умная, вроде, баба, на работе верховодишь, в компании за словом в карман не лезешь, а с посторонними мужиками простовата, как из кухни. Небось, обворует, как тот, прошлой весной.
— Ой, не смеши меня, — улыбнулась Наташа. — Да что у меня взять после того случая?
Всё прояснилось наутро. Встав пораньше, задолго до работы, Наташа тихонечко, чтобы не потревожить сон Артузика, проникла к себе, приготовить завтрак посытнее. Когда ещё тому удастся поесть в следующий раз? Любопытная Марина, конечно, за ней увязалась.
Никаких следов кражи или, тем более, разрухи видно не было. Марина даже удивилась. Наташа начала возиться на кухне, а Марина прислушалась и вдруг уловила из спальни смех и голоса. Их перебил голос Наташи:
— Артузик, — позвала она громко, — просыпайся, опоздаешь на поезд. Я у плиты, сейчас будет завтрак. К тебе можно? Я соскучилась.
Смех в комнате прекратился, потом послышался неуверенный шепот. Марина решительно толкнула дверь, ворвалась внутрь и позвала Наташу.
— Сюда иди, растяпа. Полюбуйся.
— Прошу меня извинить, — удивился Артузик, приподнимаясь на локтях и с недоумением оглядывая Марину, — вы кто такая, вообще?
— Кто я такая, — переспросила Марина, — Наташа я, а ты так быстро меня забыл, что даже не узнаешь? А вчера был почти что влюблен!
Дородная дама на кровати втянула голову в плечи и натянула на себя одеяло, поэтому Артузик совершенно оголился и чувствовал себя неуютно. Наташа, наконец, тоже переступила порог и вежливо поздоровалась, но так тихо, что было почти не слышно. Потом она глотнула в себя обиду и спросила сквозь слёзы:
— Где ты её взял, Артузик, у тебя же в нашем городе совсем никого нет?
— Это у тебя, разини, никого здесь нет. — Возразил Артузик, пытаясь натянуть на бедра угол одеяла, но дама не отдавала.
— Но почему? — не могла сообразить Наташа. — Что я сделала не так?
— Что, почему? — Не совсем понял Артузик. — Пришлось. У неё муж в больнице, а дома дети, у меня жена отдыхает в Турции, а теща её покой стережёт. Куда нам деваться?
— Но причем тут я? — продолжала не понимать Наташа. — За что?
— Потому что ты недотепа, — объяснила Марина.
— Вот-вот, — обрадовался Артузик, — тебя весь город знает.
— Ты поддержки у меня не ищи, сопля недозрелая, выметайтесь отсюда. Оба, — жестко огрызнулась Марина.
— Весь вечер так восхищался… — всхлипнула Наташа, — некрасиво… ты же меня и взаправду почти что околдовал.
— Ты бы к зеркалу подошла, кому ты понравиться можешь, мымра. Да ещё прикинулась недотрогой!
Марина резко сдернула с гражданки одеяло и потребовала немедленно выкатиться на лестничную клетку.
— Я тут причем? Я и знать ничего не знала. Дайте хоть одеться, — возмутилась та. — Скажи им, Артузик.
— А что я, сама выпутывайся, не девочка. — Он ленивым жестом потянулся за брюками.
Марина оказалась быстрее. Она собрала развешанные на стульях одежды, двинулась к дверям и посоветовала поспешить на лестничную клетку и одеться там, если не хотят голышом собирать свои тряпки на улице, под окном.
— И поторопитесь. Снять бы вас на мобильник и разослать, да ну вас к чёрту, — она распахнула входную дверь и выкинула туда комок тряпок и обуви.
Незваные гости выскочили вслед за своими тряпками, а Наташа обняла Марину и зарыдала.
— Что это было, Марина, как это можно назвать? Больше никому из них не поверю.
— Верить просто нужно не всем. А называется это удар в спину. Гнусно и обидно, конечно, да хоть не больно. Не каждый самец — потенциальный кавалер.
Между тем, Наташа отнюдь не была неразборчивой. В соседнем подъезде жил Константин Илларионович, настойчивый Наташин ухажер, бывший военный. Храбро ли он в свое время воевал — неизвестно, однако заговорить с Наташей никак не решался. Обычно он просто ходил за Наташей, куда бы она ни пошла, да и то на приличном расстоянии, и не разглядишь в другой раз. Он, видимо, догадывался, что не по душе Наташе и смирно волочился позади, даже, когда она прогуливалась с очередным воздыхателем.
И вот однажды, вскоре после печального происшествия с Артузиком, Константин Илларионович решил переступить через себя и перехватил Наташу около их дома. Когда он приблизился, Наташа сразу почувствовала, что он немного выпил для храбрости. А речь свою он, похоже, выучил наизусть заранее.
— Добрый день, Наталья, — продекламировал он. — Я давно за вами наблюдаю и понял, что мы созданы друг для друга.
— Погодите, Константин Илларионович, — мягко перебила его Наташа, — но так быть не может. Вы лет на 20 старше и, когда вас создавали, меня и в проекте не было. Вы имеете в виду, что это я создана конкретно для вас? Спасибо за доверие.
— Надо же, — смутился Константин Илларионович, — вы оказывается не дура. А я-то думал, обычная женщина. Да и бог с вами, я продолжу, раз уж начал. Вы давно подыскиваете себе подходящую пару и пора, наконец, обратить внимание на меня, своего старинного соседа. Я тот, кто вам нужен. У меня хорошая военная пенсия, хватит на двоих, да и вы что-то зарабатываете. Квартиру вашу, или даже мою, мы легко можем сдать, и это будет нам хорошая прибавка. Женщина вы хозяйственная, меня вполне устраиваете, и внешне и вообще. Ваши многочисленные увлечения мы забудем, я вас попрекать не буду, обещаю. — Константин Илларионович снисходительно оглядел Наташу.
— Спасибо вам большое, Константин Илларионович за лестную оценку. А мои чувства вас не интересуют? Что если вы мне не по душе.
— Да ладно, Наталья. Я хорошо изучил ваши вкусы, кого я только с вами не видел, блондины и брюнеты, рыжие и лысые. На осанку вам тоже плевать, были и тучные, и худосочные, один хромал на правую ногу, другой сразу на обе. Не смешите меня.
— Но я, понятно в вашем вкусе?
— Ясное дело, вы мне понравились, когда ещё совсем пацанкой были.
— А что же вы, Константин Илларионович, так долго собирались объясниться?
— Расчет, Наталья, трезвый расчет. Пусть, думаю, нагуляется лучше до свадьбы, чем после.
— Что ж, Константин Илларионович, вынуждена вас расстроить. Я ничего против вас не имею, но вы не в моем вкусе.
Вначале Константин Илларионович решил, что ослышался. Какой это у Натальи особенный вкус? Может быть, она что-то не поняла?
— Будьте серьезнее, Наталья. Я делаю вам официальное предложение. Хватит шутить, я и передумать могу.
— Спасибо, Константин Илларионович. Мой ответ — нет. Я не буду вашей женой.
У Константина Илларионовича даже голос пропал. Такой результат плохо помещался у него в голове, и он никак не мог сообразить, что ответить Наташе и поэтому надолго замолчал. Наконец, он промямлил:
— Это что
