вы смеете говорить со мной в таком тоне?
— Вашего мужа только что не стало, а я не вижу у вас ни слезинки.
— Я скорее руку себе отрежу, чем стану плакать при вас. А теперь прочь из моего дома, иначе, клянусь, я прикажу слугам изрубить вас на куски и скормить собакам.
Антонио поднял руки в знак того, что сдается:
— Ладно-ладно! К чему столько злости, святые угодники! Передайте хотя бы мои наилучшие пожелания малышке Империале.
Звева похолодела, а Колонна обратился к Кьярине:
— Значит, я могу рассчитывать на вас в отношении свидания с папой, мадонна?
— Мы дали вам слово. Теперь уходите, — холодно ответила та.
— Замечательно, — сказал Антонио.
Он бросил последний взгляд на Звеву, но она смотрела в сторону. Было видно, что ее переполняет ярость.
Колонна отвесил глубокий поклон и удалился.
ГЛАВА 33
НОЧНАЯ ПРОГУЛКА
Папская область, район Парионе
Сальваторе вышел из трактира, мягко говоря, навеселе. Он весь вечер пил красное вино и играл в кости, причем выиграл неплохую сумму. Последние пару дней Колонна и так пребывал в приподнятом настроении, а от неожиданной удачи его охватила настоящая эйфория.
После убийства кузена у Сальваторе будто гора упала с плеч. За секунду до того, как пронзить Стефано кинжалом, он вдруг засомневался, хватит ли у него решимости. Однако вскоре обнаружилось, что он не только не испугался, но и получил от своего злодеяния удовольствие. Некая таинственная сила наполнила Колонну, открыв ему совершенно новый взгляд на вещи. Теперь Сальваторе мог с полным правом считать себя опасным человеком, настоящим убийцей, что повергало его в особенный трепет. Наконец-то Колонна понял, в чем его призвание. Он больше не будет подчиняться приказам кузенов Антонио и Одоардо; он возьмет то, что причитается ему по праву! Конечно, рассчитывать на помощь брата, слабака Лоренцо, не приходится, но сам-то Сальваторе точно не сдастся. Ни за что! Он шел домой на нетвердых ногах, но с ясной головой. Ночное небо напоминало темное одеяло с пуговками-звездами. Теплый весенний ветерок теребил длинный чуб, которым Сальваторе невероятно гордился.
Колонна пересек Кампо-деи-Фиори, прошел мимо двух церквушек на площади Навона. Уже чудо, что он добрался сюда. Однако впереди еще немалый путь. Сальваторе пересек площадь, повернул налево и разглядел на узкой улочке громаду старинной башни, совершенно заброшенной и в плачевном состоянии. Колонна двинулся дальше, и тут в нос ему ударил острый запах мочи. Район, по которому он шел, отличался весьма дурной славой, здесь царила полнейшая разруха. В слабом луче света от единственного факела, зажженного на крепостной стене, промелькнула вереница бегущих крыс.
На подходе к башне, там, где начинался особенно вонючий переулок, Сальваторе увидел нечто совершенно неожиданное: среди ночи здесь стояла повозка, груженная сеном. Она перегородила всю дорогу, и пройти вперед было нельзя — только свернуть в переулок.
Особо не раздумывая, Колонна направился туда, но через некоторое время уперся в кирпичную стену. Он обернулся и совершенно не обрадовался тому, что увидел.
Перед Сальваторе выстроились четыре человека в черных мантиях с капюшонами. В руках у них были факелы и мечи. Колонна не особенно удивился: район кишел бандитами и головорезами. Однако вскоре даже в слабом свете факелов он разглядел дорогие одежды, выглядывающие из-под мантий, а это явно указывало, что их обладатели — не просто банда грабителей.
Сальваторе понял, что они поджидали именно его. Заметил он и то, что повозка расположилась в аккурат рядом с поворотом в переулок. Все было продумано заранее, а он попался в простейшую ловушку, словно глупая мышь. Плохо дело.
Он потянулся было к короткому мечу, который всегда носил с собой, но не успел достать его из ножен: ледяное лезвие пронзило ему грудь. Сальваторе ударили в самое сердце. Он судорожно пытался вдохнуть; его оружие с тихим звоном упало на мостовую.
Через мгновение он рухнул, уже бездыханный. Нападающий ловко отскочил в сторону, так что тело повалилось на каменную брусчатку.
Один из убийц, по всей видимости главарь, приказал:
— Поднимите ублюдка, положите на повозку и прикройте сеном. Потом отправляйтесь к Тибру и скиньте тело в воду, но сначала привяжите камень на шею, чтобы он не вздумал всплыть и чтобы никто его никогда не нашел. Давайте скорее, а то прибежит стража.
Пока трое мужчин поднимали труп, тащили его по брусчатке и прятали под сеном на повозке, главарь скинул капюшон, который до этого держал надвинутым на глаза.
Черные с проседью волосы Антонио Колонны блеснули в кровавом свете факелов.
Он улыбнулся в полутьме.
Главное дело сделано, теперь очередь Звевы и Кьярины сдержать обещание.
ГЛАВА 34
АПОСТОЛЬСКИЙ ДВОРЕЦ
Папская область, Апостольский дворец
Апостольский дворец оказался настоящим лабиринтом. Звева Орсини знала, что добиться аудиенции папы — дело непростое. Однако ее имя было у всех на слуху, как и недавняя горькая потеря, а потому у его святейшества были все основания сделать исключение и принять двух женщин, не заставляя их слишком долго ждать. Так что теперь вдова и мать Стефано шли следом за усердным работником канцелярии по хитросплетению коридоров и комнат папской курии.
Кардинал Орсини, кузен Звевы, как-то рассказывал ей, что Апостольский дворец — настоящая Вавилонская башня. Курия состояла из огромного количества помещений разного назначения. Их иерархия определялась близостью к папе: от покоев непосредственного окружения понтифика до кабинетов последних канцелярских писцов.
Ближайший круг составляли друзья и родственники Евгения IV, то есть в основном представители его рода. Им было доверено управление личной собственностью папы, его владениями в качестве понтифика, казной, распределением средств, а также поддержанием состояния дворцов. Затем шла Апостольская палата, занимающаяся покупкой драгоценностей, тканей, мебели и различных предметов обстановки. Следом за ней — Папская капелла, в ведении которой находилась подготовка религиозных церемоний и процессий, включая все относящиеся к ним детали: убранство, флаги, реликварии, а также заказ и доставка всего, что только могло понадобиться. Евгений IV также потребовал отдельно собрать группу лекарей, а командовать ими поставил многоуважаемого Лодовико Тревизана.
По пути на встречу с его святейшеством Звева и Кьярина, помимо коридоров и всевозможных канцелярий, прошли погреб и пекарню, где бесчисленные слуги готовили еду для курии, канцелярию, ведающую перевозками и почтой, а также элемозинарий — место, где принимали нищих и страждущих. Там вечно толклась целая толпа оборванцев в надежде получить теплую одежду или немного хлеба.
При виде сонма бедняков глаза Звевы наполнились слезами, и она поспешила развязать тесемки сумки и раздать нуждающимся все, что взяла с
