Форма входа
Читем онлайн Литературная Газета 6515 ( № 27 2015) - Литературка Литературная Газета
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Но что же всё-таки заставляло Толстого так неуклонно и целеустремлённо следить за наследием своего современника? Что подталкивало читать книги о нём - "День рождения Рёскина", "Рёскин и Библия"? Что же так тщательно он подчёркивал своим карандашом в книгах Рёскина, которые появлялись в его яснополянской библиотеке?
Можно попытаться проанализировать "избранность" рёскинских сентенций, отобранных Толстым, и поразмышлять над тем, что в них созвучно мыслям великого яснополянца, а что, возможно, вселяло сомнение. Любопытен и поразителен такой факт: из 160 максим Рёскина Толстой выделил 90, большинство из которых в той же редакции "перекочевали" на страницы его антологий. 90 подчёркнутых цитат! Безусловно, красноречивое число, лишний раз убеждающее нас в том, что мысли Рёскина звучали в унисон мыслям Толстого.
Вот несколько высказываний, отмеченных и выделенных Львом Толстым:
"Никогда не ищите удовольствий, но будьте всегда готовы находить во всём удовольствие. Если ваши руки заняты, а сердце свободно, то самая ничтожная вещь доставит вам[?] удовольствие, и вы найдёте долю остроумия во всём, что услышите. Но если вы обратите удовольствие в цель вашей жизни, то настанет день, когда самые комические сцены не вызовут у вас истинного смеха".
"Мы охотно говорим о книге: "Как же хороша! В ней именно то, что мы думали!", тогда как нам следовало бы говорить другое: "Как это удивительно! Я никогда не думал так прежде, а между тем, это совершенно верно, и если тут есть кое-что не совсем для меня ещё ясное, то я надеюсь со временем понять и это". Ведь вы обращаетесь к автору за его пониманием, а не для того, чтобы встретить своё".
Императивы добра, изначально присущие человеку, характерны для умонастроений Рёскина и чрезвычайно созвучны Толстому. Именно поэтому мы находим эту цитату в его сборнике: "Природа человека добра и великодушна, но она узка и слепа и с трудом может понимать то, чего непосредственно не видит и не чувствует. Люди так же деятельно заботились бы о других, как заботятся о себе, если бы они могли так же живо воображать других, как себя". Пафос преодоления, жажда движения заставляли Толстого не раз "взбираться по голым скалам", и фраза Рёскина, высказанная им по этому поводу, казалась ему верной: "Никогда путь к доброму знанию не пролегает по шелковистой мураве, усеянной лилиями; всегда человеку приходится взбираться по голым скалам".
Синхронность двух мыслителей остро ощущается и в этом высказывании Рёскина, подчёркнутого Толстым: "Думаете ли вы, что хоть одна женщина стала когда-нибудь лучше от того, что имела брильянты? А между тем, сколько женщин стало низкими, развратными и несчастными от желания иметь брильянты! И стал ли хоть один мужчина лучше от обладания сундуками, полными золота? А кто измерит всё зло, совершенное для того, чтобы наполнить их!" Эта мысль настолько верна в своей простоте и силе, настолько вневременная по своему смыслу, что наверняка сегодня под ней могли бы подписаться многие, не только Толстой.
У Рёскина Толстой нашёл подтверждение правильности своих мыслей об истинном христианстве, понимаемом обоими прежде всего с точки зрения всеобщего отречения от эгоизма, необходимости каждому из нас оказаться от себялюбия: "Воля Бога в том, чтобы мы жили счастьем и жизнью друг друга, не взаимным несчастьем и смертью. Люди помогают друг другу своей радостью, а не горем". Толстого привлекал мощный анализ Рёскина, его уникальная способность рассмотреть явление со всех сторон.
Парадигма мира для обоих мыслителей заключалась в дуалистическом соединении божественного с человеческим. В их понятие о мире входило осмысление и человеческого феномена как божественного начала. Человек, в их понимании, - это соединение духа с природой, где идея нравственности является основополагающей. Рёскин, как и Толстой, не мог не предчувствовать грядущих экологических катастроф, связанных с грубым вторжением человека в мудрую субстанцию природы. Он гневно писал: "Когда же наконец будет считаться победой не опустошение полей, а возделывание бесплодных земель, не разрушение сёл, а постройка их?" И ему, словно эхо, вторил Толстой: "Разрушаем миллионы цветов, а жизнь одного репья дороже многих дворцов". "Хотите ли вы знать, чему служат железные дороги?" - вопрошал Рёскин и сам же отвечал: "В двенадцати милях от меня находится город Ульверстон. Из этих двенадцати миль четыре идут по горной местности у озера Конистон, три - по цветущей живописной долине, и пять - вдоль моря. Трудно найти более здоровое и красивое место для прогулки. В былое время, если конистонскому крестьянину нужно было отправиться в Ульверстон, он шёл пешком, не тратил ничего или только изнашивал подмётки сапог, пил у ручья и самое большее, если расходовал в Ульверстоне две копейки. Но теперь он и не подумает так пройтись. Нет, он прежде всего делает три мили в противоположную сторону, чтобы добраться до железнодорожной станции, затем проезжает по железной дороге двадцать четыре мили до Ульверстона и платит два шиллинга за свой билет. Во время этой поездки он торчит, ничего не делая, чувствует себя дурак дураком, его с головы до ног обдаёт пылью, и он страдает то от холода, то от жары; и в том и в другом случае он на двух или трёх станциях пьёт пиво и, встретив какого-нибудь подходящего товарища в вагоне, проводит время в праздной болтовне, которая всегда вредна. Наконец, он приезжает в Ульверстон усталый, полупьяный, деморализованный и, по крайней мере, на три шиллинга беднее, чем был утром".
