Форма входа
Читем онлайн Маленький памятник эпохе прозы - Екатерина Александровна Шпиллер
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
интеллектуальные гении сидят на жопе ровно и ноют, что их не ценят – ноют, ноют, пьют и опять ноют. Так лучше? Правильнее? Ну, давай я тоже сяду и стану ныть. Ты разноешься, Белка, Тимур… Учёбу бросьте, ведь нынче ни литература, ни наука никому не нужны. Вон мои родители разнюнились, сопли жуют и по совку тоскуют, хотят «всё взад». Бесят! Чуть успокоились, когда я им деньги стала приносить в клюве – валютой, долларами.
Я не спорила ввиду очевидной Марининой правоты. Хотя в итоге институт Маринка бросила. Но вовсе не из-за того, о чём мы спорили, а потому что случился в судьбе подруги крутейший поворот, определивший всю её дальнейшую жизнь.
Взросление – это сложно.
Бизнес и все-все-все
Безжалостные перемены ужасали старшее поколение и сутью своей, и стремительностью. Зато крейсерская скорость изменений во всём вокруг соответствовала молодой жажде жизни. Кто-то остроумно назвал тогдашнюю Россию страной-подростком, который кидается во все тяжкие, пробуя всё запретное, что можно и что нельзя, тайком от взрослых бегает на улицу покурить, в то же время понимает, что пришла пора взрослеть, делать выбор и становиться «настоящим», то есть, взрослым.
Десятки лет народ просидел в анабиозе совка, не вылезая из трясины, медленно и лениво бултыхался в ней, постепенно погружаясь ко дну. И вдруг страна встряхнулась, вышла из анабиоза и рванула себя за волосы из тины.
Людям старшего поколения, очень многим из них, конечно, пришлось нелегко. Их ужас можно понять: обесценилось всё, что у них было (профессия, медаль «Ветеран труда» и путёвка в Сочи). Кроме убогой хрущёвки и накопленных на половину «Москвича» деревянных рублей, ничего у них, как выяснилось, нет. И не будет! Они-то думали, что всё останется, как прежде, только к социальным гарантиям прибавится многое западное (красивое, вкусное, роскошное), доступное за те же советские зарплаты… Ну, либо зарплаты станут американских размеров.
Когда же этого по мановению волшебной палочки не произошло, народ, обидевшись за причинённые ему неудобства и напрасно ждавший руководящих указаний и гарантий с пайками, массово начал отказываться от идеалов свободы, рынка и конкуренции.
К сожалению, мне пришлось с близкого расстояния наблюдать метаморфозу человека, некогда исповедавшего свободу и демократию, и превратившегося в совка, тоскующего по былому порядку, пайке и ошейнику. Позже расскажу про него.
Зато мамочка моя оказалась лучше, круче многих молодых! Сначала её, как и прочих, охватила паника: начались перебои с финансированием поликлиники, немало молодых специалистов уволилось, и вообще стало происходить много пугающе непонятного. Начальство пребывало в растерянности и не знало, куда правильно рулить – ему явно не доставало направляющей роли партии.
– Похоже, до пенсии не дадут спокойно доработать, – психовала мама. – Да и во что превратится моя пенсия при такой инфляции? Ты видела, сколько теперь стоит колбаса?
Мы сидели на кухне у мамы, когда пятничным вечером я приехала её навестить. Тимур был занят в институтской студии «Кинопроза», где ребята учились переделывать рассказы в киносценарии.
– Видела, конечно, – кивнула я. – И ещё видела, сколько сортов колбасы появилось. В свободной продаже, мам. Ты знала, что её может быть столько? Даже не в самой колбасе дело, а в том…
– Понимаю, не идиотка же! – перебила мама. – Это замечательно, я только «за»! Но что делать с деньгами, вернее, с их отсутствием?
– Зарабатывать, – я была максималистски жестока. – Деньги надо зарабатывать.
– Так разве я не работаю?
– Раз не хватает, значит, не там трудишься. Рынок не ценит твою работу, – господи, как же я была глупа и невыносима, но во мне клокотал по-юношески безжалостный революционный дух.
А мама виновато умолкла, глядя в окно.
