Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Понятно, комплексы. Ложусь рядом, приближаюсь ближе, кладу голову на плечо, целую в висок.
— Не дрожи..
Молчит, только взгляд прячет постоянно.
— Ну, и кто разбил тебе самооценку?
— Да все. — Тихо произносит.
— Все?
— Да.
Многословно.
— Конкретнее?
— Равиль, ну, не надо, а.
Целую снова и кладу руку на осиную талию, провожу взглядом. Ох, я бы подержался..
— Говори уже, иначе укушу.
Вот, улыбнулась и смутилась, умничка.
— Да все..
Жду ответа.
— Знаешь, в раннем детстве это обычно не замечаешь. Тебя считают миленькой и пухленькой. Потом в старшей группе садика над тобой начинают смеяться потому, что аппетит хороший и мама с папой твоей же комплекции. Потом приходит начальная школа, где уже сама осознаешь, что с тобой что-то не так. Все поголовно твердили, что я изростусь и это пройдет, а я не понимала тогда ещё, что..
Замолчала… слегка прикусил мочку уха, требуя продолжения.
— А все эти походы к педиатру? Мне было лет девять, когда маме при мне сказали, что у меня ожирение какой-то стадии, как я себя довела до такого, как я себя буду любить, да и кто меня вообще полюбит, а мама виновато опустила взгляд и даже не заступилась за меня, словно я прокаженная какая-то.
Тяжело вздохнула, пытаясь опять спрятать потревоженное. Поцеловал.
— Продолжай.
— Это было постоянно, у врачей, учителей, парикмахеров. Наверное, с тех пор я и ковыряюсь в еде, ненавидя себя за то, что устроена не так. Что на мне лишняя ложка борща, которого я себе лет пять уже не позволяла, скажется тремя тоннами.
Поджала губы и вырвала руку, закрывая ею глаза.
— Тише… Давай договорим.
— Я же не ела ничего толком, но только посадила себе этим здоровье ещё больше. А эти одноклассники! Ты не подумай, к классу шестому я научилась огрызаться и меня даже зауважали, но я уже поняла, что я не как все. Что я неправильная, понимаешь? Когда на медосмотре девочки делятся весом друг с другом, спрашивают у меня, а я вру, принижая цифру, но они даже от неё хихикают, вычитая из той свою. Мне же тогда никто не объяснил, что есть предрасположенность, есть гормоны, всё это я узнала позже. Что голодание не лучше спорта, к которому никогда не была приучена. Что только занятия над своей силой воли ежедневно могут довести мой вес до нормальной цифры.
Такая глупость — "нормальный" вес, "нормальная цифра. Продолжаю слушать.
— Тогда я всего этого не понимала, голодала, а потом жалела себя, заедая бабушкиным борщом или маминым пирожками.
Совсем уж начала вздрагивать. Да моя ты сладкая..
— А они такие вкусные, Равиль! Я их не ела столько лет, даже научилась нос воротить от их запаха. Запаха моего детства, понимаешь? Давлюсь самым любимым — пюрешечкой с маслом, вкусной выпечкой, бабушкиным борщом со сметаной и сухариками, папиной жареной картошкой с золотистым луком. Никто такую больше не умеет! Даже пирожными, что постоянно приносила мама с работы… со сгущенкой.
И она совсем вырвалась, уткнувшись носом в подушку.
— Я… Я… Да все, абсолютно все! Мне казалось, что папа меня не обнимает именно потому, что его мечта иметь дочь-балерину с треском рухнула вместе со мной, не прошедшей отбор в балетную школу. Но… видишь? Вот она я! Похудела, держу вес в границах дозволенного, даже ты повелся, а папа… так и не… не обнял.
— Катюш. — Тихо шепчу, обнимая за плечи. Всё вздрагивает и глотает слёзки. — Да моя ты милая девочка..
— А ещё… да! Я подумала, что влюбилась в семнадцать. "Оказываются, слоны тоже умеют влюбляться!" — именно так мне сказал тот мальчик, когда я решила по глупости довериться одной из бывших подруг, а та всё рассказала ему. Мне так стыдно было..
Обрываю.
— Глупая, да за что!? За что тебе стыдиться, Кать?
