какая-то часть меня осознает это.
Конечно, я могла бы обвинить во всем Грэйсина. Я могла бы сказать, что он преследовал меня на работе, вынудил содействовать его побегу, а затем лишил жизни моего супруга и изнасиловал меня. Но даже если я смогла бы убедить в этом себя, то тело Сальваторе и показания Энни опровергли бы все мои доводы. Несомненно, девушка уже пришла в себя и рассказала о случившемся. Если мне предъявят обвинения, мне придется потратить много времени на то, чтобы объяснить, как я оказалась причастной к двум убийствам.
Я уже было закидываю сумку на плечо, но вдруг понимаю, что мне нужно переодеться. Моя форма запятнана кровью, помята и даже порвана на плече. Если я выйду на улицу в таком виде, это только привлечет ненужное внимание окружающих. Пусть время стремительно утекает, я все же направляюсь в спальню, чтобы выбрать самый неприметный наряд из своего гардероба и останавливаюсь на простых поношенных брюках, обычной футболке и паре старых кроссовок. Мое лицо покраснело от слез, поэтому я поспешно умываюсь холодной водой и собираю волосы в конский хвост.
Теперь, когда я больше не должна думать о Вике, я нахожу в себе силы сделать то, чего так боялась. Я изначально планировала сбежать от него и уехать как можно дальше. А теперь, когда его не стало, у меня просто нет другого выхода.
Он не подозревал, что я знаю о его сейфе и о том, что бумага с кодом от замка хранится в его бумажнике. Мне сложно разобраться, то ли я еще не пришла в себя после пережитого, то ли за прошедшие сутки стала настолько равнодушной к смертям и страданиям. Однако, принимая решение, я без колебаний переворачиваю тело Вика и достаю из его кармана бумажник. А потом, опустившись на корточки, отползаю от Вика как можно дальше. Возможно, это делает меня чудовищем, но сейчас я чувствую лишь облегчение от того, что его больше нет рядом. Наверное, я такой же плохой человек, как и Грэйсин.
Я открываю кодовый замок с помощью цифр, написанных на маленьком клочке бумаги, а затем достаю из сейфа наличные. Их не так уж и много – всего несколько тысяч, но для побега мне потребуются все деньги, которые я смогу найти.
Я кладу деньги в сумку вместе с украшениями, которые Вик подарил мне, когда мы только начали встречаться, и направляюсь к входной двери. Замирая в дверном проеме, я немного колеблюсь, но в итоге, несмотря на доводы рассудка, беру с собой и рисунок. Я не знаю, куда отправлюсь и чем буду заниматься, но мне необходимо уехать как можно дальше от этого дома и Блэкторна.
Я не беру с собой ни телефон, ни компьютер, чтобы не выдать свое местоположение и понимаю, что не могу воспользоваться машиной с номерами, зарегистрированными на имя жертвы убийства. Ее отсутствие сразу же привлечет внимание полицейских, когда они обнаружат тело Вика и поймут, что я причастна к побегу Грэйсина.
Мой единственный выход – угнать машину.
Стоя в тени крыльца, я внимательно осматриваю окрестности. Чтобы угон автомобиля не обнаружили слишком быстро, я выбираю три или четыре дома, которые находятся дальше по улице, и пытаюсь вспомнить любую информацию об их владельцах. Вик не разрешал мне заводить знакомства с соседями, но, насколько я помню, дальше живет пожилая пара, которая зимой проводит отпуск на юге. Учитывая мои ограниченные возможности, это хорошее начало.
Я схожу с крыльца на тротуар и сразу же проваливаюсь в снег. Покров снега под ногами издает характерный звук, и я стараюсь идти осторожно, чтобы не создавать лишнего шума. До выбранного дома мне предстоит пройти всего два квартала, но из-за того, что на улице холодно, кажется, что гораздо дальше. Я не боюсь оставлять следы на снегу, потому что ветер дует с такой силой, что они исчезнут в считанные минуты.
Посмотрев на часы, я мысленно чертыхаюсь. Хотя время еще не подошло к шести часам, мне кажется, что прошла уже целая вечность. Большинство моих соседей, укрывшись от холода, сидят дома. В их окнах темно и в целом в квартале царит пугающая тишина. Я полагаю, что пожилой паре, отдыхающей на юге, принадлежит угловой дом, который выглядит надежно запертым. Многие из этих домов раньше были частью заброшенной военной базы и сдавались в аренду по доступной цене. К счастью для меня, многие из них не оборудованы системой безопасности, что значительно упрощает задачу. Интересующий меня дом почти ничем не отличается от нашего, поэтому я быстро нахожу боковую дверь в гараж и решительно распахиваю ее. В нос бьет затхлый, характерный для заброшенных зданий запах. Я поднимаю руку, чтобы прикрыть рот, когда пыль и снежные хлопья смешиваются в воздухе. Впервые за день мне улыбается удача. В гараже стоит маленький и, надеюсь, исправный грузовичок. Ведь если он заведется, то станет моим спасением.
Я захожу в гараж, закрываю за собой дверь, и меня окутывает темнота. Мои глаза не сразу адаптируются к такой темноте. Даже когда я начинаю различать предметы, мне все равно приходится держать руки перед собой, чтобы не наткнуться на стены. Наконец я чувствую под пальцами металл и, ориентируясь на него, подхожу к водительской двери, которая оказывается заперта. Тихо выругавшись, я начинаю пробираться ко входу в дом. Если они оставили машину здесь, то где-то должен лежать комплект ключей.
К моему большому разочарованию, я обнаруживаю, что дверь закрыта и, осмотрев темный гараж в поисках подходящего предмета, понимаю, что здесь не так много вещей, которые могли бы мне пригодиться. Старики, которые живут здесь, не очень хорошо разбираются в технике, и единственным актуальным в этой ситуации предметом оказывается металлическая труба. Но вряд ли я смогу использовать ее для вскрытия замка.
– О, черт, – шепчу я, поднимая глаза к потолку, и ощущаю, как на меня наваливается тяжесть отчаяния.
Внезапно я замечаю движение, и мое сердце замирает от страха. Я прячусь за автомобилем, но вскоре осознаю, что причиной паники стало лишь колебание занавески от порыва ветра. Она закрывает окно в чулане, расположенном рядом с кухней. В нашем доме тоже имеется нечто подобное.
Быстро сообразив, что делать, я хватаю металлическую трубу, забираюсь на стол и, убедившись, что смогу удержаться, снимаю куртку и оборачиваю ее вокруг трубы, чтобы приглушить звук. Это решение, безусловно, не отличается эстетикой, но эффективно решает проблему. Стекло разбивается на множество мелких осколков, не создавая громкого шума.
Мысленно извинившись перед владельцами, я
