Дениса стало тошнить сразу же, как только Шэф начал свою вокальную партию. Главком задрал белое, страшное, изрезанное жгутами черных, вздувшихся жил, лицо к небу и закатил глаза. Мерзкий звук, выпеваемый командором, смешивался с чадящими, грязными клубами черного дыма от свечей призыва, образуя зубодробительный коктейль, типа музыкального фонтана — только наоборот.
Как ни удивительно, но кое в чем Денис оказался прав, хотя в своих рассуждениях и тыкал пальцем в небо, безо всяких на то логических оснований — во второй раз переносить процедуру допроса оказалось полегче, чем в первый. Денису уже не казалось, что невидимая рука проникла к нему внутрь и пытается вывернуть наизнанку. Не было безотчетного страх, волосы дыбом не стояли, кожа не стала влажной и липкой, не было противной дрожи во всем теле, не было обострения медвежьей болезни — было просто гадко.
Когда дым от горящих пирамидок, до этого клубами уходивший в звездное небо, стал свиваться в тонкие жгуты, Денис обрадовался — эта метаморфоза означала скорое окончание «концерта по заявкам», где вокальная партия была закреплена за одним исполнителем — верховным главнокомандующим. Как только дымные змеи впились в голову мертвого некроманта, душераздирающий вой, издаваемый Шэфом, мгновенно прекратился.
«Ну, слава Богу! — подумал Денис, — еще немного, и я бы начал подпевать в унисон!»
Внутренний голос, совсем уже было собравшийся высказать свое мнение на этот счет, сделать этого не успел, в связи с тем, что времени, для бесед на отвлеченные темы, не осталось — подготовительные действия были закончены, и начался непосредственно допрос — ради чего, собственно говоря, весь огород и городился. Мертвый некромант открыл глаза.
— Именем Неназываемого и Трех Слуг Тьмы, приказываю! — начал Шэф другим, необычным голосом. — Назови свое истинное имя!
Как и в первый раз, Денису показалось, что голова раздумывала, отвечать, или нет, но как и тогда это объяснялось тем, что ворочать языком в отдельно стоящей голове не так легко, как в сидящей на плечах.
— Шафарх, — сообщил мертвый некромант.
Повторять собственную ошибку и выяснять: должность, звание и место работы, командор не стал. В принципе, он и так это знал, но порядок — есть порядок! Поэтому он все же спросил:
— Кто ты!?
— Я консул Высокого Престола в Бакаре, маг — экзекутор.
— А кто выше: маг — инквизитор, или маг — экзекутор? Иллиаш вроде был инквизитор… — влез с вопросом Денис, но Шэф только досадливо отмахнулся и снова обратился к голове:
— Шафарх! Именем Неназываемого и Трех Его Слуг! Повелеваю и приказываю внятно, без ошибок прочесть вслух текст, который я тебе покажу и без ошибок и искажений перевести его, сообщая, по ходу, все дополнительные сведения об этом тексте, известные тебе. Произнеси слово подчинения!
— Слушаю и повинуюсь Господин! — медленно, и как показалось — торжественно произнес бывший консул.
… тысяча и одна ночь, однако!..
— Читай и переводи! — с этими словами, верховный главнокомандующий предъявил Шафарху первый лист из пятидесяти.
Денису показалось, что освещения от звездного неба будет недостаточно и придется как-то подсвечивать консульской голове озвучиваемый текст, но выяснилось, что Хан Карум, или Шафарх — черт его разберет, видит в темноте нисколько не хуже их с Шэфом. Потянулась нудная и тягучая процедура. Когда был прочитан и переведен примерно тридцатый лист, в головах у компаньонов раздался голос «тельника»:
— Достаточно.
— Уверен!? — недоверчиво уточнил главком.
— Да.
— Нет уж, милый мой, — после некоторой паузы решил командор, — неизвестно когда у нас будет следующий переводчик… и будет ли вообще. Так что — слушай. — «Тельник» в ответ ничего не сказал и процесс продолжился.
Когда перевод был завершен, Шэф приказал Денису сжечь все бумаги к чертовой матери, а сам обратился к мертвому колдуну:
— В капитуле уже знают, что ты мертв?
— Да.
Главком нахмурился и продолжил:
— А теперь расскажи все, что тебе известно про то, почему Капитул Высокого Престола заинтересовался двумя демонами, которые выйдут из Щели Скверны. — Никакой реакции. Консул молчал, вперив невидящий взор перед собой. Впервые с начала допроса, ответом была тишина.
— Ладно… давай от печки. Когда был отдан приказ о поимке демонов?
— В середине амрота.
Шэф с Денисом переглянулись — информация подтверждалась.
— Кто отдал приказ?
— Епископ Ортег.
— Кто ему посоветовал? — Шэф задал вопрос, на который, в свое время, не получил ответ от Иллиаша, но с тем же успехом. Ответом было молчание.
— Кто необычный посещал епископа в последнее время? — молчание.
— Ладно… Что ты слышал о необычных посетителях Епископа Ортега в последнее время? — Казалось, что некромант о чем-то мучительно думает. После ощутимой паузы он заговорил:
— Человек в чер… — договорить он, как и его коллега Иллиаш, не успел. Голова некроманта взорвалась, как граната, заляпав компаньонов — хорошо еще, что в шкирах, а попади такое на цивильную одежу — беда!
Компаньоны несколько секунд молча рассматривали получившуюся картину, но предаваться размышлениям о бренности всего земного, времени особо не было, и Шэф прервал это буколическое занятие, запихав загаженный заклинательный коврик в мешок с обезглавленным некромантом. Затем он скомандовал: — Помогай! — и с помощью Дениса плотно утрамбовал мешок с телом Шафарха под среднюю банку. При таком способе погребения, вероятность того, что распухшее тело сможет самостоятельно выбраться из места последнего приюта и всплыть на поверхность, была крайне низкой, а того что могила некроманта не будет обнаружена никогда, наоборот — очень высокой.
— А по ауре… излучениям всяким разным… они не найдут? — поинтересовался Денис, имея в виду конечно же не доблестные правоохранительные органы Бакара, а гильдейских магов.
— Соленая вода экранирует все, — лаконично, но предельно информативно пояснил главком, одобрительно осматривая дело своих (и Денисовых рук). И неожиданно поинтересовался: — «Арлекин» видишь? — Денис вгляделся в ту сторону, где по его расчетам должен был находиться порт и растерялся — среди многочисленных разноцветных огней, ни черта было не разобрать. Выяснилась неожиданная проблема — их гирлянда терялась на фоне остального фестиваля. Весь порт сиял и поблескивал, как новогодняя елка. К тому же, задача поиска и распознавания осложнялась тем, что до ближайшей — южной оконечности порта было километра четыре, причальная стенка тянулась километров на шесть, а лодка компаньонов ушла в море, хорошо если метров на четыреста. Следствием этого было то, что панорама порта открывалась под очень узким углом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
