— Точное время он сказать не смог. Но было еще не очень поздно. В тот день дядя уже в десять вечера закрыл кнайпу. К этому времени посетителей не осталось.

Я притворно удивляюсь. С умыслом.

— Вы так хорошо помните все подробности этого давнего дела, герр Крюкль.

Человек-пингвин раздражается. Понял мой намек.

— Ваше ехидство неуместно, герр Росс! На днях я специально перечитал дело Алоиса и Беа Кальтов. Освежил, так сказать, в памяти.

Чтобы уберечь герра бывшего криминалькомиссара от несанкционированного разлива желчи, задаю вопрос:

— Между прочим, как зовут дядю Генриха?

— Он-то тут при чем? — удивляется Крюкль. — В то время, когда пропали дети, он был в своей кнайпе. Это подтвердили посетители и работники. Впрочем, пожалуйста. Его имя Свен Дево.

Мне это кажется или в его голосе на самом деле звучат нотки тревоги? Интересно, что так напрягает бывшего комиссара полиции? «Дево, Дево…» Где-то я уже слышал эту фамилию.

Крюкль тушит своим карканьем мелькнувшую в моей голове искру мысли:

— Что вы думаете делать дальше, герр Росс?

— Пока не знаю, — честно отвечаю я. — Может быть, вы что-нибудь подскажете?

Крюкль доволен. Он вообще обожает учить идиотов.

— Побывайте в монастыре, где держали Беа. Это недалеко. Возможно, кто-то из монахинь вспомнит ее. Мало ли, вдруг что-то узнаете там. А встреча с Генрихом Кальтом ничего вам не даст.

Наверное, пингвин хотел величественно добавить: «Это говорю вам я! Великий и ужасный комиссар Крюкль!» Но я уже прощаюсь. «Чюсс! — Чюсс!»

Ну что же. Посетить Клостерберг? Тоже вариант. Так я и сделаю, но потом обязательно поговорю с Генрихом Кальтом.

Чтобы не нарушать баланс в немецкой полиции, хочу поговорить и с комиссаром Улем, но моему намерению мешает видеозвонок из России. Сегодня просто праздник звонков какой-то! Смотрю в монитор. Это мой горячо любимый сын. Единственный и неповторимый. Сын — ученик еще хуже Агафона. Двоечник. Сила есть, воля есть, а силы воли, чтобы хорошо учиться, нет. Однако Роберт — гроза сломанных бытовых приборов. И швец, и жнец, и на дуде игрец. Реаниматор всего, чему дарит жизнь электричество, — умелец на все руки от скуки. Компьютерный гений. Можно еще долго давать характеристики, но лучше не тратить на это время, а поговорить с ним.

Роберт широко улыбается. Похоже, тоже рад видеть своего далекого папашку.

— Привет, сын!

— Привет, батя!

— Что у тебя нового-хорошего?

Сын пожимает широкими плечами:

— Ничего нового и особенно хорошего нет. Работаю в музее техники — собираю и ремонтирую экспонаты. Ты же об этом знаешь.

— Как твои отношения с Ирой?

— Все по-прежнему. Встречаемся по выходным. Ей еще три года учиться в финансово-экономическом.

Задаю неприятный для нас обоих вопрос:

— С мамой общаешься?

Роберт перестает улыбаться. Виолетта для мужчин из ее прежней семьи — тема болезненная.

— Нет, батя, не общаюсь. Она мне не пишет. И я не навязываюсь.

Когда я устал от бесчисленных назидательных аксиом Виолетты про мужчин: «Мужчина должен быть сильным. Мужчины не плачут. Мужчина должен быть добытчиком. Мужчина должен иметь хорошее образование, вырастить сына, посадить дерево, построить дом. И именно в таком порядке. Не перепутай!» — и ушел, сын принял мою сторону. Он посчитал виноватой в крушении семейного дирижабля мать. Виолетта ничего не сделала, чтобы разубедить его, а быстренько нашла нового мужа и уехала к нему в Германию. Я это не в упрек ей. У меня самого жизнь сложилась похожим образом, но с Робертом я отношений не прерываю. Видно, верно говорят: «Поздний ребенок — самый любимый». Без сына мой мир был бы совсем другим. Бедным, примитивным, ненужным.

Вздыхаю. Конечно, мы с Виолеттой плохие родители. Свою вину перед сыном я буду чувствовать всегда. А что поделаешь? Ладно, может быть, исправимся в следующей жизни.

Роберт снова улыбается. Он не любитель долго говорить о плохом.

— Как твое здоровье, батя? Выглядишь молодцом!

— Спасибо, сын. Все нормально. Ем, гуляю. Короче, восстанавливаюсь. Еще пара месяцев, и приду в норму.

Вранье, конечно. Но в эти слова самому хочется верить.

Прощаюсь с Робертом. Выключаю компьютер. Безостановочный поток времени вливается в сердце ночи. Скоро двенадцать часов. Полночь. Звонкие колокола уже оцепенели во мгле. Пора и мне на покой. Рольставни опустить!

Глава 14

Воскресенье. Двадцать первое октября. День Трафальгарского сражения в Англии и День героев на Ямайке. Я не очень много помню про Трафальгарское сражение, вроде англичане бились против французов, и тем более незнаком ни с одним ямайским героем. В общем, я решаю отметить этот день поездкой в монастырь. Рольставни уже торжественно подняты. Корабль моего расследования готов к плаванью на гору Клостерберг. Как Ноев ковчег к Арарату.

