брачные обязательства на собственных потомков. — Повторяю, вы пришли на мою землю, и принесли в дар свою жизнь. Я этот дар приняла. Но предлагаю вам не ограничиваться массовым жертвоприношением, считать вашу службу, нууу… Скажем, долгом вассальной клятве.
— Я один не понял, когда мое желание сдохнуть, превратилось в вассальную клятву верности Лангранам? — Уточнил наг, рядом с которым сидел беспокоящийся за него мальчишка.
— Ну, вот как-то так. — Засмеялась, разведя руками, я.
— Всё это, конечно прекрасно. И внутри что-то закипело, но… А потом-то что? Понятно, что с магией Лангранов и союзниками, отбиться от ордена шанс есть, и не малый. — Продолжал всё тот же наг-пессимист — И я даже не сомневаюсь, что Грозовой престол выполнит свои обещания. Возведем дома и все прочее. А для кого? Все же знают кто мы и откуда. Те, кто подпадают под ритуал, настолько запуганы нагами, что пройдут десятки лет, прежде чем нам начнут снова доверять. Если начнут, конечно. А свободные… Ну, на кой, той, что может выбирать из лучших, сдался потасканный раб из борделя?
И сказано это было с такой болью и отчаяньем, что мне показалось, что говорит он о ком-то конкретном.
— Может, не стоит говорить сразу за всех? Да и вряд ли лично вы выясняли, нужны ли именно вы своей свободной. — Мало ли через что пришлось пройти этим мужчинам, что же прям так откровенно, ставить на себе крест.
Вот где я не ожидала сложностей и о чем точно не думала, так это о том, что им всем ещё и помощь психолога-мозгоправа необходима. Только, где ж его взять в этом мире?
— А об этом ещё и спрашивать надо было? — Взвился наг, видимо, я удачно наступила на самую любимую мозоль. — Как вы себе это представляете? Приползти, поклониться и прям, как на духу: «Видите ли, госпожа, я без вас тоскую и жду, когда вы снова решить купить себе игрушку, каждый раз гадая, как долго в этот раз я буду счастлив рядом с вами, один или несколько оборотов? А заберите меня к себе насовсем, что-то же вам во мне нравится, раз уже несколько лет вы приходите только ко мне? Заберите, потому что, только когда вы покупаете меня, меня не нужно принуждать и накачивать отравой, чтобы был послушным и не сопротивлялся". Вот так это должно было выглядеть? Представляю её реакцию от такой наглости.
— А ты не представляй! Ты спроси! — Вдруг зашипел, любому нагу на зависть, мальчишка.
Ой, сдается мне, что и не мальчишка это вовсе. И судя по ухмылке того самого нага, которого мама назвала видящим, он то прекрасно знал, кто оказался в лагере.
— А ты кто? — Напрямую обратилась… к кому интересно?
— Да почти на выходе из поселения, сразу после ухода из борделя, прибился к нам, беспризорник. — Ответили мне из толпы.
— Я не про это. Личина, амулет? — Перечисляла я, известные мне средства, чтобы сменить внешность и запах.
— Нет, просто такой дар. — С тяжёлым выдохом ответил… А нет, ответила уже девчонка в мальчишеской одежде.
— Моя госпожа…
— Ага, твоя. Только сам сбежал, даже слова не сказал, что свободен. Как от прокаженной. — Девушка обхватила сама себя за плечи. — Под отбор я не попадала, дар проснулся ещё в раннем детстве. Правда странный и бесполезный. Иллюзия. Картинки могу представлять, сама могу поменяться, как угодно, ну и всё. Тем и зарабатывала, развлекая представлениями в таверне в городе и по приглашению в богатых домах. А его по договору продали. На пять лет, в бордель. Я случайно его увидела, на ярмарочной площади, во время наказания. Вот и копила, думала, выкуплю… А когда все эти продажи и договора отменили, обрадовалась. Думала…
Девушка замолчала, собираясь с силами и явно пытаясь справиться с голосом, но её чувства выдавали побеждавшие по щекам слезы. На нага, который не знал, то ли он может обнять иллюзионистку, то ли нет, остальные смотрели с осуждением. А тот всё никак не мог определиться, то тянул к девушке руки, то снова отдергивал. А она собралась с силами и, дерзко вскинув голову, продолжила.
— Думала, что нравлюсь. А он даже не спросил. Сам всё решил…
— Да я же… Да думал же… Ну, недостоин, грязный. Ты же все знаешь, что… Сама на неделю — две выкупала и лекаря нанимала… — наг метался, оказываясь то с одной стороны от девушки, то с другой. Не зная, что сказать и как успокоить. Да он даже о своих ранениях забыл.
— И что? Ты сам туда пошел, что ли? Грязный он! — Девушка вскочила напротив нага и стояла, вытянув вдоль тела руки со сжатыми кулаками. — А я два года, между прочим, была постоянной клиенткой БОРДЕЛЯ! Деньги платила за мужчину, представляешь? Мало того, за нага, да скажи кому, решат, что развязная извращенка!!! Мне себя за это тоже считать недостойной ничего? Грязной? А потом ещё и сама за этим нагом бегаю, по полям, лесам и горам, чуть ли не к Лангранам в задницу залезла… Ой!
— Ничего, ничего. Вы продолжайте! Может вас, послушав, ещё кто вспомнит, с кем попрощаться забыл. Или спросить там о чём. А то, как послушать, так все бедные, несчастные, никому не нужные. А чуть повнимательнее посмотришь… Ну, так что, есть смысл обживаться? Или пойдем дружно буйные головы класть, на радость светлякам?
— Я… Я принимаю вашу милость! — Наконец-то определившийся наг, обвил свою иллюзионистку кольцами хвоста и прижав её лицом к своей груди, пряча от любопытных взглядов.
Вслед за ним, сначала робкие, но с каждым новым нагом, все более увереннее зазвучали слова о принятии моего предложения и подтверждении клятвы верности владыкам Грозового перевала.
Следующие два дня я запомнила с трудом. Постоянные прыжки порталами, раненные наги, размещенные по долинам, разговоры. Впрочем, меня уже ждали, связь, какая-никакая, но между нагами была. Принятие присяги и перемещение нагов в замок.
Хранитель открыл под госпитали казармы и дома, где раньше располагались слуги. А слугами у Лангранов были не только люди, но и наги, те самые бурые. Сам замок, кроме большого холла и зала, больше никуда не пускал. Кельт не собирался особенно увлекаться гостеприимством. Как сказал сам Хранитель, " а в сокровищнице им не постелить"?
Сюда же, в помощь нашим знахаркам, переместили и женщин, что про тем или иным причинам, оказались среди нагов на территории Лангранов.
Последним пунктом моего назначения стало расположение основных сил нагов. Оказалась я там, уже поздней ночью. Часть нагов выдвинулась в соседнее ущелье, где были
