Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Анна слушала эту и другие истории матросов команды Кэсби и чувствовала себя членом их особой семьи, осознавая то прочное братство, которое куется в море среди мужчин. Она часто сбегала от Бонни и искала укромные места, чтобы посмотреть на воду или понаблюдать за работой матросов. Вечером она неохотно покидала полубак и шла в каюту к мужу, думая, что могла бы послушать что-нибудь еще из их грубых и неприличных историй.
Бонни же желал ее все сильнее. Он чувствовал, что приручил ее и мог позволить себе быть нежным. Анна находила его объятия вполне сносными, но не получала такого удовольствия, которое испытала с Хорнигольдом. Она допускала, что у ее мужа довольно приятное лицо. Из-за белокурых локонов он был больше похож на падшего ангела, чем на мужчину. Когда Анна дразнила Джеймса, указывая на его сходство с крылатыми созданиями, которых она видела на картинках, он говорил, что ангелы стоят над мужчинами, так же как Бог над ангелами, мужчины над женщинами, а женщины над детьми и собаками. Таким образом, его нельзя путать с ангелом. Джеймс Бонни верил в существующий порядок вещей.
В этом плавании в Вест-Индию Анна узнала кое-что о море. Однажды утром у острова матросы поймали огромную серую акулу и вытащили ее на палубу. Акула была более двенадцати футов длиной, с бьющимся хвостом, могучей плоской головой и двумя стеклянными белыми глазами по бокам сплющенной морды. Анна рискнула подойти поближе, когда мужчины добивали животное дубинками, затем снимали шкуру от хвоста до жабр. Потом они высушили ее, получилась кожа, а печень использовали как мазь для лечения мозолей на руках и ногах и для клизм, когда нужно было очистить кишечник.
Девушка знала, что коралловые рифы — самые опасные участки моря в этом полушарии. Корабли, сбитые штормом с курса, чувствовали себя в относительной безопасности, считая, что находятся в глубоких водах. Киль не касался дна, суда беспрепятственно скользили по голубой глади воды. Люди думали, что уже спасены, беспокоясь только за снасти, как вдруг, сквозь порывы ветра слышали сигнал тревоги, какой-то странный ритмичный рокот. Это напоминало бурун, но его не могло быть в открытом море. Потом наблюдатель видел невозможное: взрыв неистовой силы впереди. Но было уже поздно. Люди посылали проклятия и молились, сворачивали паруса и снасти, но чаще всего корабль разбивался вдребезги о рифы и тонул в считанные секунды.
Плотник рассказывал о таком крушении корабля на рифах три года назад. Уцелело двадцать семь человек. Они дрейфовали тридцать миль по морю на обломках корабля, прежде чем их выбросило на берег. Двадцать один из них умер от жажды, палящих лучей солнца, непогоды, четверо покончили жизнь самоубийством, сведенные с ума назойливой мошкарой и страхом быть съеденными акулами. Двое остались живы.
— Да, — предупредительно заметил плотник, — спокойствие в этом море обманчиво. Здесь можно умереть быстрее, чем в Атлантике — матери всех смертей и жизни.
Поэтому команда была готова к любому исходу. Когда пираты не выполняли работы по судну, они практиковались со всевозможным оружием на верхней и нижней палубах. Анна слышала выстрелы пистолета по несколько часов в день. Матросы один за другим стреляли по случайным мишеням в море. Они подкрадывались друг к другу с гарротом, тонким проводом с двумя деревянными рукоятками, и изображали перерезанное горло и шумную смерть.
Кинжалы сверкали на солнце и скрещивались, но ранения случались крайне редко. У каждого пирата имелся свой пистолет, который они сами чистили и кинжал, который носили на кожаной ленте перекинутой через грудь, и каждый гордился своей силой и умением пользоваться оружием.
Анна испытывала наслаждение оттого что могла открыто носить свой кинжал и лучше всех из команды обращалась со всеми видами оружия. Уроки фехтования оказались для нее полезными, но мужчины не решались вызывать на дуэль, даже понарошку, женщину, которая так открыто носила свое оружие.
Пираты гордились своими победами, но рассказывали и о поражениях.