Воскресенье в Байроне — выходной день. Наверное, по этой причине дождь сегодня тоже не работает. Уже славно. Сижу на кухне, пью кофе. Как бусины четок перебираю в голове факты, полученные за последние дни. Кое-что прояснилось. Например, почему двадцать лет назад полиция не нашла алиби Кальта. Наджия с сыном были зарегистрированы не в Нашем Городке, и поездка Кальта к ним осталась незамеченной. Теперь самого Алоиса Кальта можно исключить из числа действующих лиц этой трагедии. Остаются три лица: два мне известны — это Беа и Генрих, и третье лицо — кто-то, кто мне до сих пор незнаком. Возможный убийца. Лицо, чье существование я просто допускаю.

Шафран лучей осеннего солнца раскрашивает кухню в буддистский цвет. Не кухня, а маленький дацан. И я в банном халате за столом, как тибетский лама. «Сегодник» согревает внутренности и трансформируется в жизненную энергию ци. Хотя… Основа утренней ци — черствый хлеб и филе селедки в сливочном соусе с огурцами. Не обзавидуешься. Ну и ладно. Я ем, чтобы жить, а не наоборот. Мысленно возвращаюсь к делу.

Поздновато, конечно, Кальт разродился своим алиби. А если бы я не нашел Харуна? Просто повезло. Спасибо дотошному Гоншореку. Итак, что я имею за душой на сегодняшнее утро? Как говорил Шерлок Холмс: «Если исключить все невозможные варианты, то останется правда, какой бы невероятной она ни оказалась». Как-то так.

Ханс и Гретель исчезли в Ведьмином лесу в девять часов вечера. Белый «Фольксваген», которым задавили детей, свидетель видел в одиннадцать. Автомобиль ехал в сторону дома Кальтов. Возвращался? Кто же в нем находился? Беа Кальт? О ней известно, что женщина была дома в девять-полдесятого. Алоис Кальт вернулся домой в шесть утра. Беа знала, что произошло несчастье. Можно предположить, что, поговорив по телефону с мужем, она поехала в лес, задавила ребятишек, спрятала тела и вернулась домой. В ее распоряжении было около двух часов на все про все. Достаточно этого времени или нет? Кто знает? Значит, мне необходимо поговорить с Генрихом. Только он может сказать, была ли Беа Кальт дома, когда он вернулся из кнайпы. К сожалению, даже доказав, что Беа является истинной преступницей, я не узнаю, где тела детей Райнер. Она ведь уже не скажет. А если за рулем белого «Фольксвагена» была не Беа? Тогда кто?

О’кей. Цитирую сам себе одну из мудрых мыслей самурая Усата Фудзико: «Разбирайся с проблемами по мере их поступления. А еще лучше, найди себе слугу». Книжка с мудрыми мыслями самурая где попало валялась у нас дома. Агафон забывал вовремя сдать ее в университетскую библиотеку.

Звоню Лане. «Да, желанный. Жду, как всегда, возле церкви». Женщина-кошка соскучилась. Готова везти меня куда угодно. Со мной — хоть в монастырь. Женский, на горе Клостерберг.

Полдень — сердце дня. Провожаемые звоном колоколов и взглядами незрячих глазок глиняных гномов из-за чугунных оград и балконных решеток, покидаем Наш Городок. Теперь наш путь лежит в противоположную от Майна сторону. Мрачная громада Клостерберга возвышается над плоскими окрестными холмами. К вершине горы болячкой прилепился древний монастырь. Он бдит над этим краем уже триста лет.

Узкая дорога вьется серпантином по лесистым обрывистым склонам. Выше, еще выше, совсем высоко. Проезжаем мимо парковочных автоматов на стоянку. А парковка-то платная! Лана останавливает машину возле отъезжающего черного «Опеля». «Опель» вдруг притормаживает, и улыбающая из окошка женщина-водитель протягивает руку с зажатым в ней талоном:

— Возьмите себе, мне он больше не нужен. Чюсс!

«Чюсс!» Беру талон, отдаю Лане. Талон действителен еще почти час. Лана пристраивает бумажку за ветровым стеклом. Благодарно смотрим вслед черному «Опелю». Будем уезжать — передадим талон следующему посетителю монастыря. Немецкая народная взаимовыручка.

Дальше нужно пешком. Карабкаемся по широким каменным ступеням наверх. Тяжело. Особенно мне. Качает и мотает, как утлый парусник в бурном море. Лана осторожно берет меня за руку. Я не сопротивляюсь. Так легче, конечно. На четырех ногах я более устойчив. Как черепаха по сравнению с кенгуру. Правда, и подвижен настолько же. Кенгуру, конечно, прыгает высоко, зато рожденный ползать упасть не может. Закон всемирного баланса.

1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 49

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Отложенное самоубийство - Алексей Макеев бесплатно.

Похожие на Отложенное самоубийство - Алексей Макеев книги

Ищите девочку - Алексей Макеев - Детектив
Охота на вампира [Сборник] - Алексей Макеев - Детектив / Полицейский детектив
Государыня Криворучка - Дарья Донцова - Детектив / Иронический детектив
Тайна жертвенных ягнят - Алексей Макеев - Детектив
Самолет без нее - Мишель Бюсси - Детектив
Вынужденная оборона - Станислас-Андре Стиман - Детектив
Господин Икс - Алексей Макеев - Детектив
Вам поручено умереть - Алексей Макеев - Детектив
Чистосердечное убийство - Алексей Макеев - Детектив
Рыцарь справедливости - Алексей Макеев - Детектив

Оставить комментарий