Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Работа, на которую я устроился, не слишком утомляла меня, давая возможность учиться и заниматься в библиотеке. Работать я начал в одном из отделов лаборатории у доцента строительного института, мягкого и покладистого человека, выбранного вскоре парторгом института. Он очень благоволил ко мне, прощал опоздания на работу и ранние с нее уходы, только бы выполнялись в срок его задания, к которым я относился со всей искренностью и старанием. В этих заданиях мне помогала одна девушка, лаборантка, учившаяся в институте на вечернем отделении. Миловидная и умная, она самоотверженно взяла на себя все расчеты, а экспериментальная сторона опытов была возложена на меня. Незаметно мы сблизились, и наши отношения застряли где-то между дружбой и влюбленностью. Но море звало меня неодолимо и я решил уволиться, сильно огорчив этим своего шефа. Он с большой неохотой подписал мое заявление об уходе.
За зимний период удалось собрать кое-какую сумму для поездки на море. Не очень довольные родители согласились отпустить меня, взяв обещание писать им письма. Они добавили немного денег, что позволило взять с собой и моего друга. Мама сделала на внутренней стороне брюк маленький кармашек, положила в него деньги и заколола этот тайничок булавкой, наказав мне не спускать с него глаз. Я был готов к путешествию и радовался предстоящей свободе от хождения на работу. То же самое чувствовал и мой верный товарищ, которого родители отпустили со мной на все лето.
Наконец мы уселись в плацкартном вагоне поезда, идущего на юг, и, сидя у окна, любовались южными холмистыми ландшафтами в кудрявой прозелени буковых лесов. За окном, как и в наших сердцах, сияло солнце радости, молодости и самых лучших надежд – солнце обманчивой душевной свободы. Этот обман неотступно преследовал нас, представ перед нами в облике двух навязчивых парней грузинского типа. Подсев к нам, они достали карты и спросили, не хотим ли мы поиграть? Я твердо ответил, что мы с другом не играем в карты на деньги.
– Мы тоже никогда не играем на деньги, – усмехнулся один из них. – Просто скучно, дорогой, сидеть весь день в купе. Поэтому мы ищем кого-нибудь, чтобы как-то убить время!
Уговорив нас, наши попутчики объяснили нам правила игры, при которой для полного выигрыша нужно набрать тридцать одно очко. Поиграв с нами минут десять, они заявили, что без денег все-таки скучно играть. Но так как они никогда не играют на деньги, то можно чисто символически ставить на банк по копейке, так, для простого интереса. Началась игра на копейки, в которой я выиграл несколько рублей.
– Поздравляю с выигрышем! Ты неплохо играешь, молодец! – польстил мне один из игроков. Игра продолжилась снова, пока старший из картежников не достал со вздохом рубль и не сказал:
– Эх, была не была! Ставлю рубль!
Пришлось и нам ответить тем же. Мне выпали карты, в сумме составившие тридцать очков, и я собрался не сдаваться, о чем и шепнул другу, у которого карты были похуже. Постепенно общая сумма в банке перевалила за несколько сотен рублей, отступать было некуда. Мне пришлось извиниться и выйти в туалет, чтобы достать из маленького карманчика, застегнутого маминой булавкой, остальные деньги.
Выйдя из туалета, я увидел, что наше купе окружила группа парней, внешностью похожих на наших игроков, и догадался, с кем мы имеем дело. Принеся деньги, мне пришлось их все поставить на выигрыш, который составлял крупную сумму по тем временам. Мы открыли свои карты, то же сделали и наши соперники: у них было тридцать одно очко, у нас – тридцать. В полном молчании мы смотрели, как грузинские картежники сгребали деньги со стола. Обратив внимание, что мы сидим в совершенном оцепенении, один из них заметил:
– Что, денег у вас совсем не осталось?
– Нет, – выдавил я из себя.
– Ну ладно, вот вам на пирожки! – и он, уходя, кинул на столик трешку.
Оставшись без денег, мы молча легли спать, а утром вышли из поезда с тремя рублями. К игре в карты было полное отвращение. Море шумело рядом и играло огнями и бликами, словно смеясь над нами, отражая восходящее летнее солнце. Мы купили на подаренную нам трешку пакет пирожков, запили их водой из крана и медленно пошли по набережной, не зная, что предпринять дальше. Мир земной красоты готов был принять нас, но мы не были готовы принять его таким, как он есть.
Чем больше слепота испорченной и горделивой души, тем больше в ней спеси и самодовольства и, что страшнее всего, неприязни и ненависти к честности и кротости смиренной души. Встречаясь с разными людьми, мое сердце инстинктивно начало избегать злых и испорченных людей, но своего собственного зла – скрытой гордости и своей испорченности
- Опыт, оплаченный жизнью, или практические советы из уст в уста - Монах Симеон Афонский - Православие
- Рабы ума и победители смерти - Монах Симеон Афонский - Православие
- Таинственные беседы или Сокровенные истины - Монах Симеон Афонский - Православие
- Практическое богопознание. Евангелие от Матфея - Монах Симеон Афонский - Православие
- Отец Иоанн (Крестьянкин) - Вячеслав Васильевич Бондаренко - Биографии и Мемуары / История / Православие
- Вертоград старчества. Оптинский патерик на фоне истории обители - Монах Лазарь (Афанасьев) - Биографии и Мемуары / Православие / Прочая религиозная литература
- Афон - Зайцев Борис Константинович - Православие
- ВЕЛИКИЙ ПАТЕРИК. Сокровищница духовной мудрости преподобных отцов Церкви. Том I. Главы I-X. - А. В. Марков - Православие / Прочая религиозная литература / Религия: христианство
- Душа после смерти: Современные «посмертные» опыты в свете учения Православной Церкви - Иеромонах Серафим - Православие / Прочая религиозная литература / Религия: христианство
- Болезнь в свете православного вероучения - Жан-Клод Ларше - Медицина / Православие / Психология / Религиоведение / Прочая религиозная литература / Религия: христианство