пожилой женщиной. Заметив Яковлева, остановился; Валера неторопливо слез с мотоцикла, подошел.
— Неожиданная встреча, — заметил Александр.
— Смотря для кого.
— Ах даже так... И зачем ты меня искал?
— Поговорить.
— А сюда зачем поехал? По-моему, существует посредник.
— Я хотел поговорить с тобой, а не с посредником.
— Хамить изволите? — иронично спросил Александр и кивнул: — Ладно, пойдем, поговорим, раз уж приехал.
Валера прихватил шлем, вместе с Александром поднялся на пятый этаж. Открывая дверь, тот спросил:
— Где ты мой адрес взял?
— В институте.
— А-а, — протянул тот. — Разувайся. Не тяжело тебе столько железа на себе таскать? — он кивнул на Балерину куртку.
— Не особенно.
Александр провел его в комнату; Валера огляделся. Что-то непохоже было, чтобы здесь жила женщина, — хоть в квартире и поддерживался порядок, но обстановка явно холостяцкая. Значит, женат все-таки фиктивно. Да и вместо обручального кольца на пальце золотая печатка с вензелем.
— Как у тебя в парке?
— Все о'кей, — усмехнулся Валера. — Благодаря весьма своевременному вмешательству некоего Цезаря.
Тот вежливо осклабился.
— Будем считать, что это был обмен любезностями и мы в расчете. Так что такого ты хотел мне сказать, если не решился довериться посреднику?
— Если верить слухам, тебе нужны люди.
— Люди нужны почти всегда и почти всем. Вопрос: какие люди?
— Например, я.
Александр страдальчески поморщился.
— Послушай, тебе что, в парке плохо работается?
— Плохо, — кивнул Валера. — Неинтересно.
— И ты полагаешь, что у меня будет интереснее?
— Думаю, да.
— И заблуждаешься.
— Почему это?
— Знаешь, Валера, ко мне с подобными предложениями обращались очень многие. Все почему-то уверены, что мафия — это фонтан денег, привольная жизнь, возможность исполнения любых прихотей и полнейшая безнаказанность. А это армия! Та же действующая армия! Это дисциплина на военном уровне, это безоговорочное подчинение, это беспрекословное исполнение любого — любого! — приказа. Еще и убить могут, и посадить. Деньги, правда, хорошие,
Но разгуляться на них не получится — я не терплю пьяного веселья.
Валера слушал его, кивал, потом удивился:
— Я никак не могу понять: зачем ты меня отговариваешь?
— Затем, что сейчас ты можешь передумать, а через месяц обратного пути не будет. Из мафии уходят только в могилу, даже после тюрьмы «завязать» тебе никто не позволит. И если ты думаешь, что мне охота возиться с человеком, который сунулся в криминал из любопытства, чтобы развлечься, то ты ошибаешься. Человек, знающий обо мне или о группировке что-то, кроме слухов, и желающий уйти, получает пулю в затылок. Просто потому, что я не склонен верить клятвенным обещаниям держать язык за зубами. — Он сказал это весело, будто делясь свежим анекдотом.
— Знакомо. Маленькое пояснение: до того, что мафия и сафари — разные вещи, я мог додуматься и сам. Я пришел к тебе не советоваться — я взрослый мальчик и не нуждаюсь в твоих рекомендациях, чтобы принять решение. И что такое военная дисциплина, я знаю куда лучше тебя, хотя бы потому, что я служил, а ты нет.
— И не собираюсь. Знаешь, Валера, ты самый наглый претендент из всех, кто приходил ко мне за последние полгода. Это видно хотя бы по тому, что у тебя хватило нахальства выследить меня.
— Это было несложно.
Александр расхохотался.
— Я удивляюсь одному: как ты позволил бригадиру наезжать на тебя? Ему ты почему-то не хамил.
— Потому что надоело. Мои головные боли начались с того, что я через две недели после начала работы при всех разбил ему рыло. После этого меня регулярно били в соот-ношении один к пяти не в мою пользу.
— И потому ты решил уйти ко мне? Чтобы не видеть больше его постылую физиономию?
Теперь страдальческую гримасу состроил Валера.
— Что ты, ей-Богу, прицепился к нему? Он мне жить не мешает.
Александр, удобно устроившись в кресле и подперев подбородок кулаком, посмеивался. Его ужасно забавляли
Валерино нахальство и непринужденность, с которой тот встречал нападки возможного босса.
— Хорошо. Тогда начнем собеседование. Настоятельно рекомендую отвечать на вопросы честно. Почему ты хочешь работать на меня? Не только же для интереса.
— Потому что мне нужны деньги и мне осточертело работать на государство.
— Интересно. И что за претензии у тебя к государству?
Валера откинулся на спинку кресла, подтянул пепельницу к себе поближе, закурил. Задумчиво сказал;
— У меня, в отличие от многих ребят, никогда не было колебаний с выбором профессии. Я лет с пяти мечтал стать разведчиком и только разведчиком. Жить двойной жизнью, постоянно рисковать, быть одному среди чужих, видеть врага в лицо и притворяться его сообщником... Это мое, понимаешь? Я готовился к этой деятельности вполне серьезно, так, как сам это себе представлял: занимался спортом, ходил в радиошкол', развивал память, внимательность, учил языки... А в разведшколу меня не взяли. Сказали — внешность чересчур заметная.
— Ну да. Твои глаза не забудешь при всем желании.
Глаза у Валеры были очень светло-серо-зеленые, почти
Прозрачные и совершенно ледяные. Многие не выдерживали его пронзительного взгляда.
— Сам понимаешь, когда мне зарубили мечту детства, я был убит. И после армии я пошел в таксопарк, где дополнительно научился разговаривать с людьми, исподволь вы уживать из них что-то полезное для себя. Только не знаю, зачем мне это умение... А пошел я туда из-за денег. И я уверен, что у тебя мне удастся стать именно тем человеком, которым я хотел быть. Какая мне в принципе разница, за кем шпионить? Меня привлекает процесс, а не результат.
— Тогда почему именно мафия? Мог бы пойти в угрозыск, гам то же самое.
— Э, нет! Во-первых, это ближе к контрразведке. Они на своей территории, они хозяева, нет двойной жизни. Во - вторых, там платят мало. Я хочу одним выстрелом двух зайцев убить.
Александр слушал его с явным удовольствием.
— Судимости, приводы в милицию были?
— Судимости — нет. Обалдела твоя голова — я же в
Разведшколу готовился! А приводов сколько угодно — я же рокер. Ловили, штрафовали, тачку один раз отобрали за вождение без прав. Родители забирали.
— Пьешь?
— По настроению. Могу ужраться, могу не пить вообще.
— Образование?
— Десятилетка и автокомбинат. Права на все категории.
— Замечательно. В каких войсках служил?
— ВДВ. Полтора года в Афгане.
Александр
