Топот стал громче, теперь палуба содрогалась от ударов. Гельта повернулась, дрожа от холода. Пока никто не заметил ее присутствия. Выставив вперед правую ногу, моряки с силой стучали пятками по доскам. Двое убийц уже сняли рубахи, но ножи взять не спешили – те лежали перед ними, повернутые клинками навстречу друг другу. Только теперь принцесса увидела, как блестит оружие в свете ламп: его смазали маслом, чтобы оно стало скользким.
Капитан медленно поднял руку, и Оли Вырежглаз нагнулся, расставив покрытые шрамами длинные худые конечности, кровожадно ухмыляясь. На лице Зарана Песка читались одновременно злость и неуверенность: он боялся командира, который было куда более опытным бойцом. Младший убийца также пригнулся, глядя на противника, но затем выпрямился и расправил плечи, опустив руки. Оли тихо зашипел, выпустив воздух сквозь сжатые губы, несколько раз с силой хлопнул себя ладонью по лбу и что-то прорычал. Моряки вокруг стояли в одинаковых позах: подавшись вперед, выпятив подбородки, выставив правую ногу и навалившись на колено ладонями. Ритмичный стук усилился; доски трещали, лампы снаружи человеческого круга подрагивали, и сгорбленные тени, протянувшиеся к центру, одновременно покачивались, кренясь из стороны в сторону.
– Давай! – громовым голосом выкрикнул капитан и резко опустил руку, хлопнув ладонью по бедру.
Матросы замерли. В наступившей тишине двое убийц еще миг оставались на месте, а после метнулись вперед.
Заран Песок на ходу пригнулся, хватая оружие за скользкую рукоять, сделал два шага, выпрямляясь, занося клинок – и увидел ухмыляющееся лицо своего командира, который успел на целое мгновение раньше. Оли метнул нож. Широкое лезвие вонзилось в грудь Песка.
Пошатнувшись, тот упал на колени.
– И все? – разочарованно протянул капитан. – Слишком быстро закончилась потеха.
Продолжая ухмыляться, Оли подошел к помощнику, наклонился, заглядывая в лицо. Потянулся к рукояти торчащего из груди оружия, потому что имел привычку вырезать глаза своих жертв перед их смертью – или после, для Оли это не имело особого значения.
Но когда он бросал нож, скользкая от масла рукоять немного провернулась в ладони, и теперь он увидел, что не попал в сердце, как намеревался, клинок вошел чуть выше. Никакого значения это не имело, хотя...
Оружие Зарана все еще оставалось в его руке, безвольно висящей вдоль тела. Опередив командира, Песок выдернул второй нож из своей груди, судорожным предсмертным движением поднял обе руки и с двух сторон вонзил клинки в шею Оли Вырежглаза.
В первый миг никто не понял, что произошло. Матросы, начавшие было вслед за капитаном недовольно ворчать, что все закончилось слишком быстро, разом смолкли. Гельта вновь услышала тот звук, который прозвучал в ее спальне, после того как она чуть не откусила язык насильника, – Оли взвизгнул. Он выпрямился, пятясь. Ножи торчали из шеи, будто короткие наклонные реи. Заран скользнул взглядом по окружающим, увидел стоящую в стороне принцессу, растерянно улыбнулся ей и повалился лицом вперед. Со стуком лоб его ударился о доски, голова подскочила и замерла. Оли сделал еще один шаг назад и наконец смог ухватиться за рукояти.
– Не делай этого! – велел кок, приближаясь к нему, но убийца не слышал. Болезненно морщась, он вытащил ножи; по шее и груди тут же потекла кровь. Не выпуская оружия, Оли начал крениться набок – длинные ноги его медленно подгибались, голова на худой шее клонилась, пока не легла ухом на плечо. Кок ухватил его за поясницу, но не смог удержать, и Вырежглаз мягко свалился на палубу. Наклонившись, моряк заглянул в его лицо, выпрямился и объявил:
– Сдох.
Команда зашумела. Увидев, что капитан наконец заметил ее, Гельта попятилась вдоль борта. Моряки стали поднимать мертвые тела, намереваясь выбросить их в облака, а принцесса, сама только что собиравшаяся прыгнуть туда, но так и не нашедшая в себе сил сделать это, отступала, в то время как капитан с ухмылкой шел за ней.