Она поворачивается, шмыгнув носом, смотря недоверчиво и запуганно своими красивыми покрасневшими карими. Слезинки до сих пор выжигают следы на щеках.
Нельзя? Можно? Нельзя? Можно?
Вытираю пальцами, улыбнувшись.
— Тебе меня жалко? — Спрашивает, опять нацепляя на себя чувство вины.
Вздыхаю. Можно.
Прикусываю себе губу, улыбнувшись её открытости. Наклоняюсь к губам, легко целую, чувствуя, как она затаила дыхание и вцепилась в кисть. Провожу кончиком языка, тут же прикусываю нижнюю, манящую до безумия. Смотрю в глаза..
До сих пор не дышит.
— Не смотри так. — Выдыхает и шмыгает носом, вытирая упавшие слезы. Успокаивается, надеюсь?
— Знаешь, что подумал, только взглянув на фотографию двухгодовалую?
— Что? — Опустила ресницы. — Какой я слоненок?
Помотал головой, не в силах сдерживать свои руки и не подбирать её под себя. А, да, надо же убрать эту долбанную улыбку поехавшего сладкоежки.
— Ты… очень. — Целую в щеку. — Очень. — За ухом. — Очень. — Шею, слегка прикусывая, дорожкой поцелуев. — Просто до умопомрачения. — Возвращаюсь к губам, выдыхаю. — Соблазнительная.
Упёрлась все-таки в грудь. А там сердце вышибает рёбра, гарантирую.
— Равиль, перестань… да кому я..
— Мне. И все, кто считает иначе, просто не получили ещё справки о полном кретинизме.
Губы дрогнули.
— Мне жаль, Кать, что мы не встретились раньше. Может, научил бы любить себя без этих вот жертв, как с твоей, так с моей стороны. А, да, ты тогда была ещё несовершеннолетняя, да?
Оттолкнула и совсем смутилась, сдерживая улыбочку.
— Ну, ничего, подождал бы.
Опять ложится на спину, отворачивая лицо.
— Не подставляй мне шею, Кать. И без неё держусь из последних сил.
Попыталась вскочить. Схватил за руку, дёрнул обратно. Так и лежим, молча. Я слежу за тем, как снова размеренно движутся ресницы, как дыхание касается её губ… Тихо, едва уловимо.
— Что у тебя с родителями? — Буднично и не задумываясь.
Непроизвольно вырвалось вызубренное.
— Не лезь.
Вздрогнула, испугавшись. Идиот… зажмурился, прикусив губу, простонал:
— Кать… Просто я не хочу об этом.. Я..
— Не хотел? — Посмотрела в глаза.
— Угу.
— Но крикнул.
— Да.
— Ощетинился?
Замер и только через мгновение сообразил и улыбнулся.
— Да какая я тебе собака, Катюшка!? Сколько можно уже…
Так и лежим.
Я давно прильнул к подушке, изучая её нежный профиль. Утонченные линии, нежная по натуре своей. Милая, ранимая, чуткая, понимающая. Чем не сокровище? Чем не солнышко?
Только бы не перегореть.
Сам не заметил, как начал подыгрывать.
— Знаешь, родители Никитки постоянно держали боксеров, а у Леськи вообще Стаффорд. И мне кажется, что за свою жизнь я таких собак немного понял. — Ты это к чему? — Ну, если уж я щенок, то тогда дай мне шанс хотя бы
- Все разбитые осколки - Риа Уайльд - Современные любовные романы
- Все разбитые осколки (ЛП) - Уайльд Риа - Современные любовные романы
- Игры жизни... - Анастасия Артемьева - Современные любовные романы
- Отказ от нас - Ann Li - Современные любовные романы
- Запретная для меня (СИ) - Юлия Лутцева - Современные любовные романы
- Ох, Мороз, Мороз... (СИ) - Волкова Дарья - Современные любовные романы
- 15 лет и 5 минут нового года (СИ) - Горышина Ольга - Современные любовные романы
- Влюби меня за день, Валентин (СИ) - Коваль Лина - Современные любовные романы
- Коснусь тебя - Белла Джей - Современные любовные романы
- Право на любовь (СИ) - Анна Никитина - Современные любовные романы