Форма входа
Читем онлайн Гоголь. Воспоминания. Письма. Дневники - Василий Гиппиус
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Анненков, «Замечательное десятилетие».
Послужной список Н. В. Гоголя
Копия
Звание
Какое получает содержание [Hа черте жалованье не отмечено]
Есть ли имение
Когда в службу вступил
Послужной список о службе состоящего по установлению в 8 классе адъюнкта по кафедре истории при Императорском С.-Петербургском университете Николая Гоголя-Яновского.
За 1834 год.
Состоящий по установлению в 8 классе Николай Васильевич Гоголь-Яновский, адъюнкт по кафедре истории при Императорском С.-Петербургском университете.
25 лет.
Из дворян
80 душ крестьян и 700 десятин в Полтавской губернии, Миргородского уезда
По окончании курса учения в лицее высших наук князя Безбородко с правом на чин 14 класса поступил на службу в департамент уделов в 1830 г. апреля 10.
Указом правительствующего сената того же 3 июля утвержден в чине коллежского регистратора со старшинством со дня вступления на службу.
Помещен помощником столоначальника в том же департаменте уделов 1830 июля 10.
По прошению своему уволен из департамента уделов 1831 марта 9.
С высочайшего созволения ее императорского величества определен в Патриотический институт старшим учителем истории, состоя в исполнение указа 1 апреля 1831 года в чине титулярного советника со дня вступления в нынешнюю должность 1831 марта 10.
В награду отличных трудов пожалован от ее императорского величества бриллиантовым перстнем 1834 марта 9.
Определен адъюнктом по кафедре всеобщей истории при С.-Петербургском университете 1834 июля 24.
По случаю преобразования С.-Петербургского университета от должности адъюнкта уволен 1835 дек. 31.
Подлинный подписал Ректор университета
Шульгин.
И. Линниченко.
Часть 2
«Вершина»
В поисках смешного сюжета
Гоголь о себе
…Первые мои опыты, первые упражненья в сочиненьях, к которым я получил навык в последнее время пребыванья моего в школе, были почти все в лирическом и сурьезном роде. [Гоголь, как видно, не считается со своей «сатирой» «Нечто о Нежине и т. д.»] Ни я сам, ни сотоварищи мои, упражнявшиеся также вместе со мной в сочинениях, не думали, что мне придется быть писателем комическим и сатирическим, хотя, несмотря на мой меланхолический от природы характер, на меня часто находила охота шутить и даже надоедать другим моими шутками; хотя в самих ранних сужденьях моих о людях находили уменье замечать те особенности, которые ускользают от вниманья других людей, как крупные, так мелкие и смешные. Говорили, что я умею не то что передразнить, но угадать человека, то есть угадать, что он должен в таких и таких случаях сказать, с удержаньем самого склада и образа его мыслей и речей. Но всё это не переносилось на бумагу, и я даже вовсе не думал о том, что сделаю со временем из этого употребление.
