Он вернулся в комнату и снова завалился спать. Голова настолько тяжелая, что все равно, померещилась ему Зойка или нет.
Проснулся он, когда за окнами уже смеркалось. Тихо в квартире, только слышно, как часы тикают. Состояние вроде ничего, а в холодильнике початая бутылка водки, там же томатный сок. Может, снова коктейль соорудить, чисто на опохмел? Но как-то стремно пить дома в одиночку… Но если нет Зойки, то почему бы и нет?
А был ли мальчик? Вернее, девочка? А вдруг это все-таки галлюцинация? Напился до чертиков, и приглючилось…
А если Зойка все-таки была, то где она сейчас? Надо в бар зайти, может, она там?
Семен побрился, оделся. Он уже собирался уходить, когда в дверь позвонили. Робко позвонили, коротко. Фома, тот жал на клавишу без зазрения совести… Неужели Зойка вернулась?
Он открыл дверь и обомлел. На лестничной площадке, переминаясь с ноги на ногу, стояла Катя.
– Не понял?
Семен не знал, то ли радоваться, то ли катить бочку. Впрочем, он мог делать и то, и другое.
– Я хотела тебе все объяснить, – опустив голову, сказала она, крутя в пальцах какой-то предмет.
– Что ты хочешь мне объяснить? Эй, что это у тебя такое?
Семен заметил, что за штуку крутила она в пальцах. Это был винтовочный патрон.
– Где ты это взяла?
Он забрал у нее патрон, осмотрел его. Обыкновенная пуля, целый капсюль. Боевой патрон, от снайперской винтовки. Знакомая штучка. Семен служил в мотострелках, ему приходилось стрелять из «СВД»…
– Где взяла? – Катя удивленно посмотрела на патрон. Казалось, она увидела его впервые.
– Да, где ты взяла эту штуку?
Семен взял ее за руку, потянул в дом, но Катя заартачилась:
– Пусти!
– Пустить?! Может, еще на весь подъезд скажем, что ты мне «палево» принесла?
– Какое «палево»? – не поняла Катя.
Но через порог переступила и не очень возмутилась, когда он закрыл за ней дверь.
– А такое! – Он выставил напоказ патрон. – Это двести двадцать вторая статья Уголовного кодекса! До четырех лет лишения свободы!
Семен хорошо знал, о чем говорил. Сосед по шконке находился под следствием по такой статье, правда, у него ствол при обыске нашли, газовый пистолет, переделанный под боевой. Четыре года Шурику грозило…
– Где ты взяла эту штуку?
– Э-э… нашла… На перилах стояла…
– На каких, на фиг, перилах?
– Ну, возле лифта… Я даже не помню, как взяла… Механически взяла…
– А может, у Бори? Тоже механически?..
– О чем ты?
– Пришла зачем?
– Я хотела извиниться. – Катя опустила голову.
– Так извиняйся!
– Я хотела серьезно поговорить, – нахохленно сказала она. – А ты…
– Что я?
– Зачем ты меня сюда привел?
– Ты сама пришла.
– Пришла. Чтобы сказать.
– Говори!
– Я не люблю Борю! – выпалила она.
– А меня?
– Тебя люблю… – Она опустила голову, как будто винила себя за свои чувства.
Семен мог бы спросить, почему она с Борей, но ни к чему об этом говорить. Ясно же, что Кате нужна обеспеченная жизнь. А Боря не такой уж и «ботаник». И симпатичный на внешность, и одевается стильно, и еще удар у него отличный. С ним ей будет лучше, чем с Семеном, и она это понимает, хотя и пытается сопротивляться…
– Докажи! – Семен положил руку ей на коленку, и тут неожиданно раздался звонок в дверь. Уж не Боря ли это пожаловал?
Семен злорадно усмехнулся и пошел открывать. Но это был не Борис – в прихожей стояла Зойка. Он встал так, чтобы она не увидела Катю.
– И что здесь такое?
Зойка змеей проползла между ним и стеной, втянулась в комнату.
– Эй! – Семен схватил ее за руку, затолкал на кухню, запер там.
Лучше всего было бы вытолкать ее за дверь, но вдруг она поднимет крик? Вдруг менты? А у него боевой патрон в квартире… Где-то лежит. Где он его бросил, там и лежит…
Катя с красным от стыда лицом выскочила в прихожую, стала обуваться.
– Ты только скажи, и ее больше не будет, – мотнул головой Семен.
Зойка, конечно, хороша, но он с легкостью пожертвовал бы ею ради Кати.
Но Катя ничего не сказала. Суетливо оделась и ушла.
Семен вернулся на кухню. Зойка как ни в чем не бывало разливала водку по стопкам. И томатный сок достала.
– Что, кайф тебе сломала? – с кривой ухмылкой спросила она.
– Извиниться не хочешь? – угрюмо спросил он. – Ты меня обломала…
– Так мне что, уйти?
