Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мой рассказ выглядит подозрительно. Я понимаю. Но на данный момент я больше ничего не могу сказать. Я дала клятву Серафине, и теперь я полна решимости сдержать ее.
– Вообще без понятия. – Я молюсь, чтобы это прозвучало искренне. Мой взгляд падает на каминную полку, на которой установлена культовая скульптура Марселя Дюшана. Над постаментом в виде шахматной доски возвышается рука, подпирающая голову старика с обветренным лицом. Глаза мужчины закрыты – неясно, спит он или мертв. Серафина однажды сказала мне, что это одно из ее любимых произведений, что говорит о многом, учитывая ценность ее коллекции. Я никогда не забуду, как, показывая мне его, она подмигнула и сказала: «Мой любимый тип мужчин». Я улыбнулась несколько смущенно. Мне всегда было любопытно, что она имела в виду.
Раздаются шаги у двери.
– Ох, – вздыхает Арабель и спешит в маленькую прихожую. Я слышу бормотание по-французски. Удаляющиеся шаги. Пронзительный крик. Я инстинктивно затыкаю уши указательными пальцами. Когда я, наконец, убираю их, то слышу, как хлопает дверь.
– Мне нужно убраться отсюда, – заявляет Дарси и встает.
– Да, давай. – Джейд хватает Дарси и почти выталкивает ее наружу.
Я следую за ними. Сразу за дверью Дарси плюхается в коридоре, будто путь дальше в свою комнату требует от нее непомерных усилий.
– Это моя вина, – твердит она себе под нос. – Это исключительно моя вина.
– Дарси, конечно же нет! – протестую я. – В чем твоя вина?
Она не отвечает и не смотрит на меня, просто крепко зажмуривается и бормочет, не открывая глаз:
– Я не понимаю. Кто мог это сделать? Кто мог так поступить с моей бабушкой? Неужели кто-то из вас?.. – Ее глаза широко распахиваются, они становятся еще зеленее, чище, когда она плачет. Внезапно ее слезы прекращаются, и глаза расширяются еще больше. – Неужели?..
– Конечно нет, – мгновенно и очень громко отвечает Джейд. – Дарси, конечно нет!
– Конечно нет, – шепчу я.
Подходит Арабель, чтобы опуститься рядом с нами.
– Дарси, я любила твою бабушку как свою собственную. – Она притягивает Дарси к себе и крепко обнимает ее. Между ними есть узы, которых нет у нас. Они росли вместе, рядом со своими бабушками, как одна семья. – Я уже позвонила в полицию, – сообщает она. – Они скоро приедут.
Подбородок Дарси дрожит, не разжимая объятий, она спрашивает:
– Как Сильви?
– Опустошена, – тихо произносит Арабель, отстраняясь, чтобы промокнуть глаза рукавом. – Не верит. Я успокаиваю себя, что ей по крайней мере не пришлось увидеть то, что увидели мы. Она хотела войти, но я убедила ее не делать этого. Я дала ей сильное успокоительное.
Я перевариваю эту информацию. В первую очередь мне интересно, откуда у Арабель таблетки, однако я не спрашиваю об этом. В моей голове накопилось так много вопросов! Внезапно мне отчаянно хочется побыть одной и проанализировать все факты и обдумать вопросы до приезда полиции.
Меня посещает воспоминание об одном из моих многочисленных телефонных разговоров с Серафиной за все эти годы. После вспышки Дарси в машине по дороге сюда и ее откровения о том, что она не разговаривает по телефону с бабушкой, я не стала признаваться в этом, но мы с Серафиной беседовали довольно часто. Она интересуется… боже, интересовалась… всегда интересовалась моей жизнью. Она хотела знать о моем творчестве, над какими картинами я работаю, обо всех потенциальных покупателях. Мне совсем не хотелось ее подводить, поэтому я приукрашивала действительность. Я не хотела, чтобы она знала, как сильно я нуждаюсь в ежемесячных переводах от нее, какой неудачницей я себя чувствую, когда галереи отказывают мне. Я так же не хотела разочаровывать ее известием о ссоре с Джулиет – Серафина очень меня поддерживала. Но воспоминание, которое всплывает сейчас, более светлое. Я не помню, что меня расстроило, но однажды, разговаривая с ней по телефону, я внезапно воскликнула: «Гребаное дерьмо!» Это просто вырвалось, спонтанная реакция на что-то, что потеряло свою важность час спустя. Возможно, я увидела таракана или счет по кредитной карте. И только потом я осознала, с кем говорю.
