уху.
– Марат! Почему не отвечаешь так долго? Неужели спишь?
– Чего ты хотела? Я занят.
– Нужно встретиться и поговорить.
– Так говори!
– Не по телефону. Нужно кое-что обсудить. Есть идея.
– Знаешь что, отвали, а? Твои "гениальные" идеи мне всю жизнь испортили. Ведь именно ты подтолкнула меня тогда сделать все это с Анькой. Что ты там говорила? "Ты что, не мужик? Не можешь взять свое?". Я взял, и взамен получил один геморрой. Хорошо, что не посадили.
– Не ной! Я просто хочу кое-что у тебя выяснить. Про Аньку.
– Ты знаешь, что твой муженек мне морду из-за нее разбил?
Милана этого не знала. А услышав, разозлилась еще сильнее.
– Жду тебя завтра в парке тут у нас. И попробуй не приди!
– А то что будет?
– Расскажу дяде Нодару, кто его любимую дочку обрюхатил и потом бросил, слившись с ответственности. И не надо мне тут, что это не ты, я все знаю.
Марат какое-то время помолчал, а потом брякнул короткое:
– Приду.
Часть 25
***
– Проходи. Обувь не снимай, здесь еще не убирали.
Вхожу в просторную светлую прихожую и поражаюсь размером комнаты – да она как половина моей квартиры!
– Кухня, три спальни, ванная, правда, одна.
– Зачем нам столько комнат? – оборачиваюсь на Ратмира. – Мы же будет жить здесь с Мишей вдвоем!
– Нормально, зато есть где развернуться.
Трогаю рукой чуть шершавые светлые стены, опускаю взгляд под ноги – такой же светлый паркет, совсем новый.
Снимаю все-таки обувь, жаль портить такую красоту.
– И мебель вся есть… – касаюсь дивана из экокожи. – Чья это квартира?
– Моя.
Снова оборачиваюсь на Юнусова, но уже не скрывая удивления.
– Твоя?
– Да.⠀
– То есть твоя и твоей жены?⠀
– Нет, только моя.⠀
Здесь очень красиво, прекрасный район, вид из окна, современная детская площадка и новый детский сад напротив. Нам бы прекрасно жилось здесь, но…
– Я не могу остаться тут, – кладу на тумбочку связку ключей.
– Но почему?
– Потому что это твоя квартира.
– И что с того? Тебе было бы приятнее, если бы я ее снял для вас?
– Да, мне было бы так проще. Ты женат, впускаешь нас в свой дом. Это… неправильно.
– Я же не собираюсь спать с тобой здесь! И поселил не как любовницу, – после этих его слов вспыхиваю. – Здесь будет жить мой сын и ты, как его мать.
– А если я приведу сюда мужчину?
Некого мне вести, но посмотреть на его реакцию хочется. И она не заставляет себя долго ждать – лицо Юнусова становится хмурым, хоть и пытается сделать вид, что эта информация его ничуть не тронула.
– Ты о том своем докторе инфекционисте?
– Он анестезиолог.
– Значит, у вас действительно все серьезно?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
– А для тебя это имеет значение?
– Я бы хотел знать, в какой атмосфере и с какими людьми растет мой сын. И разумеется, хочу с ним познакомиться.
– С Виталиком?
– С сыном, – цедит Юнусов, для которого тема с моим статусом, очевидно, как кость в горле.
Если бы не знать, что нас связывало в прошлом и связывает сейчас, то можно бы было даже подумать, что он ревнует.
– А если Милана узнает о том, что мы живем здесь? Если придет и закатит истерику?
– Я же сказал, что с ней я разберусь сам.
О ней он говорить тоже очевидно не хочет. Собственно, я тоже.
Ратмир стоит у окна и, опустив руки в карманы брюк, смотрит на улицу. А я ругаю себя за то, что смотрю на него. Может быть где-то даже любуюсь.
Независимо от нашего общего прошлого, моего о нем мнения, его статуса чужого мужа, он был и есть видным мужчиной, на которого оборачиваются.
С раннего детства я хоть и не выносила его, но считала самым красивым мальчиком на нашей улице.
Прошло много лет, мы повзрослели, но "самым" он так и остался…
– Ты куда? – оживился он, когда увидел, как я ухожу.
– На кухню, выпить воды.
Там, оставшись одна, пытаюсь заставить себя прийти в чувства и отключить эмоции. Мне нельзя позволять себе "плыть" и нельзя вестись на его якобы перемены. Люди не меняются! И не смотря на то, что он пытается как-то загладить вину прошлого, все равно он тот, кто меня предал.
Делаю неосторожный шаг и больно ударяюсь об угол барной стойки. Несчастное колено пронзает такая боль, что приходится даже вцепиться за край столешницы.
– Что с тобой? – неожиданно меня подхватывает Ратмир. Я даже не слышала, как он подошел. – До сих пор падаешь в обмороки от анемии?
– Нет, удивительно, но после родов гемоглобин пришел в норму, хотя обычно наоборот. Я просто… ударилась, – медленно поднимаю на него взгляд и утопаю в темных глазах напротив.
Аромат его одеколона в прямом смысле окутывает меня, я чувствую, как мысли, до этого пусть тревожные, но связные, сейчас рассыпались как бисер.
Глаза, губы, его руки на моем теле…
Нужно срочно бежать.⠀
– Мне пора, – отстраняюсь от него и спешно, настолько позволяет травмированная нога, иду в прихожую. Там натягиваю свои туфли и тяну на себя ручку двери.
И все это не оборачиваясь.
– Ань, подожди, – окликает меня он, и приходится обернуться. И так сложно делать вид, что в душе не бушует ураган. – Вот, возьми, – и кладет мне в ладонь ключи. – Они твои.
– Хорошо, – сдаюсь, и кладу связку в сумочку. – Пока.
И вот теперь сбегаю.
Часть 26
***
– Пока еще маленький, конечно, но развивается как положено. Я лично поговорил с врачом. Хочешь посмотреть снимок?
– Давай.
Виталик достает из кармана рабочего костюма черно-белую фотографию, где изображен едва различимый эмбрион. Что-то похожее на кляксу, но глаза друга при виде нее буквально светятся, как светились мои, когда я смотрела на УЗИ снимок своего ребенка.
– Скоро можно будет различить даже черта лица. Ну, ты и сама это знаешь.
– Очень волнительно, поздравляю, – возвращаю карточку, и он
