Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Постой-ка, Томъ; можешь ты сказать, что у насъ за день сегодня?
Томъ перечислилъ въ умѣ истекшіе дни недѣли и вскинулъ быстро на Гека растерянный взглядъ.
— Вотъ тебѣ разъ! Я и не подумалъ объ этомъ, Гекъ!
— И я не думалъ. Только теперь, вотъ, вспомнилось мнѣ: вѣдь у насъ пятница!
— Да. Хорошо, что сообразили во время. Въ какую передрягу могли бы попасть, начавъ такое дѣло въ пятницу!
— Могли бы! Скажи лучше, навѣрное влопались бы. Есть иные счастливые дни, только уже никакъ не пятница.
— Это всякій дуракъ знаетъ. Не ты эту штуку открылъ, Гекъ, могу тебя увѣрить.
— Развѣ я говорю, что я?.. Да это еще не все, что сегодня пятница. Я видѣлъ очень дурной сонъ этой ночью: крысы все чудились.
— Да?.. Это худое предвѣщаетъ. Дрались онѣ?
— Нѣтъ!
— Ну, это еще хорошо. Когда онѣ не дерутся, это значитъ, что только угрожаетъ опасность и надо быть на-сторожѣ, держать ухо востро, вотъ и все. Оставимъ дѣло на сегодня и будемъ играть. Ты слыхалъ о Робинъ Гудѣ, Гекъ?
— Нѣтъ. Это кто еще, Робинъ Гудъ?
— Это одинъ изъ самыхъ великихъ людей, которые только были въ Англіи… И самый лучшій. Разбойникъ онъ былъ.
— Эхъ, хотѣлось бы и мнѣ быть! Кого онъ грабилъ?
— Только шерифовъ, епископовъ, богачей, королей и тому подобный народъ. Бѣдныхъ не трогалъ. Онъ ихъ любилъ. И всю добычу дѣлилъ съ ними поровну.
— Славный малый былъ, какъ видно.
— Да, ужь нечего говорить, Гекъ. Это былъ самый благородный человѣкъ на свѣтѣ. Такихъ уже и нѣтъ теперь, можно сказать. Онъ могъ побороть всякаго въ Англіи, даже привязавъ себѣ одну руку назадъ. Или возьметъ онъ свой тисовый лукъ и попадетъ, за цѣлыя полторы мили, въ десятицентовую монетку.
— Какой это тисовый лукъ?
— Я не знаю. Какой-нибудь родъ лука, вѣроятно. И если попадетъ не въ самую десятицентовку, а только задѣнетъ ее за край, то опустится онъ на землю и зарыдаетъ… и заругается. Будемъ играть въ Робинъ Гуда. Игра благородная. Я тебя научу.
— Давай!
Они проиграли въ Робинъ Гуда все время послѣ полудня, бросая, изрѣдка, тоскливые взгляды на заколдованный домъ и перекидываясь замѣчаніями о своихъ завтрашнихъ планахъ и возможныхъ случайностяхъ. Потомъ, когда солнце стало клониться къ западу, они направились домой, пересѣкая длинныя тѣни, ложившіяся отъ деревьевъ, и скоро исчезли за чащами Кардифскаго холма.
Въ субботу, вскорѣ послѣ полудня, мальчики были снова у павшаго дерева. Они покурили и поболтали въ тѣни, а потомъ принялись рыть опять свою послѣднюю яму, безъ особой надежды, но единственно потому, что, по словамъ Тома, случалось такъ, что люди бросали работу, не дойдя только дюймовъ на шесть до клада, а являлся посторонній человѣкъ и открывалъ сокровище однимъ ударомъ лопаты. Дѣло не удалось имъ, однако; тогда они взвалили себѣ инструменты на плечи и пошли прочь въ томъ сознаніи, что они не шутили съ судьбою, а исполнили, по крайней мѣрѣ, рѣшительно все, что требуется при правильномъ исканіи кладовъ.