Причина той веселости, которую заметили в первых сочинениях моих, показавшихся в печати, заключалась в некоторой душевной потребности. На меня находили припадки тоски, мне самому необъяснимой, которая происходила, может быть, от моего болезненного состояния. Чтобы развлекать себя самого, я придумывал себе всё смешное, что только мог выдумать. Выдумывал целиком смешные лица и характеры, поставлял их мысленно в самые смешные положения, вовсе не заботясь о том, зачем это, для чего, и кому от этого выйдет какая польза. Молодость, во время которой не приходят на ум никакие вопросы, подталкивала. Вот происхождение тех первых моих произведений, которые одних заставляли смеяться так же беззаботно и безотчетно, как и меня самого, а других приводили в недоумение решить, как могли человеку умному приходить в голову такие глупости. Может быть, с летами и с потребностью развлекать себя, веселость эта исчезнула бы, а с нею вместе и мое писательство. Но Пушкин заставил меня взглянуть на дело сурьезно. Он уже давно склонял меня приняться за большое сочинение и наконец, один раз, после того, как я ему прочел одно небольшое изображение небольшой сцены, но которое, однако ж, поразило его больше всего мной прежде читанного, он мне сказал: «Как с этой способностью угадывать человека и несколькими чертами выставлять его вдруг всего, как живого, с этой способностью не приняться за большое сочинение! Это просто грех!» Вслед за этим начал он представлять мне слабое мое сложение, мои недуги, которые могут прекратить мою жизнь рано; привел мне в пример Сервантеса, который, хотя и написал несколько очень замечательных и хороших повестей, но если бы не принялся за «Донкишота», никогда бы не занял того места, которое занимает теперь между писателями, и, в заключенье всего, отдал мне свой собственный сюжет, из которого он хотел сделать сам что-то вроде поэмы, и которого, по словам его, он бы не отдал другому никому. Это был сюжет «Мертвых Душ». (Мысль «Ревизора» принадлежит также ему.) На этот раз и я сам уже задумался сурьезно, – тем более, что стали приближаться такие года, когда сам собой приходит запрос всякому поступку: зачем и для чего его делаешь? Я увидел, что в сочинениях моих смеюсь даром, напрасно, сам не зная, зачем. Если смеяться, так уже лучше смеяться сильно и над тем, что действительно достойно осмеянья всеобщего. В «Ревизоре» я решился собрать в одну кучу всё дурное в России, какое я тогда знал, все несправедливости, какие делаются в тех местах и в тех случаях, где больше всего требуется от человека справедливости, и за одним разом посмеяться над всем, но это, как известно, произвело потрясающее действие. Сквозь смех, который никогда еще во мне не появлялся в такой силе, читатель услышал грусть. Я сам почувствовал, что уже смех мой не тот, какой был прежде, что уже не могу быть в сочиненьях моих тем, чем был дотоле, и что самая потребность развлекать себя невинными, беззаботными сценами, окончилась вместе с молодыми моими летами. После «Ревизора» я почувствовал, более нежели когда-либо прежде, потребность сочиненья полного, где было бы уже не одно то, над чем следует смеяться. Пушкин находил, что сюжет «Мертвых Душ» хорош для меня тем, что дает полную свободу изъездить вместе с героем всю Россию и вывести множество самых разнообразных характеров. Я начал было писать, не определивши себе обстоятельного плана, не давши себе отчета, что такое именно должен быть сам герой. Я думал просто, что смешной проект, исполненьем которого занят Чичиков, наведет меня сам на разнообразные лица и характеры; что родившаяся во мне самом охота смеяться создаст сама собою множество смешных явлений, которые я намерен был перемешать с трогательными… [Хронология работы Гоголя над «Мертвыми Душами» и «Ревизором» из этого позднейшего показания (1847 г.) не вполне ясна. Вероятнее всего, «Ревизор» написан между 3-й и 4-й главами «Мертвых Душ» (первоначальной редакции).]
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Гоголь. Воспоминания. Письма. Дневники - Василий Гиппиус бесплатно.
Похожие на Гоголь. Воспоминания. Письма. Дневники - Василий Гиппиус книги
- Дневники полярного капитана - Роберт Фалкон Скотт - Биографии и Мемуары
- Сильфида, ведьма, сатанесса (Зинаида Гиппиус) - Елена Арсеньева - Биографии и Мемуары
- Джон Фаулз. Дневники (1965-1972) - Джон Фаулз - Биографии и Мемуары
- Гоголь - Николай Степанов - Биографии и Мемуары
- Воспоминания - Альфред Тирпиц - Биографии и Мемуары
- Дневники 1919-1920 годов - Аркадий Столыпин - Биографии и Мемуары
- Дневники исследователя Африки - Давид Ливингстон - Биографии и Мемуары
- Сергей Дурылин: Самостояние - Виктория Торопова - Биографии и Мемуары
- Дневники матери - Сью Клиболд - Биографии и Мемуары
- Воспоминания. Том 3 - Сергей Витте - Биографии и Мемуары
