Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но он уже догадался.
— Мой собственный образец тканей.
Варрон немного запыхался, потому что шли они быстро. Домаса немного приподняла подол платья.
— Понадобится только кровь. У нас есть фляга того типа, каким пользуются Механикус для перевозки образцов, так что мы можем быть уверены, что она достигнет системы в хорошем состоянии. Учитывая, что нам достоверно известно, что вы — перворожденный сын Хойона Фракса, ваша кровь расскажет достаточно убедительную историю, чтобы, по крайней мере, придержать тот трюк, который планирует флотилия.
Дверь перед ними скользнула в сторону, и навстречу хлынул белый свет, заставив обоих сморгнуть.
— Вы не нервничаете по поводу забора крови, а, Варрон?
— С моим-то занятием? Я, как вы знаете, не могу себе этого позволить. Ха, понадобится только заново вскрыть те рубцы, которые мне оставило инвусское стеклянное дерево. Я за ним недоглядел, это было за день до того, как вы приехали.
В голосе Варрона снова послышался оттенок прежней живости, и Домаса, к собственному удивлению, улыбнулась.
— Уже очень скоро, Варрон, вы станете вольным торговцем, принцем-негоциантом. Вам больше не придется спешить куда-либо столь недостойным образом, но, боюсь, я должна вас предупредить, что за углами по-прежнему будут ждать люди, которые захотят пустить вам кровь, метафорически выражаясь.
— Я думаю, что начинаю привыкать к этому факту, мадам Дорел, — сказал Варрон и вошел в белизну апотекариона, где навстречу ему уже двигался облаченный в бело-зеленые одежды сервитор со шприцем в тонкой руке.
Они стояли у шлюза и смотрели в узкий иллюминатор, как челнок увозит флягу, в которой покоился флакон с кровью Варрона. Корабль задом наперед выскользнул с причала, и его ненадолго окутало белое облачко изморози, когда воздух, остававшийся в шлюзе, вышел наружу и замерз. Через миг он запустил высотные двигатели, чтобы сменить траекторию. Позади него виднелся далекий силуэт «Полуденного феникса», самого быстрого корабля в окрестностях Санто Певрельи — узкий четырехъярусный корпус с расширяющимся носом, похожим на змеиную голову.
— Пожелайте ему удачи, — сказала Домаса. — Он несет основу для ваших притязаний. Видит Трон, сегодня вечером я буду думать о нем.
— Я тут подумал, Домаса.
— Да?
Теперь, когда она запустила свой контр-гамбит, напряжение спало. Она вдруг почувствовала, что ей самой не помешало бы хорошенько поспать.
— Было ли когда-нибудь такое, чтобы хартией владели на пару? В смысле, было ли так, чтобы два члена семейства Фракс одновременно были ее держателями? Я думал насчет того, что знаю об истории своей семьи, и не могу припомнить ничего подобного, но это ведь не значит, что такого не может быть.
— Одна хартия, один хозяин, один Фракс, один наследник. Я уверена, что в этом я права, — сказала Домаса, пока они удалялись от шлюза. Она, кажется, понимала, к чему он клонит, и намеревалась задавить это направление мыслей как можно быстрее.
— Это просто кажется так… глупо, — вздохнул Варрон. — Понимаете? Я провел все детство во флотилии, потом рос на Гунарво, и все это было просто чудесно, но… я все думаю, что есть этот другой Фракс, мой сводный брат, единокровный родич, другой сын Хойона, про которого я все это время ни разу не слышал. И теперь, когда я о нем узнал, что первым делом происходит? Мы тут же расходимся по враждебным лагерям и готовимся к войне над тем, что осталось после смерти отца. Вам не кажется, что это неправильно?
— Попробовали бы вы вырасти среди Навис Нобилите, — фыркнула Домаса, немного удивившись собственной откровенности. — Семейная жизнь навигаторов, пожалуй, дала мне не самое подходящее мерило, чтобы судить о вопросах вроде вашего. Но если вы думаете о том, чтобы убавить осторожность и пойти навстречу с распростертыми объятьями, то я вам скажу: подумайте еще раз. Остановитесь и подумайте, хорошенько подумайте, что поставлено на карту.
— Я думал над этим. Мой сын. Вот что важно. Вот кто важен.
— Думать о том, кому вы передадите хартию, очень благородно, и совершенно подобает положению, к которому вы стремитесь, но прежде чем так далеко заходить с такими планами, нам надо удостовериться…
— Нет. Не наследство моего сына. Мой сын. Он — тот, на кого я смотрю и вспоминаю, что стоит на кону. Как вы сказали, мадам Дорел, ваши собственные семейные обстоятельства, скорее всего, не позволяют вам действительно это понять.
В его голосе была интонация, от которой у нее заскрежетали зубы. Может быть, во вселенной и были вещи, которые она ненавидела больше, чем снисходительность к самой себе, но она таких пока не обнаружила.
— После всего того труда, который я проделала для вас, Варрон, после всего труда, который мои друзья, и союзники, и я сама вложили в то, чтобы вы добрались до Гидрафура и защитились от этой смехотворной встречной претензии, я должна сказать, что мы ожидали, пожалуй, чуть-чуть больше сотрудничества и благодарности, — она выпрямила спину и расправила плечи, как делала всегда, когда сердилась. — Мне кажется, что я должна почаще напоминать вам об усилиях, которые мы прилагаем, чтобы помочь вам.