Когда они добрались до заколдованнаго дома, то мертвая тишина, господствовавшая здѣсь среди палящаго зноя, показалась имъ до того страшной и тягостной, пустынность и разрушеніе до того полными всякихъ ужасовъ, что они не осмѣливались, сначала, вступить въ домъ. Потомъ, пробравшись къ крыльцу, они пугливо заглянули внутрь… Глазамъ ихъ представились обширныя сѣни съ землянымъ поломъ, старая печь, окна безъ рамъ, и все это было покрыто лохматою, запыленною паутиной, висѣвшею клочьями; полуразрушенная лѣстница вела отсюда вверхъ. Мальчики вошли осторожно, съ бьющимся сердцемъ, говорили лишь шепотомъ, прислушивались къ малѣйшему шороху, напрягали всѣ свои нервы, готовясь къ поспѣшному бѣгству въ случаѣ опасности.
Но мало по малу они ободрились, свыкаясь съ своимъ положеніемъ и разбирая его критически: они гордились своею смѣлостью, сами удивляясь ей въ то же время. Потомъ, имъ захотѣлось взобраться наверхъ. Это могло отрѣзать имъ путь отступленія, но они подзадоривали другъ друга, что привело, разумѣется, къ тому, что они бросили свои инструменты въ уголъ и стали подниматься по лѣстницѣ. Вверху лежала тоже на всемъ печать разрушенія. Въ одномъ углу оказался шкафъ, обѣщавшій нѣчто таинственное, но онъ обманулъ ожиданія: въ немъ не было ничего. Они теперь уже совсѣмъ разошлись, были готовы приняться за дѣло, и хотѣли спуститься внизъ, чтобы начать работу, какъ вдругъ…
— Тсъ! — шепнулъ Томъ.
— Что такое? — проговорилъ Гекъ, блѣднѣя отъ страха.
— Тсъ!.. Вотъ опять… Слышишь ты?
— Да!.. Пропали мы… Убѣжимъ!
— Молчи!.. Не шелохнись!.. Идетъ кто-то прямо къ двери…
Они прилегли на полъ, приложивъ глаза къ щелямъ въ полу и замирая отъ ужаса.
— Остановились… Нѣтъ, идутъ… Не дохни, Гекъ… Господи Боже, зачѣмъ насъ сюда принесло!
Въ домъ вошли два человѣка. Оба мальчика подумали разомъ: «Одинъ изъ нихъ — тотъ глухонѣмой испанецъ, который толкался недавно тутъ, въ нашемъ мѣстечкѣ… но другой совсѣмъ чужой».
«Другой» былъ очень оборванное, всклокоченное существо съ крайне непріятной наружностью. Испанецъ былъ въ своемъ плащѣ, широкополой шляпѣ, изъ подъ которой вились его длинные сѣдые волосы, и въ зеленыхъ очкахъ. Бакенбарды у него были тоже сѣдыя, густыя. Входя, «другой» говорилъ что-то вполголоса; они сѣли оба на полъ, лицомъ къ дверямъ, спиною къ стѣнѣ, и «другой» продолжалъ говорить. Онъ теперь уже менѣе остерегался и возвышалъ голосъ по мѣрѣ развитія своей рѣчи.
— Нѣтъ, — говорилъ онъ, — какъ я ни думалъ, а не хочется мнѣ. Дѣло опасное.
— Опасное! — проворчалъ «глухонѣмой» къ крайнему изумленію мальчиковъ, — квашня ты!
При этомъ голосѣ, мальчики содрогнулись и замерли. Это былъ голосъ Инджэна Джо!.. Наступило молчаніе, потомъ Джо сказалъ:
— Почему это опаснѣе, чѣмъ то, прошлое?.. А сошло же.
— Это разница, То было за рѣкой, вдали отъ всякаго жилья.
Никому и не догадаться, что мы тамъ старались, пока своего не добьемся.
— Ну, а скажи ты мнѣ, что опаснѣе того, что мы пробираемся сюда такъ, среди бѣлаго дня? Всякій насъ можетъ увидѣть и заподозрить.