– Виктория, леди не подобает так ругаться. – Клянусь, я увидела, как она нахмурилась в телефонную трубку.
– Извините, – пробормотала я.
– Если тебе необходимо выругаться, по крайней мере, говори putain[49].
– Putain? – неуверенно переспросила я.
– Это означает нечто похожее. Но по-французски будет звучать более женственно.
И мы обе рассмеялись. А потом она сказала в тысячный, в миллионный раз, что мне, на самом деле, следует называть себя Виктория, а не Викс.
– Виктория – так утонченно. Викс – звучит как шоколадный батончик!
Я сильно прикусываю внутреннюю сторону щеки. Я никогда больше не буду смеяться вместе с ней и не услышу ее мнения.
– Я боюсь… – Теперь Арабель мнет пальцы. – Что, если Mamie не сможет оправиться от этого? Я совсем не представляю, как она сможет это перенести.
– Она была предана Серафине, – киваю я. – Сколько лет?
– Шестьдесят, – вставляет Дарси. – Она была экономкой моей бабушки по меньшей мере шестьдесят лет.
– Экономкой? – На лице Арабель появляется странное выражение. – Да, она была экономкой Серафины, но ты, конечно, знаешь, чем это обернулось?
Теперь Дарси поднимает заплаканное лицо. Она выглядит разбитой. Мое сердце разрывается из-за моей подруги. Мы должны дать ей что-нибудь – успокоительное Арабель? – пока ждем полицию.
– Что ты имеешь в виду? – спрашивает Дарси.
– Ну, я… – Арабель оглядывается на нас, словно мы можем вмешаться, но я понятия не имею, о чем она говорит. – Они были лучшими подругами, твоя бабушка и моя. На протяжении десятилетий. Они стали настоящей семьей.
Дарси выглядит такой же пораженной, как и я.
– Подругами? Но как… С таким разным положением в обществе?! – Когда Арабель кивает головой, Дарси бормочет: – Нет, это невозможно… Бабушка серьезно относилась к традициям.
– Они были лучшими подругами, почти сестрами. – Арабель переводит взгляд на фойе, где в окна пробивается дневной свет. Я пытаюсь переварить это, расставить все по полочкам. Все эти разговоры с Серафиной о Джулиет приобретают новый, мрачный смысл. Не поэтому ли Серафина так заинтересовалась мной? Потому что… почему? Потому что я тоже была одинока? Потому что я нашла свою родственную душу в Джулиет? Потому что на стала для меня сестрой?
– Подруги… сестры… родственные души… – протягивает Арабель. – Меня всегда удивляло, почему твоя бабушка не рассказала тебе. Я чувствовала, что именно этой новостью она собиралась поделиться. В любом случае это правда. Mamie расскажет тебе сама. Твоя бабушка была для моей всем на свете. А моя – для твоей.
Глава семнадцатая
Арабель
Из жандармерии к нам
- Нечто в воде - Кэтрин Стэдмен - Криминальный детектив / Триллер
- Сборник 'Пендергаст'. Компиляция. Книги 1-18' - Дуглас Престон - Детектив / Прочее
- Когда звезды чернеют - Пола Маклейн - Детектив / Триллер
- Мерцание во тьме - Стейси Уиллингхэм - Детектив
- Нечем дышать - Эми Маккаллох - Детектив / Триллер
- Жаклин Врана - Тодд Лерой - Триллер
- Астролог. Код Мастера - Павел Глоба - Детектив
- Сладких снов - Андерс Рослунд - Детектив / Полицейский детектив / Триллер
- Поэзия зла - Лайза Рени Джонс - Триллер
- Загадочное происшествие в Стайлзе - Кристи Агата - Детектив