напрягаться.
Для начала сую охраннику деньги, плату за молчание, и прокурорскую ксиву — презент от одного полковника после удачной сделки. Затем, опустив солнцезащитный козырек, проезжаю мимо всех камер.
Когда я паркуюсь возле нужного дома, вокруг тихо и спокойно. Никаких прохожих, никаких детей на соседнем участке. Никаких переодетых в собачников телохранителей и прочих свидетелей.
Идеальная ситуация для хорошего разговора и качественной разминки.
Глава 33
Суицидник Боровский даже не пытается спрятаться, когда я нажимаю на кнопку звонка. Наоборот, посмотрев в окно, этот гений сразу же открывает дверь.
Здороваемся мы почти одновременно — ударами. Левой рукой я блокирую его правый хук и бью в живот. Мой кулак просто обязан встретиться с мягким офисным брюхом, но Боровский внезапно выворачивается и отступает вглубь дома.
— Спасибо за приглашение! — Долго не думая, врываюсь следом.
Раз уж хозяин так «радушно» начал встречу со спарринга, я продолжаю в предложенной манере. Для удобства сбрасываю пиджак. После этого мы с Боровским, не сговариваясь, закатываем рукава рубашек.
— Давно мечтал это сделать! — Он нападает первым.
С ловкостью уличного бойца обходит мой блок и умудряется дотянуться до челюсти.
Боль мгновенно отрезвляет. Последний раз мне прилетало по морде от Ярослава два года назад. Учитывая дядькин разряд по боксу, в этом не было ничего удивительного. А вот Боровскому подобную удачу простить нельзя.
Отбросив страх прибить этого ботаника, начинаю играть грязно. Использую особый талант, за который меня ненавидели еще в детдоме.
Обманным маневром я увожу внимание на правую руку и бью снизу левой. Учитывая, что она такая же сильная, как и правая, апперкот получается жестким.
От встречи кулака с животом подонка на душе становится легче. Но не расслабляюсь. Не сбавляя темпа, я провожу еще пару ударов, заставляю Боровского уйти в оборону. А еще через мгновение — ловлю крученый в корпус и чуть не падаю на пол.
— В институте благородных девиц нынче учат драться по-мужски? — Поставив блок на следующий выпад, меняю позицию.
— А в подворотне сейчас спрос на балет? — уходя от моего удара влево, хмыкает Боровский.
— Зато там нет спроса на чужих женщин! — Делаю подсечку и валю этого гада на спину. — Особенно насильно!
— На насилии только в вашем чумном бараке специализируются. — Ботаник бьет под коленную чашечку и опрокидывает меня на себя.
Это совсем не тот «бутерброд», о котором я сегодня мечтал. Впрочем, злости так много, что через секунду я уже готов продолжать.
— Что ты с ней сделал?! — Хватаю Боровского за грудки и вколачиваю в паркет.
— Я сделал?
Он снизу лупит головой в мой лоб и, стоит на секунду ослабить хватку, делает кувырок. Теперь мы поменялись местами.
— Она даже прикоснуться к себе не позволяет. — Ударив под левое ребро, скидываю этого мудака на пол. — За это я тебя живьем закопаю. Понял?
— Вначале себе могилу вырой! — Боровский прижимает руку к груди и смотрит с такой ненавистью, на которую не способна никакая офисная крыса.
— Добавки хочешь?! — Вновь стискиваю ладони в кулаки.
— Где ты был, когда Диана осталась одна? Скольких баб перетрахал, пока она месяцами выла в подушку? Ты даже мизинца их стоишь! Ни ее, ни Вероники!
— А ты, значит, у нас благородный герой? — Я провожу серию из четырех ударов. По голове и в корпус. Правой и левой. — Решил сломать мою женщину и вырастить мою дочь?
— Сломать?!
В Боровского словно бесы вселяются. Он больше не защищается — никаких блоков. На меня сыплются точно такие же удары, как только что делал я сам.
Этот гондон — мое зеркало. Немного мутное из-за ярости, но не менее опасное.
Очередной прокол службы безопасности. Слишком хорошая подготовка для занудного счетовода, который целыми днями стучит по клавиатуре и не поднимает ничего тяжелее мышки.
— В отличие от тебя, сбежавшего за границу при первой опасности, я был с ней рядом и помогал всем, чем мог!
После хука справа Боровский делает шаг назад и демонстративно поправляет рубашку.
— Ты ни хрена не знаешь! Ни обо мне, ни о том, почему я уехал. Если бы было возможно, я бы и на день Диану не оставил. Особенно с таким уродом, как ты!
Нужно заканчивать с этой болтовней. Делать из мудака отбивную и вызывать Валеру.
— Даже после того, как она тебе изменила? Ты ведь из-за этого сбежал в Китай? — Боровский будто провоцирует. Специально подливает масла в огонь.
— Плевать. Не твое дело.
— Может, напомнить, как это было?
Готовые снова сцепиться, мы медленно кружим по комнате. Переступаем с ноги на ногу. Мягко, шаг за шагом.
— На том свете будешь напоминать! — Я позволяю ему сделать первый выпад и, присев, бью в левый бок. — На этом у тебя больше ничего не будет.
— Сука... — шипит Боровский, сгибаясь пополам.
— Показать тебе, как в нашей подворотне разбираются с теми, кто насилует женщин?
Ударом сверху заставляю его свалиться на пол.
— Насилуют? — Шипение переходит в рык. — Это ты имеешь в виду, что я два года заботился о Диане, утирал слезы, заставлял ее вернуться к нормальной жизни, помогал растить ребенка и решал проблемы на работе?
— Хочешь сказать, что ты весь в белом, а с ней это само случилось?
— С насилием ты не по адресу. — Боровский сплевывает кровью. — Я бы и сам все отдал, чтобы узнать, какая сволочь это сделала.
— Конечно...
Нужно добить, но не хочу. У меня нет ни одного основания верить этому подонку. Слишком долго он обхаживал мою женщину, слишком сладко целовал ее на тех фото. Однако внутри все будто