– Куда, госпожа? – весело позвал он. – Не бойся! Мы доставим тебя к брату живой и здоровой! Других указаний насчет тебя он не давал. Два этих... этих твоих воздыхателя зарезали друг друга – значит, проведешь ночь в моей каюте. Со мной. Эй, кто там, придержите-ка ее!
Гельта побежала, и тут судно накренилось. Ухватившись за ограждение, девушка присела; трое устремившихся в погоню моряков упали. Спереди донеслись крики, и тут же, заглушив их, коршень накрыла волна оглушительного дробного треска – впереди одна за другой ломались доски.
– Что там?! – взревел капитан с кормы.
Принцесса сжалась под бортом, расширенными глазами глядя вперед: круша палубу и переборки «Желтой смерти», на эфироплан накатывало облачное колесо гаераков.
* * *
– С гонцом господина Кокачина на борту нам будет легче добраться до Рогача, – заверил Тео, ставя ногу на опущенный с борта «Дали» легкий трап и поворачиваясь к оставшимся на вельботе. – Ну или до того, что от него осталось.
Он полез вверх, но остановился, когда Тулага произнес:
– Мы плывем не на Рогач.
– А куда, мой пират? – учтиво спросил Смолик, приподняв бровь.
– Через Боранчи, – ответил Гана. – За Гельтой.
Тео, ни слова не говоря, полез дальше, за ним стали подниматься моряки.
– Нет, – крикнул капитан сверху. – Думаю, ты ошибаешься, пиратик.
Когда подошвы его сапог опустились на палубу, Арлея уже стояла перед капитаном, а рядом топтался взволнованно сопящий Траки Нес.
– У нас новости, – объявила девушка, и Тео спросил:
– Эфиропланы Рона?
– Откуда знаешь? – удивилась она, протягивая подзорную трубу.
Поглядев в ту сторону, где за границей мелкооблачья стояло несколько кораблей, Смолик пояснил:
– Посланник Чиораны Третьего на Салионе, мистер Кокачин, мой старый... старый друг. Похитители должны были доставить принцессу ему, а он – переправить ее дальше, к его превосходительству Чиоране. Но эрзы в последний момент убили тхайцев и смылись, прихватив красавицу. Должно быть, везут ее теперь к Стоячим облакам. Что у вас?
Когда он договорил, Гана уже стоял рядом, а трап скрипел под тяжестью взбирающегося Эрланги.
Арлея произнесла, обращаясь к обоим бывшим пиратам:
– Корабли Рона, два шержня, драйер и скайва, стали неподалеку от «Быстрого». Мы видели, как они обмениваются сигналами, потом наш боцман перевел их мне: капитану Геру приказали прибыть на борт скайвы его величества. От «Быстрого» отплыл вельбот с Аблером и матросами. Я видела в трубу. Капитан поднялся на борт, его встретил имаджин, капитан охраны, и проводил куда-то вниз. Потом Аблер вернулся на драйер. Кажется, целый и невредимый. Надо полагать, король расспрашивал его о чем-то.
– А связаться вы с ним пытались? – спросил Тео.
– Они сами дали сигнал. Сообщили лишь, что все в порядке. Любые их сигналы будут видны и на кораблях его величества, поэтому, наверное, Гер не хочет откровенничать. А потом, уже перед самым вашим появлением, от скайвы отошла лодка, в ней сидел король с имаджином и матросами. Они подгребли к одному из шержней, с него спустили два вельбота. Кажется, имаджин пересел на один из них. Я не понимаю, что там происходит. А как на острове?
Тео вкратце описал произошедшее на Салионе и добавил, что вскоре прибудет гонец господина Кокачина.
– Он не нужен нам, – перебил его Тулага. – Мы плывем за Гельтой.
Смолик покачал головой.
– Хочешь принцессу? – спросил он, ласково улыбаясь. – Но больше никто из нас не хочет ее, даже я. Команда? Капитан Гер? Хозяйка? Никому она не нужна. Ну так отправляйся за ней – и дело с концом.
– Тогда я возьму бронга, – ответил Гана.
Траки Нес попытался заговорить, но тут над палубой прозвучал тонкий переливчатый звук.
– Что ты делаешь, пират? – удивленно воскликнул Тео, и все, кто стоял возле борта, воззрились на преторианца.
– Ничего. – Гана недоуменно оглянулся, склонил голову и посмотрел на свою грудь. – Не понимаю...
