Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это последнее заявление содержало в себе определенную долю истины. Идя по улице, Конан и сам обратил внимание на ту атмосферу многонациональной свободы, что витала в воздухе Луксура. По крайней мере, в этой части города не ощущалось ничего похожего на настороженную замкнутость других городов Стигии.
Двери и окна, не забранные ставнями, были распахнуты настежь и кое-где уже украшены тентами, — утреннее солнце палило вовсю. По хорошо вымощенным панелям разгуливали горделивые мужчины и женщины, не прятавшие лиц под вуалями. Мелкие торговцы тащили лотки и тележки, громко расхваливая товар. И ни тебе воинствующих жрецов, расставленных повсюду присматривать за порядком, ни змеиных кумирен на каждом углу с их четырехголовым тотемом.
Не видно было и военных, хотя Конан припомнил, как при въезде в город их фургоны миновали казармы, расположенные у главных ворот.
В целом Луксур, пожалуй, напоминал ему Тарантию или Бельверус. Хотя до необузданной вольницы, скажем, Шадизара этому городу определенно было еще далеко.
Троих цирковых артистов по-прежнему узнавали и приветствовали на каждом шагу. Особенно когда богатые кварталы остались за спиной и они вступили в более простецкую и скученную часть города. Пешеходы махали им издали, а кое-кто проталкивался поближе и тянулся пожать руку на счастье. Владельцы лавок наперебой предлагали им фрукты и сдобные булочки. Несколько раз подбегали мастеровые с толстыми пластинами сырой глины: каждому хотелось, чтобы Конан оставил на глине отпечаток своей правой руки. Ему было не жалко. Он понимал: эти отпечатки обожгут в гончарной печи и потом продадут собирателям и болельщикам. Или вовсе сделают слепок и станут его размножать.
Одному деятелю понадобились отпечатки рук всех троих. Это несколько утешило уязвленную гордость Роганта. Что касается Дата, то его всеобщее внимание, казалось, не больно-то и волновало.
Пока все это происходило, сорванец Джемайн из кожи вон лез, исполняя обязанности добровольного стража и проводника. Он разгонял оравы ребятишек помладше, липнувших к гладиаторам, собирал отвергнутые съедобные подношения и прятал их за пазухой, а также настырно требовал плату с тех, кто жаждал заполучить отпечаток ладони. Он выдавал исчерпывающие характеристики всех таверн, игорных домов и притонов с девками, а заодно пытался что-нибудь разузнать о самих атлетах, об их физическом состоянии и боевых качествах. В общем, мешал он им, конечно, здорово.
Однако парнишка был весьма наблюдателен и меру не забывал: знал, когда лучше заткнуться и промолчать.
С его непрошеной помощью они вскоре оказались в оживленном иноземном квартале, где прилавки были завалены невиданными лакомствами, яркими тканями, посудой и украшениями из далеких Хайборийских держав.
Многое было привезено из Зингары, Аргоса и Асгалуна на кораблях, ходивших по Западному морю и по великому Стиксу. Однако большая часть диковинок явно происходила из Коринфии и Заморы и была привезена сюда через Коф, Хорайю и пустыни восточного Шема.
Коринфийские перекупщики успешно использовали верблюжьи караваны наподобие торговых кораблей пустыни, а потом сплавляли добро по тому же Стиксу на тростниковых баржах, выстроенных на один раз.
А уж горожане явно знали толк в иноземных товарах. Кроме светлокожих чужестранцев, приходивших сюда за ежедневными покупками (известно же, что многие предпочитают съестные припасы, к которым привыкли на родине), сюда приходило множество местных. Конан выделял взглядом зажиточных ремесленников и роскошных красавиц — жен либо подруг светских и церковных чинов. Они присматривали себе украшения на ювелирных прилавках и примеряли модные платья, укрывшись за занавесками в мастерских портных; занавески, впрочем, почти ничего не скрывали. В сторонке дожидались носилки и крытые возки, доставившие дам.
Говоря о женщинах, надо отметить, что наши атлеты, естественно, привлекали взоры всевозможных прелестниц. Чуть не из каждой двери к ним обращались с зазывным словом и соблазнительным взглядом. Однако интерес тут был чисто деловой, и Джемайн делал все возможное, чтобы разогнать совратительниц и не дать своим «подопечным» впасть в искушение.
Когда они добрались до Восточной стены города, кварталы вокруг совершенно явно сделались увеселительными. Многочисленные таверны, стойла для верховых животных, гостиницы и разного рода сомнительные заведения предлагали свои услуги погонщикам верблюдов и матросам с барж, доставившим в город заграничные редкости. Конан про себя рассудил, что ближе к вечеру, когда придут еще караваны из пустыни или корабли со стороны моря, здесь станет куда как шумно и весело.
Но самый-то вертеп, как оказалось, располагался вне стен, за Восточными воротами. По всей видимости, строители Луксура приложили сугубые усилия к тому, чтобы не допустить нашествия водным путем. Они не впустили вовнутрь укреплений широкого судоходного канала, предпочтя оставить под стеной небольшой клочок суши, где могли разгружаться как речные паромы и баржи, так и сухопутные караваны. Потому-то Внутренний Причал, как именовали эту часть выселок почтенные горожане, успел разрастись в целый городок шатров кочевников, всевозможных времянок, складских помещений, лавочек и ларьков. Ко всему прочему, городок этот лежал вне досягаемости таможенников и сборщиков церковных податей, которые взимали свою мзду под сенью городских ворот. А посему на Внутреннем Причале процветал богатейший черный рынок, не знающий ни поборов, ни пошлин. Чем только здесь не торговали! Хочешь — купи языческого идола, хочешь — непокорного или некрасивого раба и вообще любой товар, не отвечающий по своему качеству слишком высоким запросам отцов города.
Конечно, большая часть купленного и проданного здесь все равно оказывалась в городе, протащенная мимо таможни предприимчивыми горожанами и мелкими спекулянтами...
Добравшись в эту дыру, на самый речной берег, где на немощеных улицах властвовала грязь, а нищие, сидевшие у обочин, обращались к прохожим на странных и непонятных языках, где даже отчаянный Джемайн чувствовал себя не в своей тарелке, — вот здесь-то цирковые атлеты решили развлечься и освежиться. Они разыскали пивнушку: просторное помещение с кровлей, подпертой множеством столбов. Раньше тут, по-видимому, была конюшня, и соответствующий аромат вполне сохранился. Называлось заведение «Прогулочная баржа», и над дверью, в самом деле, было приколочено грубо вырезанное и покрашенное изображение корабля. Название до некоторой степени оправдывалось тем, что бывшая конюшня действительно стояла у самой воды. В каком-то десятке шагов шуршали камыши и виднелись полузатопленные лодки, гнившие в вонючей неподвижной воде канала.
- Конан "Классическая сага" - Роберт Говард - Героическая фантастика
- Повелитель бурь - Майкл Муркок - Героическая фантастика
- Конан и карусель богов - Ник Перумов - Боевая фантастика / Героическая фантастика
- Поход обреченных - Ник Эндрюс - Героическая фантастика
- Воля богини Небетет - Лайон де Камп - Героическая фантастика
- За Черной рекой [= По ту сторону Черной реки] - Роберт Говард - Героическая фантастика
- Конан-заступник (Тень Властелина) - Роберт Джордан - Героическая фантастика
- Сокровища подземного города - Джеймс Гоулд - Героическая фантастика
- Рабыня для повелителя огненной бури (СИ) - Хрустальная Анна - Героическая фантастика
- Древние Боги - Дмитрий Русинов - Героическая фантастика