— Нет, Домаса, вы не должны, — он остановился и подождал, пока она его не догонит. — Я очень хорошо понимаю, какой труд вы проделали. Корабли, которые вы раздобыли, навигаторы, медицинская помощь, поддержка против моего сводного брата Петроны. А также информация о нем и о развитии этого встречного требования. Я это заметил. Я заметил, что все слова о предательстве и чести, которые вы произнесли, когда рассказали мне, что среди нас есть шпион, не помешали вам обзавестись собственным информатором во флотилии. Похоже, что вы и эти ваши союзники — которых вы мне так и не назвали и не описали, кстати говоря — оказывают мне очень обширную поддержку, о которой не все знаю даже я сам. Как еще вы мне помогаете, Домаса Дорел?
— Тем, что выпрямляю вам хребет и готовлю вас к состязанию за наследство, — парировала она, не помедлив ни секунды. — Вы не знаете, что в ваших же лучших интересах, Варрон Фракс. Если никто не поведет вас за руку, то вы будете просто сидеть с этой вашей дружелюбной улыбкой на лице и позволите сопернику, которого никогда не видели, пройти мимо, забрать то, что по праву принадлежит вам, прямо из рук и уйти со смехом. И все потому, что вы отчего-то думаете, что если помешаете ему, это каким-то образом сделает вас дурным человеком. Я и не думала, что в Империуме на самом деле есть люди, подобные вам, Варрон. Мне даже сейчас сложно поверить, что вы действительно верите во все эти благочестивые разговоры о братской любви. Но если это так, то вам повезло, что на вашей стороне я и мой синдикат, хотя вы и сами об этом не подозреваете.
На ней наконец начал сказываться недосып. Это была одна из тех тайных мыслей, которые Домаса в нормальных условиях никогда бы не озвучила. Но Варрон просто стоял и ничего не говорил, глядя на навигатора с оценивающим видом, очень не похожим на его обыкновенный.
— Я достаточно много знаю, чтобы догадываться, какую форму благодарности ожидаете вы, Домаса, и ваш синдикат. Это я знаю. Я даже, на самом деле, уверен, что мы понимаем друг друга чуточку лучше, чем вы считаете.
Некоторое время они стояли в затемненном коридоре и смотрели друг на друга. Домаса в прошлом оказывалась в подобных противостояниях и обычно полагалась на странность своей внешности, которая вызывала у людей достаточное беспокойство, чтобы они отступили первыми. Но, как она помнила, Варрон был одним из тех немногих известных ей не-навигаторов, которым ее вид совершенно не казался необычным.
— Хорошо, — в конце концов, сказала она, и ушла. Только значительно позже она осознала, что так и не подумала, о чем таком могли вести частную беседу Варрон, его жена и его помощники в отдельной комнате на безлюдной палубе в середине искусственной корабельной ночи.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Бастион Преторис, Стена, Босфорский улей, ГидрафурВыступление преподобного Симовы перед судом претора-импримис Дастрома было оскорбительно кратким и совсем не таким, как он ожидал.
Его привели в суд, чтобы он дал показания и ответил на вопросы о том, как были заказаны и устроены клетки, висящие над авеню Соляр, как был задержан и приговорен Гаммо Струн, ныне сидящий в цепях вместе с Симандисом, как работала вся эта ордалия и как обращались с преступниками, в чем заключалась его собственная роль. Он был поражен и подавлен тем, что его миссия на Скале Трайлан завершилась здесь, в считанных километрах от Собора, где она началась, в зале суда, наполненном резким светом и стальными трубами, под взглядом бледного как труп судьи, сидящего на высоком троне.
Симова был не глуп. Экклезиархия усердно работала над тем, чтобы удерживать умы граждан в узде — так же усердно, как и Арбитрес, если не более — и он знал, какие нужны ритуалы и обстановка, чтобы обвиняемый чувствовал благоговейный страх. Восседающий в высоте судья, громогласные приказы и распоряжения, тихие голоса младших испытующих судей, которые разворачивали перед ним хитроумную смесь того, что Арбитрес уже знали и что подозревали, вопросы, спрятанные один внутри другого, сгорбленные писцы и пустоглазые сервиторы-аудиторы, которые записывали каждое слово. Разве он сам не председательствовал на судах над еретиками и святотатцами, где использовались точно те же самые стратегии?
- Аврелиан - Аарон Дембски-Боуден - Боевая фантастика
- Испивающие Души - Бен Каунтер - Боевая фантастика
- Легенды Космодесанта - Ник Ким - Боевая фантастика
- Повелитель Ночи - Саймон Спуриэр - Боевая фантастика
- Мефистон - Властелин Смерти - Дэвид Эннендейл - Боевая фантастика
- Наследие. Наследие 2 - Сергей Сергеевич Тармашев - Боевая фантастика / Героическая фантастика
- Час казни - Гордон Ренни - Боевая фантастика
- Падение ангела воскресения - Glen Manitu - Боевая фантастика
- Эпоха тьмы - Грэм Макнилл - Боевая фантастика
- Гибельный шторм (ЛП) - Аннандейл Дэвид - Боевая фантастика