Зовут Светлана…
Из лагеря Полковника Садовский вышел беспрепятственно. «Полтора землекопа», как он прозвал про себя обидчиков Петровича проводили его угрюмыми взглядами, «хлопец с Запорижжя» процедил на мове что-то вроде «попался бы ты мне в окопах Донбасса» и только чернявый не выказал откровенной враждебности. И даже попытался с ним заговорить.
— Как дела, дядя? — спросил он с поддевкой.
— Спасибо, сидим на жопе ровно, песок весь уже высыпался, ждем, когда полезут камни.
— А ты приезжай к нам в Одессу. А че? Город у нас тихий, спокойный. В любой подворотне тебе аккуратно и вежливо могут обновить лепнину и фасад…
— Зачем так далеко ездить? В Воронеже тебе сделают то же самое. И гораздо быстрее…
— Забей, не кипишуй, все ништяк, дядя! Ты думаешь мы кто тут?
— Кто?
Садовский даже приостановился. Ему действительно стало интересно, что думает о себе этот мозгляк.
— Мы нормальные адекватные нацики. Украинские патриоты.
— Braune Pest, вашу мать…
— Сам ты коричневая чума, — обиделся чернявый.
— Ладно, пока, гитлерюгенд…
Какой смысл что-то объяснять или доказывать людям, у которых мозги с «перевернутым фронтом»? А таких не только на Украине, но и в родной сторонушке достаточно.
«Телохранителя» и Барби он увидел на пологой полянке возле излучины Ларинки. Они отрабатывали удары в спарринге — он в черном кимоно, которое трепетало на нем, как пиратский флаг на мачте судна, идущего на абордаж, она в ослепительно белом, идеально сидевшем на ее идеальной фигуре. Садовский спрятался за стволом дерева, чтобы понаблюдать за их тренировкой.
Барби работала красиво, с кошачьей грацией — движения ее были максимально экономны, точны до миллиметра и очень пластичны. «Телохранитель» шел вперед, как бульдозер, непрерывно атакуя увесистыми молотобойными ударами, то и дело норовя переломить ее как соломинку. Она отвечала блоками, нырками, уклонами вправо-влево и ответными хлесткими ударами. С прозрачным оранжевым козырьком от солнца и задорным хвостиком, порхающим вокруг ее головы, словно белка-летяга, она напоминала не девочку с обложки мужского журнала, а настоящую белокурую бестию на пике своей бесноватости.
Казалось, еще немного — и они начнут драться по-настоящему, в полный контакт. И в этот момент случилось то, чего Садовский не мог не предвидеть: войдя в раж, «телохранитель» все-таки хрястнул ее по носу, по ее маленькому аккуратному припудренному носику.
— Не так уж я и накозявила, чтобы ты меня приплюснул, — сдавленно произнесла она, сложившись пополам.
Он нагнулся над ней, пытаясь определить, насколько она травмирована, что-то пробурчал… Потом, потеряв к ней всякий интерес, развернулся и пошел в направлении лагеря. Тренировка, судя по всему, была закончена.
Садовский, стараясь не попадаться ему на глаза, спустился к реке, где Барби промывала прохладной водой свой распухший нос и намечающийся где-то на уровне скулы великолепный фингал.
— Ну и зверь, — сказал он.
— Это мой тренер… Тебе, кстати, повезло, что бой остановили. Он даже не успел как следует разозлиться, а ты уже начал замедляться…
— Зря ты говоришь, что я замедляюсь. В горизонтальной динамике я могу развить более высокую скорость, чем ты при пикировании!
— Ты по сравнению со мной просто сидячая утка! — хмыкнула Барби.
— У меня грязно-белый пояс по карате. Настолько грязный, что почти черный… Где-то в машине. Надо бы простирнуть… Так ты мастер боевых искусств, Альбина?
— Альбина я для всяких мутных типов.
— А на самом деле?
— Для тебя — Алена. Ты вроде бы нормальный. Более-менее…
— Спасибо на добром слове. В вашем паноптикуме любой псих сойдет за нормального. Михаил…
— Ладно, лесовичок, мне пора, — засобиралась она. — Да и тебя твои лисички уже заждались…
Алена бросила взгляд в сторону лагеря Петровича, откуда уже поднимался волнующийся, изрядно прореженный, точно борода старика-Хоттабыча дым костра.
— Кстати, а эта емкость, которая образовалась у тебя под кубиками пресса тебе не помеха? Я так думаю, туда войдет не меньше кегля крафтового пива, — насмешливо сказала она, уходя.
— Кстати насчет кстати. Правая грудь не мешает тебе скакать на лошади и стрелять из лука? Никогда не видел живых амазонок…
Алена ничего не ответила и даже не оглянулась.
Он посмотрел ей вслед. Все на свете блондинки похожи друг на друга, как две капли воды. Но эта чем-то неуловимо отличалась от них. В ней было бы что-то кукольное или конфеточное, если бы не страдальческая складка у губ. Не кондиция. Бракованная Барби, подумал он.
В лагере Петровича его приняли радушно, как своего. И сразу предложили миску супа со стаканом самогона «смерть аристократам».
— Да ты просто герой, — сказал ему Юля. — Вышел один против этих мордоворотов.
— Ну да, — не стал скромничать Садовский. — Герой нашего времени. На заслуженном отдыхе…
Только пухленькая Аля держалась холодно и отстраненно. Это был особый тип женской мести, означавшей примерно следующее: теперь крутить шуры-муры я буду с кем угодно, только не с тобой. Даже если очень попросишь…
— Прошу всех к столу! — сказал парнишка, который пытался отбить у супостата командира своего отряда. Звали его Андреем.
— Алечка, пить будешь? — спросил он, очевидно, заметив, что отчего-то не все рады гостю.
— Я не пью…
— Непьющая Алечка, пить будешь? — еще раз спросил он.
— Ладно, наливай…
— Отчего-то, отчего-то пить охота, пить охота. Отчего же, господа, пить мне хочется всегда!
Вокруг перевернутого ящика, накрытого клеенкой, вмиг образовался тесный и очень теплый кружок единомышленников. Кто сидел на бревне, кто на пне, кто просто так, на траве, поджав под себя ноги.
— О чем с Полканом беседовали? — спросил Петрович как бы между прочим.
— Излагал мне диспозицию. Рассказывал об участниках обороны Пустыни. Одного я знаю. Это обер-лейтенант Плеш…
— Этот Плеш проел всю плешь…
— Это точно. А второй некто Краузе. Штурмбаннфюрер СС. Для меня загадка — как капитан из дивизии «Мертвая голова» оказался в таком неподходящем месте в подчинени у младшего по званию?
— Это тот, кому они поставили крест?
— Он самый.
— С землей сровняю, — проскрежетал Петрович. — Трактор из деревни подгоню — а сровняю… Понимаешь, понабирали всякого сброда и творят что хотят. Кого там только нет! Запорожский бандеровец из «Айдара», футбольный фанат из Одессы, бывший киллер, оборотень в погонах и так, всякая мелкая шушера… Одни ищут оружие, другие фашистскую символику, третьи иконы и драгоценности…
Садовский был склонен верить сказанному.
— А это правда, что вы с Полковником в одном отделе работали?
— Правда. Расскажу тебе как-нибудь. А сейчас на раскоп идти надо. И так времени много потеряли…
Петрович бросил укоризненный взгляд на пустые стаканы.
— Ты только не подумай — мы сюда не квасить приехали. Просто утро суматошное выдалось… Да, если интересуешься нашими технологиями — Андрей тебе все покажет, подскажет, объяснит.
