Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По дороге в Зимний дворец в автомобиле я навел разговор на вопрос: стоит ли мне ехать в Ставку?
— Ни за что, ни за что не меняйте вашего решения, — страшно разволновался Львов, — не ездите туда. Вас там убьют[97].
Дело в том, что во время разговора перед поездкой на прямой провод В. Львов, передав мне, так сказать, приказ диктатора явиться в Ставку, затем, после некоторых колебаний, стал упрашивать меня туда не ездить. Старые хорошие отношения ко мне победили в нем чувство острого раздражения последних месяцев, и он поступил так, как говорил Набокову: «…Произойдет окончательный разрыв, и тогда мне, как человеку близкому к Керенскому и расположенному к нему, останется только позаботиться о спасении его жизни».
Кстати, после ареста генерала Корнилова и его соучастников оставшиеся на свободе заговорщики организовали по плану генерала Алексеева и на оставшиеся в их распоряжении деньги очень удачную и ловкую оборонительную кампанию в печати. Смысл ее заключался в утверждении, что никакого заговора не было, что между Корниловым и главой Временного правительства произошло «недоразумение», что никакого ультиматума генерал Корнилов не посылал, а Львов «все напутал». Утверждалось даже, что через управляющего Военным министерством Савинкова я был «в соглашении» с генералом Корниловым. А затем «под давлением Советов» и по своему «малодушию» генерала «предал». Это клеветническое измышление было подхвачено немедленно большевиками и сделалось в их руках тем динамитом, которым они (буквально в несколько дней) и взорвали на низах армии доверие к только что восстановленной государственной власти и силу только что по — настоящему укрепившегося в стране авторитета правительства.
Для того чтобы яснее себе представить весь цинизм оставшихся на свободе вдохновителей заговора, хладнокровно и даже с некоторым садизмом наблюдавших, как их бесстыдная клевета отравляет политическую атмосферу России, достаточно кроме всего выше мной рассказанного напомнить еще одну маленькую подробность по поводу вызова меня лично генералом Корниловым в Ставку. «Недоразумение» с «путаником» В. Львовым произошло будто бы вечером 26 августа, а утром этого дня, когда. Львов был еще в поезде между Могилевом и Петербургом, генерал Корнилов (по свидетельству генерала А. И. Деникина) самолично приспособлял уже комнату рядом со своим кабинетом под помещение для меня. Здесь я должен был «охраняться» по приезде в Ставку лично самим «диктатором» от покушений со стороны его ближайших сотрудников…
Но вернемся к событиям в вечер 26 августа. Автомобиль, который вез нас с прямого провода, остановился у подъезда Зимнего дворца. Вырубов прошел во внутренние комнаты. Я с Львовым остался в огромном официальном кабинете — библиотеке. Тут освещен был только один угол у двери на площадку к витой лестнице, здесь стоял стол. Все остальное пространство было погружено в полумрак. Там в глубине, за роялем, на глубокой оттоманке сидел заранее вызванный мной помощник директора Департамента милиции С. А. Балавинский[98]. Подойдя к столу, я развернул на нем ленту прямого провода и прочел ее Львову. Он еще раз подтвердил содержание ультиматума и снова разъяснил каждый его пункт. На этот раз «поручение» генерала Корнилова было передано мне при официальном свидетеле, присутствия которого в комнате сам «гонец», однако, не подозревал[99].
Установив все нужные мне данные письменным ультиматумом, лентой прямого провода и бесспорным официальным свидетельским показанием, я оборвал разговор с Львовым.
— Ну, теперь я поеду, — сказал он, — тороплюсь в Москву[100].
— Нет, вы никуда не поедете, — остановил я Львова. — Как участник заговора против верховной власти, вы арестованы.
Я подошел к дверям за стоявшим у стола Львовым, открыл их — оттуда вошел капитан Кузьмин[101], помощник командующего войсками Петербургского военного округа. Он получил приказ взять бывшего члена Временного правительства, члена Государственной думы Львова под стражу и поместить его под надлежащий караул в одном из верхних помещений дворца.
Все это произошло между 5 и 10 часами вечера 26 августа 1917 года. До минуты ареста Львова о совершившейся в Ставке катастрофе никто ничего еще не знал — ни в правительстве, ни в столице, ни в стране.
Теперь задача заключалась в том, чтобы с чрезвычайной быстротой, по возможности не расширяя круга посвященных, остановить безумие в самом его зародыше. Я не боялся успеха генерала Корнилова, он был объективно невозможен. Я боялся того впечатления, которое заговор Верховного главнокомандующего произведет в армии и в стране.
Около 11 часов вечера со всеми документами в руках я был в заседании Временного правительства. Здесь было по моему предложению единогласно решено: 1) телеграфно предложить генералу Корнилову сдать верховное командование генералу Клембовскому, главнокомандующему Северным фронтом, и явиться безотлагательно в Петербург, 2) вручить мне особые полномочия для пресечения в самом корне подготовлявшегося переворота.
Все члены Временного правительства тут же предоставили свои портфели в мое распоряжение, оставаясь, однако, при исполнении своих текущих обязанностей. Только двое тут же окончательно порвали с Временным правительством: министр земледелия, лидер партии социалистов — революционеров В. М. Чернов, который вовсе ушел в отставку, и министр путей сообщения, член к. — д. партии П. П. Юренев, который решительно отказался отдавать какие бы то ни было распоряжения по линии железных дорог для приостановки передвижения войск по приказам генерала Корнилова.
Последнее заседание взорванного генералом Корниловым второго коалиционного состава Временного правительства кончилось около 1 часа ночи на 27 августа. Сейчас же по прямому проводу я послал генералу Корнилову предложение, сдав должность, явиться в Петербург. Еще оставалась надежда на то, что генерал подчинится и «конфликт» будет прекращен без непоправимого ущерба для страны. Исполнить повеление Временного правительства генерал Корнилов отказался и сейчас же разослал главнокомандующим на фронты и командующим Балтийским и Черноморским флотами телеграфное сообщение: он, Корнилов, не подчиняется требованию правительства сложить с себя звание Верховного главнокомандующего и предлагает главнокомандующим поддержать его.
С этой минуты генерал Корнилов и его соучастники оказались в состоянии открытого восстания против законной власти государства. Скрывать дальше страшную действительность от страны стало невозможным. 27 августа днем я обратился к населению с манифестом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Русская революция, 1917 - Александр Фёдорович Керенский - Биографии и Мемуары / История / Политика
- Полное собрание сочинений. Том 31. Март-апрель 1917 - Владимир Ленин (Ульянов) - Биографии и Мемуары
- Прощание с иллюзиями: Моя Америка. Лимб. Отец народов - Владимир Познер - Биографии и Мемуары
- Полное собрание сочинений. Том 34. Июль-октябрь 1917 - Владимир Ленин (Ульянов) - Биографии и Мемуары
- Екатеринбург - Владивосток (1917-1922) - Владимир Аничков - Биографии и Мемуары
- Сибирь. Монголия. Китай. Тибет. Путешествия длиною в жизнь - Александра Потанина - Биографии и Мемуары
- Мемуары «Красного герцога» - Арман Жан дю Плесси Ришелье - Биографии и Мемуары
- На пересечении миров, веков и границ - Игорь Алексеев - Биографии и Мемуары
- Белые призраки Арктики - Валентин Аккуратов - Биографии и Мемуары
- Борис и Глеб - Андрей Ранчин - Биографии и Мемуары