Форма входа
Читем онлайн Котовский (Книга 1, Человек-легенда) - Борис Четвериков
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
"Передайте записку надежному парню в среднюю или угловую камеру третьего этажа со стороны конторы, и он может выбросить ее мне через окно, когда я гуляю, но он должен ее выбросить тогда, когда я ему махну платочком носовым, и пусть бросает посильнее, чтобы не упала под самые окна конторы".
Но и эту записку перехватили тюремщики. Машинистка тюремной канцелярии перестукала записку на машинке. Капитан Ерохин внимательно ее прочел и с недоумением спросил тюремного надзирателя, доставившего записку:
- О каких таких костылях идет речь?
- Есть тут арестант, на костылях ходит, вот он и согласился пожертвовать свои костыли для изготовления Котовскому лестницы.
- И чем этот Котовский притягивает к себе людей? - проворчал капитан, проставляя входящий номер на записке. - Костыли отдать, подумать только!
- Примечательная личность, как я наблюдаю! - ответил тюремный надзиратель. И, спохватившись, добавил: - А нам-то какое беспокойство! Уж вешали бы его скорее.
А Котовский ходил взад и вперед по камере. Он высчитал, что если пересекать камеру по диагонали, но не прямо, а старательно огибая сначала привинченный к стене столик, а затем железную койку, тоже прикованную, то получится десять шагов, то есть пять метров. Сто раз пройти взад и вперед - значит совершить прогулку в один километр. Сделав один километр, Котовский на стене ставил черточку. Постепенно он довел свои прогулки до двадцати километров. Он должен был приучить себя совершать большие переходы. Ведь, может быть, после побега придется идти пешком.
Но вот и последняя надежда рухнула. С утра он услышал шум, шаги, чьи-то приказания, чьи-то команды. Затем загремел замок:
- Выходи.
Его повезли в суд. Да, они очень торопились.
13
Трехэтажное здание Одесского военно-окружного суда выглядело очень эффектно. Его фасад говорил о прочности абсолютизма, о неколебимых устоях Министерства юстиции. По фасаду второй и третий этажи украшены шестью колоннами, а в первом этаже пять ниш и соответственно пять массивных тяжелых дверей. Крыша обведена барьером из небольших колонок. Все это вместе создает впечатление непреложности, судьбы. Каждый входящий в эти двери невольно испытывает некоторую робость.
Котовский занял свое место - за решеткой и с двумя стражами у двери.
Тяжелая скатерть на столе, толстые, пожелтевшие от времени своды законов, безучастные лица судей, пустующие стулья в глубине зала - все это производило впечатление похоронной пышности. Как будто все эти важные господа уполномочены были стоять у врат, ведущих в преисподнюю.
Вся процедура была выполнена. Состоялись, как полагается, прения сторон. В окна с их тяжелыми бархатными гардинами еле проникал солнечный свет. Мертвенно сияли электрические люстры. Лица судей казались восковыми.
Гулко прозвучали под сводами заключительные слова приговора:
"Четвертого октября тысяча девятьсот шестнадцатого года... Суд постановил: подсудимого Григория Котовского, тридцати пяти лет, подвергнуть смертной казни через повешение..."
Задвигались стулья. Прокурор подошел к защитнику и о чем-то оживленно стал говорить. Председатель суда собрал папки и вышел в боковую дверь, украшенную резными, из дерева, львиными головами.
"Через повешение"... Теперь предстоит последняя в жизни задача: Котовский решил, что не даст себя повесить, лучше погибнет в схватке с палачами. Может быть, удастся, прежде чем прикончат, задушить, уничтожить хоть одного... хоть одного!
"Через повешение"... Однако нервы сдали. Ночью снился помост, веревка на перекладине...
"Ну нет! Повесить им меня не удастся!"
Целые дни в камере идет работа: Котовский тренирует мускулы, изучает приемы удара. Выпад - раз! Нужно выработать такую силу, чтобы одного удара было достаточно на одного палача. Они, конечно, попытаются сначала его схватить. На этом он выгадает несколько минут... Затем им будет неудобно стрелять на близком расстоянии, они побоятся перебить друг друга. Это тоже в его пользу. Если он успеет выхватить револьвер из рук офицера...
Котовский делает выпады, прыжки... Надзиратель заглядывает в "глазок", отскакивает и звонит по внутреннему телефону:
- У шестого номера, - сообщает он, - буйное помешательство! Срочно врача и санитаров поздоровее!
Главнокомандующий Юго-Западного фронта генерал-от-кавалерии Брусилов, брезгливо сморщившись, выслушал доклад генерал-майора Захарова, принесшего целую кипу бумаг на утверждение. Захаров видел, что главнокомандующий не в духе, и чувствовал себя виноватым, будто это он, Захаров, насочинял столько докладов, заявлений, да еще явился по вопросу конфирмации приговора.
- Вот еще одна, ваше высокопревосходительство, - смущенно и огорченно бормотал Захаров, подсовывая бумажку.
- Ну что еще там такое? - спрашивал генерал, разглядывая подсунутую бумажку с таким отвращением, как будто перед ним бросили на стол таракана или мышь.
И Захаров поспешно излагал содержание бумаги.
