Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сидя на прибрежном песке, он спросил Горохова:
— Что это было?
Горохов поднялся с песка, потирая ушибленное бедро, охая и стеная. Наконец он ответил:
— Это Береговая Алена. Я слышал про нее не раз, да думал — привирают, а оказывается, все истинная правда! Она, говорят, бревна-топляки из Томи таскает, дрова колет да продает. Тем живет. Ну и зазнобу нашел этот ухарь! Обнимет, так все кости переломает!
— Однако же он жив-здоров! — возразил Улаф.
— Пистоль-то у меня где? — встревожился Горохов, — выронил, видать.
Они долго ползали по косогору, нашли пистоль.
— Пойдем опять? — спросил Горохов, — небось выстрелю, так и Алена испугается! Надо ж твое добро выручать?
— Не надо! — сказал Улаф, — стрелять при женщине — нехорошо, и я боюсь великанов. А этот мошенник деньги, конечно, давно пропил. Слава богу, я вернул свой талисман. Сокровище каролуса скифов будет наше…
Веселые осенины
За деревянным мостом в устье реки Ушайки до самого ледостава у берега толпятся баржи и паузки. По всему берегу рядами расставлены «бочаны» — гигантские ушаты, заполненные рыбой, орехом, зерном, маслом, салом. Возле самой воды стоят возы с сеном. Тоже — торговля. Возле воды безопасней от пожара.
На широкой прибрежной площади в беспорядке разместились лавки, лавчонки, торгующие мылом, топорами, серпами, ситцем и бархатом, всем, чего душа пожелает. Тут же харчевни: жарится на вертелах только что пойманная рыба, варятся в котлах пельмени.
Из дальней Енисейской и Ближней Мариинской тайги прибыли старатели, они при золоте, так зачем им скучать? И здесь не заскучают.
Старичок с картинами сидит в гостином ряду. В картине так много красок, что глаза разбегаются. Монах в коричневой рясе молится в задумчивости, над ним светлые ангелы развернули ленты с надписями: «пост», «молитва», «смирение». Мимо на демоническом вороном жеребце скажет обнаженная женщина, волосы распущены, в руке лук, и пускает она стрелы, на которых начертано: «блудные помыслы, «мирские страсти». Зря старается, стрелы эти не долетают до монаха!
И вот один из старателей купил эту картину за пригоршню золота. Свернул в рулон, тащит:
— Домой приеду, в избе повешу. Писано где-то в Украйне, в наших местах таких картин днем с фонарями не сыщешь.
А вот народ собрался на крик:
— Железная дева! Железная дева!
Девку молодую, красивую, нарумяненную, ставят в шкаф, а дверь его вся острыми пиками унизана. Дверь закрывают и пики должны деву пронизать насквозь. В круглое отверстие в двери видно только ее лицо, искаженное страшными муками. Из под двери ручьем течет нечто красное.
Народ вокруг кричит:
— Ой, зарезали! Хватит! Отвори! Ой, душегубы!
Цыган дверь открывает, и дева, как ни в чем не бывало, выпархивает из шкафа. Она улыбается и кланяется. И шляпу свою подставляет, чтобы рубли кидали и золото сыпали.
Кто-то из старателей говорит:
— Обман!
Черный, похожий на цыгана, факир, обижается:
— Обман? А ну, вставай в шкаф, а я дверь за тобой закрою, на лапшу только и будешь годиться.
Старатель с опаской поглядывает на острые шипы:
— Да ну тебя с твоим ящиком! Лучше в кругораму пойду, там за двадцать копеек все картины мира увижу.
Мужичонка в рваных сапогах и в допотопной кацавейке покрикивает:
— А вот кому продать зуб зверя мамуны? Величиной с человецкую башку! Всего за рупь! Другого такого во всем городе нет!
Охотников купить гигантский зуб не находится. Большинство устремляется к обжоркам, к пивным.
— Айда мужики пить! — кричит могучий мужик — Сашка Ноздря, — было бы болото, а черти найдутся!
Есть заведения с вывесками. Вот — «Парижский шик», приземистая изба с малыми оконцами.