Удивительная синхронность взглядов поражает в этом "союзе" мыслителей. Для Толстого мысли Рёскина оказались в наибольшей степени созвучными своим. Думается, что сила их притяжения заключалась прежде всего в духовном родстве. Он увидел в мыслях британца главное - практические советы, как жить лучше. Его не могли не привлечь синтез деловитости и прекрасного, пафос утверждения, простота стиля и идей. В англоязычных изданиях Рёскина Толстой также настойчиво подчёркивал созвучные ему темы: искусство, нравственность, война, спасение земли, труд, добро[?] Но проблемы эти не группируются в какие-то определённые блоки, а находятся как бы в свободном полёте. Всё вместе создаёт стройную картину мира, понятную и близкую Толстому.
Лев Толстой страстно желал, чтобы мысли Рёскина "проникали в большую публику". Но вот любопытная деталь: при постоянном обращении к чтению Рёскина, настойчивом его цитировании, в диалогах, чему свидетельство - записи Маковецкого, секретаря писателя, в своём знаменитом трактате об искусстве Толстой ни разу не упомянул имени Рёскина. Почему? Из-за несогласия с теми или иными позициями? Или в силу неизбежного отталкивания однородных "полюсов"? Своему английскому переводчику и биографу Э. Мооду Толстой на этот счёт ответил так: "Не сделал этого потому, во-первых, что Рёскин приписывает особенное нравственное значение красоте в искусстве, и, во-вторых, что все его сочинения, богатые глубиной мысли, не связаны одной руководящей идеей". В одном из своих писем писатель отмечал, в частности, постоянную зависимость мышления Рёскина от некоторых догматов церковно-христианского мировоззрения. А этого Толстой никак не мог принять. Но при этом он не мог и не отметить очевидного: "Не думайте, чтобы я денигрировал деятельность этого великого человека, совершенно верно называемого пророком; я всегда восхищаюсь и восхищался им, но я указываю на пятна, которые есть и в солнце".
Действительно, даже на солнце есть пятна. Но это если исходить из идеалистических установок и взглядов на жизнь, а она же, как известно, далека от идеала. А потому нам имеет смысл вслед за Толстым обратиться к наследию Джона Рёскина. Его уроки не только не устарели, но и приобрели новое звучание. Защита культуры, духовности в условиях возрастающей дегуманизации общества, вера в мощное нравственное воздействие искусства, обеспокоенность, вызванная наступлением технического прогресса на природу, приближают английского мыслителя к нашему времени, делают его взгляды актуальными и востребованными. Его лекции, посвящённые архитектуре и искусству, полезны и красивы одновременно. Рёскин как-то сказал: "Как долго большинству людей нужно смотреть на хорошую книгу, прежде чем заплатить за неё цену крупной камбалы?" Этот вопрос-размышление звучит как никогда актуально, особенно если мы вспомним о недоступности для сегодняшнего покупателя книги, превратившейся почти в элитарный товар. Наверное, пришло время хотя бы задуматься над этим вопросом. Тогда есть надежда на неизбежность следующего шага: похода в книжный магазин или в библиотеку за книгой Рёскина или Толстого, для того чтобы попытаться изменить свою жизнь к лучшему, и не только в Год литературы.
Татьяна НИКИТИНА, член Гильдии Святого Георгия
Теги: литература , история
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Литературная Газета 6515 ( № 27 2015) - Литературка Литературная Газета бесплатно.
Похожие на Литературная Газета 6515 ( № 27 2015) - Литературка Литературная Газета книги
- Литературная Газета 6495 ( № 7 2015) - Литературка Литературная Газета - Публицистика
- Литературная Газета 6496 ( № 6 2015) - Литературка Литературная Газета - Публицистика
- Литературная Газета 6495 ( № 19 2015) - Литературка Литературная Газета - Публицистика
- Литературная Газета 6527 ( № 39 2015) - Литературка Литературная Газета - Публицистика
- Литературная Газета 6384 ( № 37 2012) - Литературка Литературная Газета - Публицистика
- Литературная Газета 6419 ( № 24 2013) - Литературка Литературная Газета - Публицистика
- Литературная Газета 6474 ( № 31 2014) - Литературка Литературная Газета - Публицистика
- Литературная Газета 6412 ( № 17 2013) - Литературка Литературная Газета - Публицистика
- Литературная Газета 6564 ( № 34 2016) - Литературка Литературная Газета - Публицистика
- Литературная Газета 6475 ( № 32 2014) - Литературка Литературная Газета - Публицистика
