Форма входа
Читем онлайн У чёрного моря - АБ МИШЕ
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
22 июня 1941 года он, среди других, принял первый удар немцев. Подразделение брата разгромили, а остатки потянулись в тыл. И он, по молодости и простоте душевной направился родную Одессу. Когда он пришёл, она уже была оккупирована. Не прошло и месяца, как на него донесли, что оневрей, и он с женой Эммой был схвачен и посажен в гестапо...
Я, командир батареи Советской армии в 1944 г. проходил рядом с Одессой, и мне удалось завернуть втолько что освобождённый город. В квартире, где я жил, жили другие люди... Над нами жила до войны русская семья Стрижаков. Дядя Андрей, глава семьи, рассказал мне трагическую судьбу моего брата и передал хранившуюся у него записку... Стрижаки в сарае не выкопаливещи - в городе начались аресты тех, кто помогал евреям, и они испугались.
Держали моего брата на Люстдорфской дороге в здании тюрьмы... Там же за стеной арестованных заставили копать ров и всех расстреляли. Так погибли Семён и Эмма”.
Уточнилось: не из гетто - из тюрьмы взывал Семён. Существенно ли? А вот записка с его стихотворением...
Она, как и первое приложение, на листке из школьной тетради, только на этот раз в линейку. И тоже лист обтрепался, пожелтел, кое-где замызгался - 60 лет ему. Стихи об Одессе: “И как не любить мне проспекты прямые, Роскошные парки, бульвары, сады, Вы все дороги мне, вы все мне родные, Лазурное небо, синь моря воды. ... За город у самого синего моря, За друга любимого, волю, за мать, За новую жизнь без нужды и без горя Готов свою жизнь без остатка отдать! Помечено:6 апреля 41 г. Самбор”. Буквы со старомодным благородным изяществом, сдержанные завитушки в прописных “В”, “Р”, “Т”, “З” - чёткий, уверенный почерк.
Он разительно отличается от сбивчивых, друг на друге, строк первой записки из тюрьмы. Между листками каких-нибудь полгода, но “В” уже не вензельной каллиграфией - нервным росчерком. Судороги букв, дрожащие голодные пальцы... Изнемогающему этому человеку, еле колышущему рукой - драться? Какой силой упереться перед рвом?
А всего-то между листками полгода. Да хватило бы и пары недель, а то и нескольких дней, чтобы обратить жизнелюба, счастливо одарённого удачами женитьбы, любви, дружбы, службы армейской - обратить победного этого бойца в немощного доходягу.
И так - миллионы крепких солдат, за считанные дни немецкого плена превращённых в покорно умирающие скелеты, зыбкие подобия мужчин - они и ложились под смертную косу безвольными колосьями, и остались народной памятью не упрекаемы. Не в пример еврейским бабушкам...
22. ТРАНСНИСТРИЯ
Всюду, куда привезли евреев, их убивали. Пулей, голодом, вошью, трудом. В Березовке, в Ахмечетских Ставках, в Мостовом и рядом с ним в селе Весёлый хутор, в Маренбурге, Новосёловке, Молдавке, в Доманёвских “Горках”...
Из заявления Н. Иванченко в Ивановскую Районную Чрезвычайную Государственную комиссию, 28 августа 1944 года:
“В 1942 году в марте месяце в с. Н. Петровка была препровождена группа евреев в количестве 15 человек... старики, женщины и дети. Сначала их загнали в курник, а потом... повели на расстрел. Перед расстрелом им предложили раздеться до последнего белья и в ужасе и крике расстреливали... Группа евреев были жители Одессы...”
Из Листов:
“Гинзбург Израиль, 1928 г. р., расстрелян в гетто Берёзовки в 1941 г.”
“Каневская Рахиль, уничтожена в лагерях смерти в районе Одессы”.
“Славина Рива, 1900 г. р., домохозяйка, расстреляна в гетто”.
“Мильман Фаня, 1880 г. р., домохозяйка, умерла в гетто, 1941-42 гг.”
“Сорская Роза, 1924 г. р., балерина театра оперы и балета, погибла в гетто”.
“Финкель Мойше Дувид, 60 лет, умер от голода в гетто под Одессой”.
“Ханелис Лёва, 1911 г. р., румынские солдаты привязали его к лошади и гнали её пока он не погиб, такая месть евреям”.
Б. Шульман (профессор, свидетельство в ЧГК, 9 мая 1944 года): “Все находившиеся в концлагере “Мостовое” евреи были расстреляны местными немцами-колонистами. В концлагере “Веселиново” ограбленные догола евреи голыми были согнаны ко рву, расстреляны из пулемётов...
В лагере Ахмечетка... к 10 июля 1942 г. насчитывалось около 5000 евреев. В апреле же 1943 года подсчёт показал наличие живых около 100 человек... Массовое вымирание явилось результатом голода, издевательств, побоев и убийств, бросаний в колодец... Лагерь этот носил также название “Лагерь смерти”... помещался в свинарнике, состоявшем из четырёх больших сараев без крыши, без стёкол”.
