— Монастырь расположен у подножия горы Атос. Он живет там почти все время. Даже одеваться стал в средневековом стиле. Народ болтает, будто он замаливает старые грехи. Ну, если так, ему предстоит большая работа.

— Значит, мы можем его простить? Вы это пытаетесь мне втолковать? Я не услышала от вас ничего нового. Тогда зачем эта встреча?

Ради эгоистического удовольствия видеть вас, прекрасная синьорина. А также для того, чтобы посоветовать вам, выражаясь современным компьютерным языком, детализировать поиск.

— Наверное, я очень бестолкова…

— Нет-нет, ничего подобного. Вы искали человека по фамилии Харанис.

— О, поняла. Отец, сын, дочь, кузина?

— С детьми у него были проблемы, хотя мне трудно представить его в качестве любящего отца. Он осыпал бы своих отпрысков материальными благами, но при этом поставил бы им такую планку требований, которой они вряд ли смогли бы соответствовать. Он ужасно самолюбив и не переносит поражений. Однажды он играл с четырехлетним сыном в настольный теннис и разгромил его с огромным удовольствием, словно профессионального партнера. Правда, молва добавляет — у него были на то личные причины.

— Что еще говорит людская молва?

— Она говорит, что за девять месяцев до рождения Микиса его мать изменила мужу. В тот момент у Хараниса был страстный роман с другой женщиной, и жена решила отплатить ему той же монетой. Харанис встал перед дилеммой: признать, что жена ему неверна, — позор для мужчины. Подавить свою гордость и принять в гнездо кукушонка — альтернатива не лучше.

— Но он все же выбрал второе?

— Да, хотя довольно скоро развелся с женой. Но и после развода он продолжал выделять деньги на воспитание сына. Микис вырос крайне испорченным человеком. Будучи совершенно аморальным типом, он решил заняться политической деятельностью.

— Подался на политическую арену? — спросила Флавия. — Это не самое плохое поприще для безнравственного человека.

Георгос скривился:

— К несчастью, вы ошибаетесь. Он связался с самым радикальным крылом правых националистов — в сравнении с ними ревнители бывшей военной хунты кажутся беззубыми либералами. Он обещает навести в стране порядок, установить жесткую дисциплину и выдворить иностранцев. А по-моему, он просто хочет доказать свое превосходство отцу.

— У нас националисты тоже набирают силу. А какие лозунги они выдвигают в Греции?

— Да все то же самое. Долой славян, долой арабов, долой иммигрантов. Призывают установить в стране жесткую дисциплину и вернуть людям понятие истинного патриотизма и порядка. В общем, обычный компот, но Микис пытается увязать его с нашим великим историческим прошлым.

— С периодом расцвета Афин?

— Боюсь, что нет, — сказал Фостиропулос, отсыпав в ладонь орехов из чашки и закидывая их в рот.

— Подождите, не говорите. Александр Великий. Он хочет завоевать Персию.

— Слишком амбициозно даже для такого экстремала, как молодой Харанис, — засмеялся грек. Одним глотком он допил шампанское и снова наполнил бокал. — Нет, он обращается к временам христианской империи — к Византии. Он бредит переименованием Стамбула. Если Ленинграду вернули название «Санкт-Петербург», то почему бы и Стамбулу не стать вновь Константинополем?

Фостиропулос собрался отсыпать еще орехов, потом передумал и опрокинул в огромную ладонь всю чашку. Переправив орехи в рот, он принялся шумно жевать, с улыбкой глядя на Флавию.

— У него далеко идущие планы, — сказала итальянка, отводя взгляд.

— Как я уже сказал вам, сейчас в мире на первый план снова выходят старые ценности. И вы напрасно не придаете этому значения — история, религия и мечты о славе по-прежнему занимают умы многих людей.

— Вы пытались каким-то образом нейтрализовать молодого Хараниса?

— Официально нет. Тем более что он по-прежнему находится под защитой своего отца, задевать которого весьма нежелательно. А неофициально я скажу вам вот что: несколько месяцев назад в Фессалониках сожгли пятерых мусульман, и мы уверены в причастности к этому преступлению команды Микиса Хараниса. Его партия немногочисленна, они пока не имеют власти, но с каждым годом их полку прибывает. И это сильно нас беспокоит.

— Вам известно местонахождение Микиса Хараниса?

Фостиропулос покачал головой:

— Знаю точно, что в Греции его сейчас нет. Три недели назад он слетал на три дня в Лондон, потом вернулся в Афины и исчез из поля зрения.

— Опять отправился в Лондон? Фостиропулос кивнул.

— Вас это интересует? Почему?

— Мне пришла в голову одна мысль. Вы не могли бы оказать мне услугу?

— Конечно.

— Не могли бы вы выяснить, какие именно картины из коллекции Хараниса вызвали подозрение у директора национального музея?

— С удовольствием, — улыбнулся грек и посмотрел на часы. — Что-нибудь еще?

— Мне бы пригодилась фотография молодого Хараниса — только хорошего качества. Не такая расплывчатая, как у нас.