Семен пожал плечами и задумался. Нет, Зойке уходить не надо. Он сходил в магазин за водкой и закуской. Зойка приготовила яичницу, они выпили, закусили…
И снова Семен проснулся поздно утром. И без Зойки… Впрочем, он не расстроился и снова завалился спать. И хорошо, если вечером она не появится. Перерыв ему не помешает. А вот Кате он будет рад… Вдруг она снова придет? В надежде на это Семен и заснул…
Глава 27
Телохранитель должен зорко следить за обстановкой вокруг своего босса. Но если он вдруг не смог заметить опасность вовремя, то его святой долг – закрыть своего хозяина телом. Так телохранитель Никиткина и поступил. В самый последний момент он заметил подозрительное движение в чердачном окне многоэтажного дома. Скорее почувствовал, нежели заметил. Почувствовал и шагнул в сторону, приняв на себя убойную энергию снайперской пули.
Пуля прострелила телохранителю шейную мышцу и прошла в миллиметрах от головы Никиткина.
Сергея Жданова увезли в больницу, а Никиткин вернулся в ресторан. Он уже собирался уезжать, когда появился майор Одинцов.
Следователь что-то спрашивал у Фраера, а тот что-то цедил сквозь зубы, глядя на него как на злобного стоматолога с бормашиной.
– Леонид Афанасьевич, ну как же так! Почему не проверили? – пристыдил его Максим.
– А если это ловушка? Если здесь что-нибудь такое… – Никиткин нервно обвел рукой пространство вокруг себя.
Ни одного официанта в ресторане, даже кухня пустовала. Всех отсюда выгнали, чтобы обеспечить безопасность Фраера. И следователя допустили к барскому телу без особой охоты. Максима телохранители знали, ему палки в колеса ставить не пытались.
Это был тот самый ресторан, где Максим однажды навещал Никиткина. Нравилась Фраеру «Идиллия», и киллер это знал.
– Ловушку вы себе сами устроили, – усмехнулся Одинцов. – Вы же здесь почти каждый день обедаете, почему чердак не осмотрели?
Он махнул рукой в сторону, откуда стреляли. Дом с удобным для снайпера чердаком находился за дорогой, метрах в двухстах от ресторана. Для опытного стрелка это совсем не расстояние… Можно было бы установить там видеокамеры или хотя бы «жучки», чтобы прослушивать опасное место. Профессиональный начальник охраны так бы и сделал, а в случае с Никиткиным вышел прокол.
– Почему? – нервно глянул на своего подчиненного Фраер.
Тот на миг опустил голову, но тут же снова принялся сканировать пространство настороженным взглядом.
– И людей за снайпером не послали. Вдруг смогли бы его взять? – с упреком сказал Максим.
– По-любому возьмем! Никуда не денется! – с вызовом ответил Никиткин.
– Кто знает, кто знает…
Максим прибыл на место уже после того, как следственно-оперативная группа приступила к работе. Оперативник успел побывать на чердаке. Снайпера он, разумеется, не застал, зато нашел винтовку «СВД». С ней работают эксперты, только вряд ли они там что-то найдут. Профессионалы следов не оставляют…
– Достану я гада, обязательно достану! – сжал кулаки Фраер.
– Ну да, ну да, – усмехнулся Одинцов.
– А что такое? – вскинулся Никиткин.
– Да вот, про Ярышева вдруг вспомнил.
– А чего ты про него вдруг вспомнил?
– Ну, про Лизу он так ничего и не сказал.
Не смог Никиткин раскрутить Ярышева на признание, на это Максим и намекал. Не смог он с Ярышевым справиться, с тем же успехом и киллера найдет…
– Не сказал… И Лукашова не сказала, – гневно сощурился Фраер. – Твою мать! Это ж она! Она все!
– Что – она?
– Она! – Никиткин осекся и посмотрел на Одинцова: – Да нет, ничего!
– Что там с Лукашовой?
– Я же говорю, ничего… Все, майор! Некогда мне! Сами тут, без меня!
– Вообще-то вас никто не отпускал.
– В больницу мне надо! Психологическая травма у меня! – вскинул голову Никиткин. Дескать, попробуй, останови, если сможешь. – Если что, звони, майор!
Он ушел, а Максим достал телефон, нашел в памяти номер Лукашовой, позвонил ей. Абонент отозвался практически сразу.
– Марина Макаровна, вы где?
Ему нужно было срочно поговорить с Лукашовой, но и время на нее тратить не хотелось. Так что, если она в Москве, он отложит встречу на потом.
Но Лукашова находилась дома, а это совсем рядом. Максим отправился к ней.
Женщина встретила его во дворе, у калитки, с настороженным видом.
Весна уже вступала в свои права. Температура еще невысокая, немногим выше нуля, но прохлада сухая, комфортная, погода безветренная. И во дворе у Лукашовой хорошо, бурлящими соками в оживающих деревьях пахнет. Он бы не отказался остаться на свежем воздухе, но хозяйка повела его в дом. Проводила в каминный зал, велела горничной подать кофе и жареный сыр к нему. И при этом на служанку смотрела так, словно призывала ее подсыпать яд в кофе гостя.
