Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И кто знает, может быть эта сексуальная раскрепощённость легко ложится на матрицу мужчин – бесстрашных воинов и умелых торговцев, и женщин – хранительниц…
…так и хочется сказать «хранительниц домашнего очага», но чудо туарегов как раз в том, что они свободны от клише «цивилизованного» мира…
культурного наследия, именно они обучены грамоте, именно они продолжают фольклорные традиции.
Ещё раз повторю, не исключаю, что выдаю желаемое за действительное. Но так приятно думать, что где-то в нашем мире живут такие необычные туареги.
…Аристофан: «Лисистрата»: «… всего страшнее это»
Всегда удивлялся древнегреческим женским образам. Кругом одни мужчины, на площади, в театре, на рынке, даже дома женщины могут жить только в отведённом для них месте, и вдруг целая россыпь поразительных женских образов от Елены до Геры, от Афродиты[135] до Медеи[136], от Антигоны[137] до Федры[138]. И одно из самых больших удивлений комедия «Лисистрата» древнегреческого комедиографа Аристофана[139].
Пишут, что комедия создавалась в условиях Пелопонесской войны, которая ухудшила положение Афин, что женщины более других страдали от тягот войны, что им это надоело. Наверно всё так и было, но «Лисистрата» комедия весёлая и озорная, такое впечатление, что «сексуальную забастовку» женщины придумали, не только для того, чтобы наказать мужчин, но чтобы, ещё в большей степени, самим повеселиться и позабавиться.
Чтобы с нескрываемым лукавством объяснить мужчинам: признаемся, для нас «всего страшнее это», ничего, потерпим, посмотрим, как вы обойдётесь без этого.
Приведу несколько коротких отрывков, которые сами за себя говорят.
«Эллады всей спасенье ныне – в женщинах!
За малым стало! Боги! В женщинах!
Да, да! В руках у женщин городов судьба»
«Но что же сделать можем мы разумного
И славного, мы, женщины, нарядницы,
В шафрановых платочках, привередницы
В оборках кимберийских, в полутуфельках
Вот в этом-то и сила и спасение
В шафрановых платочках, в полутуфельках
В духах, в румянах и в кисейных платьицах»
«Другое что придумай! Приказанье дай —
В костёр я рада прыгнуть. Но не это лишь!
Всего страшнее это, О Лисистрата!»
«О род наш женский, подлый, распролюбленный!
Так правду говорят о нас трагедии:
Лишь Посейдон нам нужен и челнок его».
«Теперь я вижу, Еврипид[140] – мудрейший из поэтов.
Ведь он про женщину сказал, что твари нет
Бесстыдней»
И, наконец, последнее:
«О владычица женщин, мы славим тебя! Покажи себя снова царицей
Непреклонной и кроткой, искусной, прямой.
Величавой, прелестной и мудрой!
Колдовством твоим связаны, видишь, стоят пред
Тобой полководцы Эллады!
Доверяя тебя, поручая тебе разрешить своё горе и беды!»
Вдумайтесь, в театре практически одни мужчины, играют одни мужчины, и они изображают, как стоят перед женщинами (навытяжку?) полководцы Эллады, и просят разрешить их беды.
Может быть, и в жизни древнегреческие женщины притворялись и, спрятавшись в гинекее, управляли древнегреческим обществом.
Может быть, и «Лисистрата» стала одной из причин того, что привычным стало выражение «чудо Древней Греции».
…из статьи в ВВС о морали и сексе у французов
Эту статью написал американский публицист. Можно с ним соглашаться или не соглашаться, но в известной проницательности ему не откажешь.
По его мнению, французы полагают, что в сексе дозволено всё, кроме насилия и посягательства на детей. Всё остальное считается человеческой комедией с её бесконечными изгибами и переливами. Пуританизм считается насилием над человеческой природой. Что ещё хуже, по мнению французов, пуританизм отличается воинственностью и склонностью к публичности. Вместо того чтобы относиться к сексу как к сугубо частному делу, пуритане стремятся вытащить его на авансцену для всеобщего обсуждения и осуждения. Им не терпится заклеймить позором очередного политика-изменщика и подвергнуть его суду общественности.
На самом деле пуританские общества гораздо менее моральны, поскольку склонны к лицемерию и тиражированию расхожих мнений.
…пуританство по-мусульмански, такое же лицемерие, как всякое другое…
Во Франции, напротив, вопросы морального свойства решаются на практическом уровне, исходя из конкретной ситуации.
Я вспоминаю одну парижанку, муж которой был тяжело болен, а любовника внезапно постиг инсульт. Она решала для себя вопрос – кто из них нуждается в её внимании больше, чем другой? Обстоятельства этого дела могут казаться абсурдными, но её логика была морально безупречной.
Недаром фильмы французского кинорежиссера Эрика Ромера[141] относят к жанру моральной драмы: в них речь идёт именно о непостоянстве страсти, например, о том, как вид коленки девушки на пляже может привести к отмене свадьбы героя. Они основаны на мысли о том, что мораль может быть вечной, а вот отношения полов определяются конкретной ситуацией. Люди, вовлеченные в такие ситуации, не должны подчинять себя моральным стереотипам, как делают это англосаксы (французы относят к этой категории также и нью-йоркских евреев, и лондонских мусульман).
Такое вот любопытное мнение американского публициста. И не могу отделаться от впечатления, что всё это не только продолжение сексуальной революции, распространения феминизма, и пр., но, не в меньше степени, продолжение молодёжной революции 1960-х годов.
«Анна Каренина»: спор, который продолжается до сих пор…
В отдельном опусе, посвящённом роману «Анна Каренина», признался, что для меня это «спор который продолжается до сих пор».
Так и случилось, поэтому ничего не добавляя к уже написанному тексту, решил вернуться к «Анне Карениной» уже в «Дневнике».
…манифест от Стивы Облонского[142]
«– А знаешь, ты себе наделаешь бед, – сказал он (Стива), найдя фуражку и вставая.
– Отчего?
– Разве я не вижу, как ты себя поставил с женой? Я слышал, как у вас вопрос первой важности – поедешь ли ты или нет на два дня на охоту. Всё это хорошо как идиллия, но на целую жизнь этого не хватит. Мужчина должен быть независим, у него есть свои мужские интересы. Мужчина должен быть мужествен, – сказал Облонский, отворяя ворота.
– То есть что? Пойти ухаживать за дворовыми девками? – спросил Левин.
– Отчего же и не пойти, если весело. Это не будет иметь никаких последствий (в оригинале, на французском). Жене моей от этого хуже не будет, а мне будет весело. Главное дело – блюди святыню дома. В доме чтобы ничего не было. А рук себе не завязывай».
- Ахматова. «И я сказала: – Могу» - Дмитрий Быков - Критика
- Избранное - Кира Алиевна Измайлова - Прочее / Фэнтези
- Первая любовь - Валерий Брюсов - Прочее
- Приколы новорусские - Илья Рыков - Прочее
- Эльфийская империя - Антон Владимирович Генералов - Боевая фантастика / Прочее
- Так родилась Душа - Кристина Колегина - Прочая детская литература / Прочее / Эзотерика
- Жернова истории - часть 1 - Андрей Колганов - Прочее
- Жизнь и приключения Санта-Клауса - Лаймен Фрэнк Баум - Зарубежные детские книги / Прочее
- Русуданиани - Без автора - Прочее
- 1913. Что я на самом деле хотел сказать - Флориан Иллиес - Биографии и Мемуары / Исторические приключения / Культурология / Прочее / Публицистика