Внутри играет на сверкающей гармошке местный талант Иван Тараканов. И играет, и поет, и на заказ, и по-своему усмотрению.
Ах, какая волнующая песня!
Душа моя-странница!
К чему прилепляешься
И чем очаруешься?
Ты — птичка залетная,
Пурхая по радостям,
Пришла в дебри страшныя,
Неведенья дикого.
Как тут не сглотнуть соленую слезу, не зарыдать о своей загубленной жизни? Она тяжелая, она неприютная, и только на одну песчинку радости целые горы горя даны нам на веку.
Пьяные золотоискатели подносят Ивану стакан вина, ставят сверху на гармошку. Он чуть отпивает, остальное передает половому. Тот сливает все в кувшин, опять продает. За день-то Ивану поднесут сто стаканов, никак не меньше.
Золотоискатели гуляют здесь непростые. Дикая артель. На свой страх и риск забрались мужики в страшные дебри, на неведомых речушках намыли золотую крупицу, именуемую пшеничкой, теперь в Томск приехали пропивать.
В драных штанах с внутренней стороны нашиты потайные карманы, там тянет великой и приятной тяжестью золотая пшеничка. Горсть сыпанешь на весы, а тебе за это — и вино, и жареное, и пареное.
Сашка Ноздря куражится пьяный, спрашивает:
— Как эта сладкая называется?
— Крем-брюле.
— Ага, хрен-бруле! Сорок штук подай!
И жует, и вином запивает, и самокруткой дымит.
— Хрен-брюле!
Вот уж и ночь на дворе. И базар затих. А в «Парижском шике» все гуляют, только окошечки ставенками прикрыли. Иван с гармошкой домой ушел. Две красотки вышли и перед пьяными «пшеничниками» танец египетский делают.
— Ебипет! — радостно смеется Ноздря. — Сам черт велит напоить баб до чертиков! Бабы, годи!
Женщины, показав голые ноги, скрываются в соседней комнатушке. Мужики кидаются туда. Тащат стаканы с вином. Прятушки какие-то! Были бабы, нет баб! Куда делись?
Вдруг пол под мужиками проваливается, и летят они в глубокий подпол, прямо на вкопанные в землю острые пики. Там в нише стоят двое с кистенями на палках, добивают упавших, затем зажигают фонарь, потрошат «пшеничку» из потайных карманов.
Славно погуляли покойнички! Некоторые, еще не совсем покойнички, постанывают. Ничего! Сейчас их по подземному ходу отволокут к Ушайке, тут и тащить-то всего метров пять-шесть. Повернуть камень, прикрывающий вход да скинуть мужиков в Ушайку, вот и концы в воду! А завтра еще придут гулять другие золотодобытчики.
В задней комнате заведения сидят двое: тот самый человек, что назвался Улафу Лошкаревым, и еще один — маленький, с короткими ручками и ножками, большой головой и пристальными рачьими глазами.
Маленького так и зовут Рак, а второй — Петька Гвоздь. Большой взвешивает золото и считает деньги. Маленький сосет сигару, не мигая, смотрит красными буркалами.
- Рассказы о походах 1812-го и 1813-го годов, прапорщика санктпетербургского ополчения - Рафаил Зотов - Исторические приключения
- Двадцатое июля - Станислав Рем - Исторические приключения
- Коварный брамин из Ассама. Гибель империи. Реванш Янеса - Эмилио Сальгари - Исторические приключения / Морские приключения / Прочие приключения
- Проклятие рода - Шкваров Алексей Геннадьевич - Исторические приключения
- Полет дракона - Владимир Ковтун - Исторические приключения
- Дорога в Рим - Бен Кейн - Исторические приключения
- Приключения Ричарда Шарпа. т1. - Бернард Корнуэлл - Исторические приключения
- Сарматы. Победы наших предков - Сергей Нуртазин - Исторические приключения
- Восемь - Кэтрин Нэвилл - Исторические приключения
- Люди золота - Дмитрий Могилевцев - Исторические приключения