Однажды боцман вспомнил жестокий бой с высокой бригантиной. Они захватили судно, а в трюмах ничего не оказалось, кроме уголовников из Нью-Гейта, а это бесполезный груз, так как команда была уже полностью укомплектована. От досады и злости они посадили корабль на мель у Ямайки и отпустили всех осужденных, чтобы голова болела у губернатора, а не у них.
После добычи, чревоугодие было самой распространенной темой разговоров команды. Они ели только два раза в день — поздно утром и после пяти вечера. Обедающие вместе моряки относились друг к другу как братья, знали особенности вкусов друг друга и делили всю провизию поровну. Огонь для приготовления пищи разводили в ящике с низкими краями и закрепляли в песке у основания мачты. Следили за ним почти с религиозным пристрастием, так как пожара на корабле боялись больше, чем гвардейцев. Мясо, свежее или соленое, тушилось в большом чугунном котелке, а потом раскладывалось в миски, или елось прямо руками. Каждый ел сколько хотел, пока запасов было много. Но когда они иссякали, все уменьшали свои порции без жалоб. Пресная вода хранилась в бочках на нижних палубах и использовалась только для питья и приготовления пищи. Обычно они утоляли жажду пивом. Когда пива оставалось мало, в него добавляли воду, и назывался этот напиток «месть животу» или «пивной бульон».
Любимым блюдом Анны на корабле был салат из сердцевины пальмового дерева, масла, чеснока, яиц и всевозможных сортов оставшейся соленой рыбы. Почти все моряки любили черепашье мясо. Зеленые черепахи были главным блюдом на всех судах Карибского моря. Их было много, они легко ловились, были очень сытными и хорошо хранились. Для ловли черепах использовали рыбешек-паразитов привязанных к длинной веревке. Они уплывали в открытое море, где сами прикреплялись к черепахе, а потом моряки затягивали их на борт. Дизентерия, которую моряки прозвали «течь», была вечной проблемой, особенно для тех, кто был захвачен у англичан и чьи желудки не привыкли к свежим фруктам. Анна заметила, что пираты были на удивление стеснительны. Они закреплялись на носу судна, чтобы их не было видно с палуб или в изолированных частях шлюпа, перекидывались через борт держась исключительно за счет своих мускулов, и свешивали определенное место над водой. Брызги соленой воды начисто вымывали, а солнце сушило их нижние части тела Обычно, через несколько дней солнце, соль и пот делали свое дело, и их тела становились цвета махагон. А у тех бедолаг, которые страдали от «течи», загорали те места, которые недоступны для глаз, но не для всевидящего солнца.
Анна, конечно, использовала свои тесные душные апартаменты и часто завидовала морякам — свежему воздуху и тому, как естественно они относились к такого рода вещам. Она часто подкалывала свои юбки, чтобы не зацепиться за сети и не замочить их трюмной водой, но не решалась сменить их на бриджи и блузку, помня предостережение Кэсби насчет «проституции». К тому же Бонни испытывал все больше отвращения к ее поведению. Он часто отчитывал ее за то, что она без дела слоняется среди матросов. Вначале девушка старалась объяснить, что они ей интересны, что это — вынужденное развлечение в скучном путешествии. Но потом, видя, что он ей все же не доверяет, сказала, чтобы он оставил ее в покое, и что она будет разговаривать с кем захочет, а приказывать ей может только капитан. Джеймс сознавал, что не может ударить ее, не вызвав на себя гнев и враждебность команды, и замкнулся в угрюмом молчании. Анна проводила все больше времени, усевшись на сырой бочке в углу полубака, посмеиваясь над историями, которые рассказывали матросы для ее удовольствия.
- Снова и снова - Сьюзен Джонсон - Исторические любовные романы
- Темнейшая ночь (любительский перевод) - Джена Шоуолтер - Исторические любовные романы
- Возлюбленный горец - Сара Беннет - Исторические любовные романы
- Бесстрашная леди - Лесли Лафой - Исторические любовные романы
- Путеводная звезда, или Куртизанка по долгу службы (Прасковья Брюс) - Елена Арсеньева - Исторические любовные романы
- Треугольник страсти - Анна Князева - Исторические любовные романы
- Ничего, кроме обольщения - Джоанна Линдсей - Исторические любовные романы
- Жена солдата - Маргарет Лерой - Исторические любовные романы
- Рождественская невеста - Мэри Бэлоу - Исторические любовные романы
- Ветер с моря - Констанс Хевен - Исторические любовные романы