Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако когда он собрался выйти из дома, чтобы встретиться с Джуниором, то обнаружил, что ящик письменного стола полуоткрыт, а коробочка с кольцом исчезла.
— Чёрт бы побрал этих кошек! — вскипел Квиллер.
Он был уверен, что это Юм-Юм открыла ящик своими изящными длинными коготками, и не сомневался в том, что именно Коко, этот Фейген[15] в кошачьем обличий, подбил её на столь бесчестный поступок. Времени на то, чтобы обшарить пятнадцать комнат и пятьдесят чуланов, у него не было, и он поспешил в закусочную, где Джуниор уже дожидался его, сидя в отдельном кабинете.
Редактор встретил его вопросом:
— Надеюсь, ты не забыл принести дедушкино кольцо?
— О чёрт! Ну конечно же забыл! — с досадой воскликнул Квиллер (подобная импровизация не составила для него никакого труда).
— Дежурное блюдо сегодня, — возвестила Луиза, кладя на стол перед ними два меню в твердых папках, — фасолевый суп и сандвичи с ветчиной.
— Просим минутку на размышление, — сказал Квиллер, — а пока принесите нам, пожалуйста, кофе.
Из внутреннего кармана пиджака он извлёк пожелтевший от времени и почерневший на сгибах листок бумаги.
— Тебе знаком этот почерк, Джуниор?
— Так писала бабушка!
— Это черновик стихотворения, которое без указания на автора было включено в программу поминальной церемонии, — помнишь, о бабочке, потерявшей своего возлюбленного?
Джуниор в убыстряющемся темпе, как и подобает искушенному редактору, прочитал стихотворение.
— Думаешь, это она написала?
— Во всяком случае не Китс и не Вордсворт. Думаю, твоя уравновешенная бабушка имела бурное прошлое.
— Возможно. Джоди всегда уверяла меня, что бабушке есть что скрывать. Как только женщины могут чувствовать такое?
Появилась Луиза и подала им кофе.
— Ну, мальчики, решили, что будете заказывать? — спросила она.
— Пока нет, подумаем ещё несколько секунд, — ответил Квиллер. Затем он извлек из кармана конверт с почтовым штемпелем Лок-мастера, датированным 1929 годом. Внутри конверта лежало письмо, начинающееся словами: «Моя дорогая Синара…»
— Господи боже мой! — возопил Джуниор. — Ты уверен, что мне следует читать это? Ведь любовные письма, написанные другими, порой звучат так банально…
— Читай! — повелительным тоном сказал Квиллер.
17 ноября 1929 г.
Моя дорогая Синара!
Прошлой ночью я взобрался на крышу конюшни и смотрел туда, где ты сейчас — нас разделяют тридцать миль — но я могу и на этом расстоянии ощущать тебя рядом — чувствовать тебя — вдыхать твой аромат — аромат свежих фиалок — После шестнадцати месяцев жизни в раю — сейчас, когда ты далеко, я как будто попал в ад — бессонные, томительные ночи — в мечтах о тебе — Я хочу взобраться на силосную башню — и броситься вниз на камни — но это убило бы мою мать — и причинило боль тебе — а ты и без того настрадалась из-за меня — Итак, сердце мое — я ухожу — так будет лучше — и молю тебя позабыть обо мне — возвращаю тебе кольцо — и думаю, что может быть однажды — настанет день и мы встретимся среди радости и света — а сейчас — обещай забыть меня — Прощай — моя Синара -
Письмо было подписано «У». Закончив чтение, Джуниор сказал:
— Меня всего выворачивает наизнанку.
— От чего именно? От содержания письма или от знаков препинания? — попросил уточнить Квиллер.
— Как бабушка могла столь низко пасть?
— В двадцать девятом году она была ещё очень молода.
— В двадцать девятом году дедушка сидел в тюрьме. Она не могла из-за этого жить в Пикаксе и переехала в Локмастер, где прожила два года, возможно на чьей-то ферме. Это выглядит так, словно все было простой забавой и розыгрышем.
— Вероятнее всего, — предположил Квиллер, — этот фермер, разводивший лошадей, и был второй бабочкой в стихотворении. Она сложила все, что связано с воспоминаниями, в чулан, и лишь на поминальной процедуре всё это было представлено публике: …ищу любовь погибшую мою…я о тебе не должен больше думать. Как ты считаешь, её поклонник во Флориде не тот ли самый У.? И если это так, не могла ли она покончить счёты с жизнью, приняв большую дозу чего-нибудь?
— А тебе известно что-либо о нём?
— Только то, что у него шикарная седая шевелюра и что он играет на скрипке.
В кабинете вновь возникла Луиза и, уперев руки в бока, строго спросила:
— Ну так что, бездельники, вы будете наконец заказывать или прикажете получить с вас плату за аренду кабинета?
Оба джентльмена заказали по дежурному блюду, после чего Джуниор сказал:
— Дедушка вышел из тюрьмы как раз в тот момент, когда рухнул рынок ценных бумаг. Мама часто говорила об этом.