Георгос улыбнулся и достал из кармана конверт.

— Нет ничего проще.

Флавия открыла конверт.

— Если встретите его, дайте нам знать, — попросил грек. — Нас он тоже в некотором роде интересует.

— Обязательно.

— Ну, мне пора. Счастлив был встретиться с вами еще раз, синьорина.

Он ушел. Флавия посмотрела на недопитую бутылку шампанского и, подумав: «Какого черта!» — вылила остатки в свой бокал.

ГЛАВА 14

На следующее утро ободренный похвалами и изъявлениями благодарности, которыми осыпала его за завтраком Флавия (она решила набраться опыта в управлении людьми, потренировавшись на самом легком объекте), Аргайл приступил к разбору бумаг, имея более ясное представление о том, в каком направлении ему нужно двигаться.

До этого он знал об иконе только то, что она очень старая и что ее привезли с Востока. Теперь, после разговора Флавии с Фостиропулосом, он понял, что ему следует обратить внимание на византийские иконы. В старинных манускриптах ему периодически встречались упоминания о странствующих ученых и изгнанниках, и Аргайл решил сосредоточиться на них, уделив особое внимание середине пятнадцатого века. Этот период он выбрал потому, что в это время в Европе разразилась эпидемия чумы, от которой, по преданию, защитила город чудотворная икона.

Константинополь пал под натиском Оттоманской империи, и многие пытались спастись от захватчиков бегством. Люди забирали с собой только самое ценное. Некоторым беглецам папа назначил пособие; других взяли под свое покровительство западные монархи — они чувствовали за собой вину, поскольку не оказали Византии своевременной помощи. Кое-кто из бежавших лелеял надежду организовать поход на неверных. Большинство, однако, понимало, что крестовый поход не имеет смысла — турки буквально смели с лица земли Римскую империю, просуществовавшую до них две тысячи лет. Смирившись с неизбежным, беглецы пытались пристроиться учителями или прибивались к монастырям. Единственное, что утешало их в изгнании, — это то, что они оказали туркам отчаянное сопротивление и их император, Константин, жил и умер как истинный император Великого Рима: он лично возглавил войско и был изрублен неприятелем в куски. Его тело даже не смогли опознать.

Это были горькие, но захватывающие страницы истории. Аргайлу до дрожи хотелось выяснить все до мельчайших подробностей. Несколько изгнанников пришли в монастырь Сан-Джованни. Аргайл готов был побиться об заклад, что один из них принес с собой икону. Но что из того? Убегая от захватчиков, люди прихватили с собой немало добра — некоторые до неприличия много, вместо того чтобы взять на борт корабля соотечественников. Что значила эта икона среди сотен других картин? И как она связана с падением Второго Рима и с теми, кто жаждал возрождения Третьего?

За ночь толпа перед церковью увеличилась. На ступеньках церкви появились свежие букеты цветов; вся дверь, насколько хватало человеческого роста, была увешана листочками с просьбами верующих. Спальные мешки свидетельствовали о серьезности намерений собравшихся. Аргайла удивило количество молодых людей: вчера у церкви собрались в основном пожилые женщины. Он полагал, что их привели сюда сентиментальные воспоминания о прошлом, икона была частичкой того города, в котором они родились и выросли. Но сегодня среди них появилось человек десять — пятнадцать совсем молодых людей. Аргайл пригляделся к ним внимательнее: несколько человек показались ему студентами, изучающими богословие; еще несколько ребят и девушек, похоже, разъезжали по Европе в поисках приключений и, заинтересовавшись происходящим, решили сделать привал.

У Джонатана сложилось впечатление, что почти все собравшиеся просто проходили мимо и сами толком не понимали, почему решили здесь задержаться. Они были спокойны и беспечны, но Джонатан чувствовал себя в их обществе не в своей тарелке. Он заметил одиноко сидевшую синьору Грациани и подошел поздороваться. Она тепло улыбнулась ему, и он поспешил обнадежить ее сообщением, что полиция продолжает поиски «Мадонны». Синьора Грациани сказала, что не видит смысла в этих поисках, но из вежливости поблагодарила.

1 ... 27 28 29 30 31 32 33 34 35 ... 47

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Гибель и возрождение - Йен Пирс бесплатно.

Похожие на Гибель и возрождение - Йен Пирс книги

Последний суд - Йен Пирс - Исторический детектив
Комитет Тициана - Йен Пирс - Исторический детектив
Заводная девушка - Анна Маццола - Исторический детектив / Триллер
Сам без оружия - Алексей Фомичев - Исторический детектив
Imprimatur - Рита Мональди - Исторический детектив
В тот день… - Вилар Симона - Исторический детектив
Путешествие пешки, или история одной шахматной партии - Андрей Гирько - Исторический детектив
Огненный плен - Вячеслав Денисов - Исторический детектив
Убийство в особняке Сен-Флорантен - Жан-Франсуа Паро - Исторический детектив
Сделка обреченных - Давид Кон - Исторический детектив

Оставить комментарий