— Вѣрно, только не было подъ рукою у насъ другого мѣстечка, чтобы укрыться послѣ той глупой штуки. Я и не хочу оставаться долѣе въ этихъ прекрасныхъ мѣстахъ! Ушелъ бы и вчера, да мѣшали эти проклятые мальчишки, которые играли тутъ на холмѣ, прямо напротивъ…
«Проклятые мальчишки» снова замерли при этомъ благосклонномъ отзывѣ о нихъ и благодарили судьбу за то, что «пятница» заставила ихъ отложить свое предпріятіе до слѣдующаго дня. Зачѣмъ, думалось имъ, не отложили мы его и на годъ!.. Джо и его товарищъ вынули, между тѣмъ, какую-то провизію и стали закусывать. Послѣ долгаго, задумчиваго молчанія, Джо произнесъ:
— Слушай, пріятель. Ты отправишься вверхъ по рѣкѣ въ свое мѣсто; но обожди тамъ, пока я не подамъ тебѣ вѣсть о себѣ… Я изловчусь побывать еще разъ въ этомъ поселкѣ, чтобы высмотрѣть… и мы сыграемъ ту «опасную» штуку, когда я увижу, что есть случай благопріятный… А потомъ, мы въ Техасъ! Отмахаемъ вмѣстѣ дорогу!
«Другой» согласился. Оба они стали зѣвать и Инджэнъ Джо сказалъ:
— Смерть спать хочу! Твоя очередь сторожить.
Онъ свернулся среди заросли и скоро захрапѣлъ. Товарищъ толкнулъ его раза два, и онъ замолкъ. Но тогда и сторожившій началъ кивать головою; она опускалась у него все ниже и ниже; наконецъ, раздался двойной храпъ.
Мальчики вздохнули свободнѣе. Томъ шепнулъ:
— Надо воспользоваться этой минутой… Идемъ!
— Ни за что! — возразилъ Гекъ. — Я умру, если они проснутся!
Томъ сталъ настаивать, но Гекъ не соглашался. Наконецъ, Томъ поднялся осторожно и двинулся съ мѣста одинъ. Но, при первомъ же его шагѣ, старыя половицы скрипнули такъ, что онъ присѣлъ, полумертвый отъ страха. Онъ не рѣшился на вторую попытку и оба мальчика продолжали лежать, считая медленно ползшія минуты и думая, что времена уже кончились и занимается заря вѣчности. Имъ стало легче, когда они замѣтили, что солнце заходитъ.
Одинъ храпъ замолкъ. Инджэнъ Джо приподнялся… поглядѣлъ съ угрюмой усмѣшкою на своего товарища, уронившаго себѣ голову на колѣна, растолкалъ его ногой и спросилъ: — Это ты такъ сторожишь?
— Я?.. Все благополучно, кажется… Неужели я уснулъ?
— О, немножечко… Но время и въ путь, пріятель. Но какъ намъ быть съ тѣмъ запасцемъ, что у насъ тутъ хранится?
— Но знаю… Полагаю, что лучше всего не трогать его. Зачѣмъ намъ тащить съ собою, прежде мы пустимся на югъ? Шестьсотъ пятьдесятъ серебряною монетою не малый грузъ.
— Твоя правда. Оставимъ здѣсь… Зайти взять потомъ будетъ немудрено.
— Разумѣется… только придемъ тогда ночью, какъ всегда дѣлали; оно вѣрнѣе.
— Хорошо, но, вотъ что: я найду, можетъ быть, еще не скоро подходящій случай для той штуки. Мало-ли что встрѣтится… а деньги то не въ совсѣмъ надежномъ мѣстѣ лежатъ. Лучше зароемъ ихъ по настоящему, да поглубже…
- Товарищи - Мария Прилежаева - Детская проза
- Удивительная девочка - Виктория Валерьевна Ледерман - Детские приключения / Детская проза
- Рецепт волшебного дня - Мария Бершадская - Детская проза
- Васёк Трубачёв и его товарищи. Книга третья - Валентина Александровна Осеева - Детские приключения / Детская проза / Советская классическая проза
- Новые рассказы про Франца и школу - Кристине Нёстлингер - Детская проза
- Звездочка моя! - Жаклин Уилсон - Детская проза
- Злоключения озорника - Герхард Хольц-Баумерт - Детская проза
- Я всего лишь собака - Ютта Рихтер - Детская проза
- Моя одиссея - Виктор Авдеев - Детская проза
- Рассказы о животных - Виталий Валентинович Бианки - Прочая детская литература / Природа и животные / Детская проза