— Так, значит, это произошло за месяц до того, как было отправлено это письмо.
— Квилл, ты намерен включить любовную историю моей бабушки в её жизнеописание?
— Почему нет?
Повисла пауза. Джуниор размышлял: на чаши весов были положены семейная честь и профессиональные принципы журналистики, наконец он промолвил:
— Пожалуй, ты прав. Действительно, почему нет? Никого из Гейджев уже нет в живых. А кстати, где Коко откопал всё это?
Квиллер ответил, придав своему голосу официальное звучание:
— Я должен признаться, Джуниор. Я вскрыл замок на двери чулана, который находится в библиотеке. В нем тонны бумаг, а также пустой сейф. Одной из находок Коко было сообщение в «Пятицентовике» о женитьбе Гила Инчпота на экономке Эвфонии. Он откопал также рецепт светлого бисквита с шоколадной глазурью, тот самый, что пекла Лена, полагаю, очень вкусный.
— Я знал Лену, — сказал Джуниор. — Она в течение многих лет служила у бабушки домработницей. После неё домработницы постоянно сменяли одна другую и ни одна из них не задерживалась надолго. В пожилом возрасте бабушка стала просто несносной.
— А что слышно по поводу убийства Инчпота? У полиции есть какие-либо версии?
— Не слышал. Большой снег смешал все на свете. Ты знаешь, что многие замерзли, а тела могут быть обнаружены только после того, как весной все растает?
Грохот посуды прервал их беседу — им подали заказанные блюда. Они молча принялись за еду, а затем Джуниор поинтересовался тем, как обстоят дела со спектаклем — чемоданным производством, как он выразился.
— Нас пригласили выступить после праздника в нескольких местах. Три представления мы дали до большого снега. Больше всего народу собралось на спектакль, который мы показали в зале полуподвального этажа Старой Каменной церкви. Семьдесят пять женщин. Обед начался в полдень, а на час было назначено представление. По ходу действа, как ты помнишь, я то ухожу со сцены, то вновь появляюсь на ней. Комната для мужчин, удачно расположенная, очень мне подходила. Но наверху шла свадебная церемония, и родня жениха использовала эту комнату как гардероб. Тогда мне сказали, что я могу воспользоваться женской комнатой. Однако после обеда семьдесят пять дам выстроились туда в очередь, желая воспользоваться удобствами. В общем, представлять мы начали где-то в половине третьего. И только я стал описывать рев ветра и треск разваливающихся домов, как рев и треск раздался наверху! Сперва я подумал, рушится потолок, но оказалось, это всего лишь церковный орган, во всю мощь заигравший свадебный марш. Я могу, конечно, напрячь голос, но всё-таки довольно трудно перекричать марш Мендельсона, исполняемый на пятисоттрубном органе!
В дверях снова появилась Луиза, теперь с кофейником, который она держала так, словно это был карабин.
— Яблочный пирог? — хриплым командирским голосом спросила она.
— Я спешу в редакцию, — отозвался редактор.
— Тогда пока! Я расплачусь, — сказал ему Квиллер. — Луиза, прошу вас, как можно быстрее принесите мне вашего превосходного яблочного пирога. Я не переставал мечтать о нем все время, пока находился в снежном плену.
— Выдумщик! — в тон ему отозвалась Луиза и со смехом вышла из кабинета.
Ненси Финчер позвонила Квиллеру сразу же, как только получила его письмо.
— Спасибо вам за вырезку о моих родителях. Я уже вклеила её в свой альбом.
— Миссис Гейдж, должно быть, относилась к вашей матери с большим уважением?
— Да, она полностью доверяла маме, да и мама, в свою очередь, любила миссис Гейдж, хотя мистера Гейджа она недолюбливала. Мама говорила, что, когда она молоденькой девушкой поступила туда работать, он проявлял к ней слишком уж дружеские чувства.
— Можно назвать это и так, — заметил Квиллер. — А почему ваша матушка продолжала работать у них и после того, как вышла замуж?
— Нужны были деньги, чтобы начать фермерствовать. К тому же маме нравилась работа в этом большом доме. А я стала помогать по хозяйству, когда мне исполнилось девять лет, готовила и смотрела за нашим домом на ферме.
- Кот, у которого было 60 усиков - Лилиан Браун - Детектив
- Кот, который пел для птиц - Лилиан Браун - Детектив
- Сладкие разборки - Светлана Алешина - Детектив
- Доктор Солт покидает город - Джон Пристли - Детектив
- Страшила - Майкл Коннелли - Детектив
- Найти меломана! - Рита Тальвердиева - Детектив
- Недолго музыка играла (сборник) - Светлана Алешина - Детектив
- Лобное место. Роман с будущим - Эдуард Тополь - Детектив
- Киллер по красавицам - Инна Балтийская - Детектив
- Воскрешение на Ресуррекшн-роу - Энн Перри - Детектив