В итоге именно она оказалась из всех нас молодцом и «рыночницей», потому что профи и лучшая. Дело было так: в нашем районе молодые и ушлые ребята с медицинским образованием организовали лечебный кооператив с поликлинической помощью, в том числе на дому. Начинающие бизнесмены действовали грамотно: зазывали на работу самых лучших врачей округи. Поэтому мама и попала в их поле зрения. Ей предложили такую зарплату – в долларах – что она дома всплакнула от неожиданности. Чтобы внести ясность: речь шла о четырёхстах долларах. По тем временам роскошная, прекрасная заработная плата для человека, только что переставшего быть во всех смыслах советским.
Понятия не имею, откуда у начинающих деловых людей взялся первоначальный капитал – и на аренду двух этажей в административном здании, и на зарплаты, и на прекрасный ремонт, и на оборудование… Не знаю и знать не хочу, потому что вряд ли честная информация меня порадовала бы. Факт, что к девяносто третьему году мамочка была пристроена на пять с плюсом. И пошла в горку!
Довольно скоро частная поликлиника сделалась основой, базой страховой компании, превратившейся с годами в большую корпорацию с разветвлённой сетью медицинских услуг. Теперь её знают все, она по-прежнему на плаву. Мама постепенно «выросла» до руководителя педиатрического отделения. При этом по-прежнему лечила детей, получая достойные своего труда деньги и не принимая больше ни от кого из родителей даже шоколадок. Впрочем, вскоре люди сами перестали одаривать докторов – слишком солидную сумму они оставляли в кассе медицинского коммерческого заведения.
Судьба сделала кульбит, и нам с Тимуром, студентам-лоботрясам, теперь подкидывала денежек моя мама, а не родители мужа, у которых, наоборот, всё рухнуло. Номенклатурщики-синекурщики, не приближённые к самому верху, очень средней руки чиновники, пострадали, пожалуй, больше других. К делёжке главного пирога их не подпустили, а делать они ничего не умели. К счастью, у свёкров оставались приличные накопления, но сын с довольствия был снят.
– Мы не знаем, что с нами случится завтра, – мрачно заявил Тимуру отец. – Нам ещё надо как-то старость протянуть, ни на что и ни на кого не надеясь. Будем экономить и жить очень скромно.
– Что ж получается, – растерялся мой муж, – и живу я в Белкиной квартире, и её мама нас подкармливает. Нехорошо как-то.
– Дошло, наконец? А у нас с матерью нет больше работы и прежних плюшек с икоркой, которыми, заметь, и ты с удовольствием угощался! Так что идите с твоей драгоценной и работайте, ежели стыдно. Мама с папой вам больше не помощники. Что смотришь, как солдат на вошь? Кто торчал у Белого дома за каким-то лядом? Кто верещал за перемены, скулил о свободе? Получили? Жрите, не обляпайтесь!
Старость… Видали? Пятьдесят лет мужику. Совок, обидевшийся, что у него пироженку отобрали. Хнычет. Так я думала про свёкра, когда вечером за ужином растерянный Тимур пересказал разговор с отцом. Он был так расстроен, что почти не ел, вяло ковыряя вилкой свои любимые макароны с сыром.
– В чём-то твой отец прав – надо самим зарабатывать.
Тимур удивлённо посмотрел на меня.
– Бросить институт?
Я пожала плечами.
– Не знаю… может быть.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Маленький памятник эпохе прозы - Екатерина Александровна Шпиллер бесплатно.
Похожие на Маленький памятник эпохе прозы - Екатерина Александровна Шпиллер книги
- Авторская жара 2023 - Автор, пиши еще! - Короткие любовные романы / Прочие приключения / Русская классическая проза
- В открытое небо - Антонио Итурбе - Русская классическая проза
- Никогда-никогда 2 (ЛП) - Таррин Фишер - Современные любовные романы
- Принуждение (ЛП) - Райт Кэндис - Современные любовные романы
- Вальтер Эйзенберг [Жизнь в мечте] - Константин Аксаков - Русская классическая проза
- Горячая помощница для Морозко (СИ) - Свободина Виктория - Современные любовные романы
- Обвиняемый - Рин Шер - Современные любовные романы
- Гибель Тайлера (ЛП) - Довер Л.П. - Современные любовные романы
- Ненавижу. Скучаю. Люблю - Ники Сью - Современные любовные романы
- Ночи и дни - Ольга Горовая - Современные любовные романы