"У нас всегда так, - с раздражением думал генерал, - чем хуже дела, тем больше писанины".
А дела были далеко не блестящи. Война тянулась третий год и истощила последние ресурсы страны. Румыния два года не вступала в войну, выжидая, на чьей стороне будет перевес, чтобы присоединиться к победителям. Наконец в 1916 году она сделала выбор. Двадцать седьмого августа объявила войну Австро-Венгрии, двадцать восьмого августа - Германии, тридцатого августа Турции, тридцать первого августа - Болгарии, а в конце сентября была разбита наголову и почти целиком оккупирована немецко-австрийскими войсками.
На левом фланге создалась угроза для русского фронта. Русское командование перебросило на Румынский фронт тридцать пять пехотных и тринадцать кавалерийских дивизий - чуть не четвертую часть всех вооруженных сил России. Фронт удлинился почти на шестьсот километров...
"Удружила Румыния, нечего сказать! Осчастливила!" - сердился главнокомандующий.
Он почти не слушал Захарова. Мысленно прикидывал все эти цифры, данные и делал безотрадные выводы. Голод, дороговизна, дезертирство, инфляция... Радоваться пока что нечему.
- Вот еще... - совсем упавшим голосом докладывал генерал-майор. Постановление Одесского военно-окружного суда... Подвергнуть смертной казни через повешение...
- Они с ума сошли! - окончательно рассердился главнокомандующий. Честное слово, эти обсыпанные нафталином судебные чучела не понимают, что мы живем накануне революции. Повешение! Чтобы потом газеты раскричались на весь мир. Кого они там решили повесить?
- Котовского. В некотором роде знаменитость.
- А! Слыхал. Читал его записи автобиографического характера. С темпераментом изложено, чувствуется незаурядная личность... Нет, его-то уж никак нельзя повесить...
Брусилов задумался.
- Вот что, - произнес он наконец. - Напишите: "Приговор утверждаю, заменив смертную казнь каторгой без срока".
- Мудрое решение, ваше высокопревосходительство! Проявлен гуманизм и... ничего в сущности не изменяется...
Брусилов пожал плечами:
- Единственное, что можно сделать.
И он захлопнул папку, показывая, что разговор окончен.
Вскоре узники Одесской тюрьмы услышали раскаты "ура", грохот оркестров, пение "Марсельезы". Это долетели отзвуки Февральской революции. События развертывались с нарастающей быстротой. Новости волновали, вызывали споры, обсуждения. Одно за другим приходили сообщения: Николай Романов отрекся от престола! Создан Временный комитет Государственной думы! Возглавляет Родзянко!
- А что это за Родзянко?
- Родзянко-то? Монархист!
- Создано Временное правительство во главе с князем Львовым...
- Опять князем! И всегда выкопают откуда-то князей!
- Временное, временное, - удивлялся простодушный парень, один из завсегдатаев Одесской тюрьмы. - А когда же будет постоянное?
- Постоянное есть, - ответил матрос, присланный для наблюдения за тюремной администрацией. - Советы рабочих, крестьянских, матросских и солдатских депутатов.
Одесский Совет рабочих, крестьянских, матросских и солдатских депутатов потребовал освобождения Котовского из тюрьмы.
- Хорошо, - ответили им в суде, - но что вы-то за него хлопочете? Ведь это же уголовный, а не политический преступник. Впрочем, есть соответствующие инструкции, есть комиссия, учрежденная Керенским, там все и разберут. Только без анархии, господа-товарищи! Только, ради бога, без анархии!
И опять заседает Одесский военно-окружной суд, опять постлана на стол тяжелая зеленая скатерть. И те же восковые лица за огромным мрачным столом на черных стульях с высокими резными спинками.
Председательствующий, тонко улыбаясь, призывает господ членов суда быть демократичными.
- Не вижу большого смысла посылать подсудимого Григория Котовского на каторгу. Или он убежит еще по дороге, или будет освобожден деморализованной толпой, которая опьянела от восторга и которую еще не скоро удастся угомонить.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Котовский (Книга 1, Человек-легенда) - Борис Четвериков бесплатно.
Похожие на Котовский (Книга 1, Человек-легенда) - Борис Четвериков книги
- Политическая история Первой мировой - Сергей Кремлев - История
- От депортации в Вавилон к Первой русской революции. Версия национального развития российской ветви еврейского народа в духовно-политическом контексте Ветхого Завета - Тамара Валентиновна Шустрова - История
- Исследование по истории феодального государства в Германии (IX – первая половина XII века) - Николай Колесницкий - История
- Летописи еврейского народа - Рэймонд Шейндлин - История
- Социализм с русским лицом - Александр Елисеев - История
- История Украинской ССР в десяти томах. Том восьмой - Коллектив авторов - История
- История Украинской ССР в десяти томах. Том девятый - Коллектив авторов - История
- СКИФИЙСКАЯ ИСТОРИЯ - ЛЫЗЛОВ ИВАНОВИЧ - История
- Волго-Камье в начале эпохи раннего железа (VIII-VI вв. до н. э.) - Альфред Хасанович Халиков - История
- Как католическая церковь создала западную цивилизацию - Томас Вудс - История
