплыли уже на несколько верст от берега, барон сказал окружающим, что сейчас покажет им, как плавают офицеры австрийского флота; разделся, прыгнул через борт баржи и стал описывать по водяной поверхности большие круги, принимая при этом многоразличные позы. Он пробыл в воде минут десять; его подкожная клетчатка изобиловала жиром, без этого он не выдержал бы столько времени: вода в Байкале вообще холодная, и при том же был конец августа.
Во время переезда у меня и у Новаковского (от Томска до Иркутска и от Иркутска до Нерчинских заводов[177] мы ехали постоянно вместе, на одной подводе) завязался разговор между пассажирами. Один из них излагал свой взгляд на русско-польские отношения, взгляд, довольно-таки распространенный в нашем обществе не только тогда, но и теперь; излагал последовательно, холодно, в том роде, как учитель математики доказывал бы геометрическую теорему.
— Органическая жизнь — борьба. Между животными непрерывная драка. Хищные поедают травоядных; травоядные дерутся за траву; те и другие дерутся за самок. У людей то же: вся история — непрерывная война между племенами. Сильное племя побеждает, слабое покоряется. Мы победили поляков — и повелеваем; они побеждены — и должны повиноваться. Законы природы неизменны.
Оратору было на вид лет около тридцати. [Среднего роста, недурного телосложения, волосы светло-русые, почти льняного цвета; глаза серо-голубые, на первый взгляд, почти дюжинные; усики и бородка старательно подстрижены. Одет он был в мешковатый пиджак из какой-то легкой материи; но, когда мы отплыли далеко от берега, и воздух заметно посвежел, он надел поверх пиджака желтого цвета, с перехватом на талии полушубок, хороший, но уже заметно поношенный; голенища сапогов своими лаковыми отворотами доходили почти до колен]. Из его разговоров с другими пассажирами можно было понять, что он — купец и торгует в Кабанске[178], большом селе в нескольких десятках верст от Байкала, по дороге в Верхнеудинск; имеет там две, не то три лавки; его фамилия была, кажется, Смирнов.
Я и мои сверстники считали наше тогдашнее купечество «темным царством»; а вот купец из Кабанска, оказывается, и с Дарвином знаком, и с политическою историей; значит, в «темное царство» наука уже проникает; скоро проникнет и к другим общественным слоям, глубже лежащим… Эти мысли мелькнули у меня в голове и настроили меня очень благодушно. Я сказал оратору:
— Победили — повелеваем; побеждены — пусть повинуются. И до каких же пор? Его же царствию не будет конца — так, что ли? Но каждый день несет свою перемену: нынешний день отличается от вчерашнего, завтрашний будет отличаться от нынешнего. Перенесемся мыслями на шестьсот лет назад: в 1264 году какой-нибудь киевлянин или черниговец, или тверитянин согрубил монгольскому сановнику; сановник на этот раз был в благосклонном расположении духа и нашел возможным, отстегавши грубияна батогами или плетьми, преподать ему отеческое наставление: «Мы победили — и повелеваем; вы побеждены — и должны повиноваться». Потомки грубияна теперь входят в состав большого государства, которое худо ли, хорошо ли оказывает влияние на общий ход мировых дел. А где потомки монгольского сановника? Кто обращает внимание на их мнения? История не нами началась и не нами кончится; необходимо думать о будущем и ради него отрекаться от многих привилегий настоящего.
Купец остался последовательным на свой лад и отвечал мне так:
— Монголы сели нашим предком на шею — молодцы. Наши предки стряхнули впоследствии с своей шеи монголов, то есть не монголов, а их союзников и преемников — татар; да, впрочем, дело не в этом… все равно… стряхнули — монголы и татары на этот раз — неудачники и дураки, а наши предки — умники и молодцы. Из исторического опыта надо извлекать пользу. Почему монголы не усидели на нашей шее? Они грабили нас; хорошо грабили, а все-таки мало: у нас накопилось кой-какое благосостояние, кой-какие знания, завели мы свое войско, своих чиновников; ну, наконец, и протурили их. Чтобы это не повторилось у нас с поляками, нам следует ощипывать их до последнего перышка, следует держать их в нищете и невежестве; следует поступать с ними так, как англичане поступают с ирландцами. И тогда нашему господству не будет конца.
Купец не хотел сдаваться; но я и подавно не хотел, потому отвечал:
— Подражать англичанам — нет для нас никакой выгоды. Сколько огорчений они уже имели от Ирландии! сколько еще, наверное, будут иметь! и неизвестно чем дело кончится. Если мы последуем вашему совету, т[о] е[сть] станем трактовать Польшу, как завоеванную добычу — этим самым мы превратим ее в обширную школу, в которой наши администраторы, военные и гражданские, будут из дня в день усваивать понятия и привычки бесшабашного произвола; а впоследствии многие из них будут продолжать свое служебное поприще у себя дома, в губерниях великорусских, малороссийских, сибирских; с такими правителями сладка будет жизнь обывателей этих непольских губерний, нечего сказать. У нашего народа есть поговорка: худой мир лучше доброй ссоры. В исторических книгах вы, вероятно, заметили имя Талейрана[179]; скверный был человек, но умница; одно из его изречений: штыками можно все сделать, но сидеть на них нельзя. Это выходит та же самая поговорка, только сказана другими словами. Вот эту поговорку
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Участники Январского восстания, сосланные в Западную Сибирь, в восприятии российской администрации и жителей Сибири - Коллектив авторов -- История бесплатно.
Похожие на Участники Январского восстания, сосланные в Западную Сибирь, в восприятии российской администрации и жителей Сибири - Коллектив авторов -- История книги
- Русь и Польша. Тысячелетняя вендетта - Александр Широкорад - Публицистика
- Песочные часы - Веслав Гурницкий - Публицистика
- Песочные часы - Веслав Гурницкий - Публицистика
- Христианская демократия в современной Франции - Дмитрий Викторович Шмелев - Политика
- История Украинской ССР в десяти томах. Том девятый - Коллектив авторов - История
- Путешествия Христофора Колумба /Дневники, письма, документы/ - Коллектив авторов - История
- Путешествие в Россию - Йозеф Рот - Публицистика
- Как устроена Россия? Портрет культурного ландшафта - Владимир Каганский - Публицистика
- Договор о несокращении вооружений - Михаил Барабанов - Публицистика
- Повседневная жизнь русских литературных героев. XVIII — первая треть XIX века - Ольга Елисеева - История