Д. Стародинский (Ахмечетка): “В лагере... в основном были так называемые “нетрудоспособные”... обречённые на голодное вымирание... Утром, когда люди хотели выйти из бараков (ночью это запрещалось под страхом смерти), полицейские не разрешали этого до тех пор, пока им не дадут какие-нибудь вещи... Люди, которым нужно было выйти по естественным надобностям, буквально прыгали от боли. Оправляться внутри барака никто не смел - это каралось смертью...
...Вшей было столько, что они ползали даже по земле. На мне сохранилась шёлковая трикотажная рубашка... цвет её из голубого превратился в серый, так густо её покрывали вши.
...подростки, борясь с голодной смертью, выходили из лагеря, чтобы раздобыть какую-нибудь пищу, но это всегда кончалось их гибелью. Я видел, как полицай застрелил ещё совсем ребёнка, выползшего через канаву, [ограждающую лагерь].
[В конце 1942 года] люди обитали в двух бараках... Чтобы хоть как-нибудь согреться, в бараке жгли костры, используя для топлива остатки полов и простенков. Барак был заполнен едким дымом, а люди в этом дыму казались привидениями”.
С. Сушон (Ахмечетка): “Мы... жили в свинарнике, в свинской клетке. Такой ряд клеток, проход и напротив другой ряд клеток... Клетка на свиноматку с поросятами, метра два на полтора, не больше. В нашей семь человек, в других шесть, восемь... Крики в этих клетках, скандалы: “Чего ты меня толкаешь?” Где была солома, а где кукурузные палки, на этом спали. Страшная вонь: моча свиней - это ужасный запах, просто ядовитый.
... Многие сырую муку ели просто так. А мы с братом между двух кирпичей сделали огонь, нашли кусок жести с краской и бабушка на эту жесть выливала тесто, получались такие оладки на воде. Без соли, без сахара, без ничего. Это был деликатес.
Когда бабушка пекла оладки, крутился там мальчик, Аркадий Альтман. Одинокий совсем. Он был истощён до того, что у него был на щеке фурункул и оттого, что тела нет, в коже образовалась дырка, и он через неё высовывал язык. И бабушка дала брату клецеле [оладушку], и мне клецеле, и третье клецеле вроде себе взяла, но мы с братом видели, как она за своей спиной отдавала этот блинчик Аркадию.
...Мы ели ещё деликатес: воробьи, суслики. Все ямки, где были суслики, мы обшаривали. У меня долго был шрам, что меня суслик укусил, мы его выкурили из ямки”.
Из архивов:
“Акт №7
1944 года октября 31-го дня
...Когда людей пригнали в лагерь при совхозе “Акмечетские ставки”, то администрация лагеря Абрамович, Мойше, Есык издевались над евреями. Раздевали, вытаскивали золотые зубы и все эти вещи меняли на продукты для себя... Люди умирали с голоду. За водой надо было ходить приблизительно за километр, людей пускали по 10 человек, а если получалось больше, то последних расстреливали. Лагерь был обнесен рвом и если заключённые пробирались за ров, то их убивали на месте... Виновники всех злодеяний: начальник лагеря Маня (фамилия не известна), которая особенно издевалась над заключёнными, Абрамович, Мойше и Есык. В последнее время начальником лагеря был Малкин, который сейчас работает в Одессе”.
Д. Айзенберг (1923 г. рожд., этап со Слободки): “Нас... погнали до хутора Кутузы... Прожили мы там месяца полтора....
Приехали днём как-то две подводы с немцами-колонистами... местные русские немцы... Евреи собрались, их всех догола раздели. Немцы пересматривали, у кого хорошие вещи, искали золото, ценности и потом в другую конюшню всех сгоняли, там пересматривали снова...
...стали выгонять партию, человек так 30-40... Стало уже темновато... Нас провели к ямам и начали нас расстреливать. Я потеряла сознание и упала... Очнулась я оттого, что слышу: что-то тянут... Я не была ранена. Лежала, молчала. Они проверяли, нет ли живых среди мертвецов. Потом они ушли через какое-то время. Поднялась я и ещё какая-то женщина поднялась, девочка лет 11, она ранена была в ногу, и ещё одна девочка маленькая, 4 или 5 лет. Вот мы четверо поднялись и стали уходить. Но куда мы ни шли, нам всё казалось, что обратно попадаем в ямы, ведь это уже была ночь.
... Шли мы до утра, когда еле-еле начало рассветать, то добрались до [села]Серацкого.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу У чёрного моря - АБ МИШЕ бесплатно.
Похожие на У чёрного моря - АБ МИШЕ книги
- У чёрного моря - АБ МИШЕ - Историческая проза
- Преображения еврея - Аб Мише - Историческая проза
- Нахимов - Юрий Давыдов - Историческая проза
- Перекоп ушел на Юг - Василий Кучерявенко - Историческая проза
- Трибунал для комдивов. 41-й - Вячеслав Звягинцев - Историческая проза
- Анания и Сапфира - Владимир Кедреянов - Историческая проза
- Святослав Великий и Владимир Красно Солнышко. Языческие боги против Крещения - Виктор Поротников - Историческая проза
- Краденый город - Юлия Яковлева - Историческая проза
- 1941–1945. Священная война - Виталий Елисеев - Историческая проза
- Белое солнце пустыни - Рустам Ибрагимбеков - Историческая проза
