конца.
– А разве идеология марксизма-ленинизма неправильная, не самая передовая идеология? – наивно спросил кто-то из офицеров. На что полковник ответил:
– А это уже совсем другая песня, товарищи.
Я понял, колонии нужна «своя песня». Только где ее взять?
Пока я размышлял об идеологии, появились Вирона, Карл и Генри.
– Садитесь где хотите, – встретил их я. – И расскажите, почему не убрали Гаринду без моего участия?
Первым ответил Генри, у него всегда был готов нужный ответ.
– Она поставлена на эту должность вашим указом, хозяин, никто не осмелится его нарушить, мидера Гаринда этим пользовалась.
– Ладно, – вынужден был согласиться я. – А почему мне не сообщили?
– Потому что она не представляла опасности, на которую нужно было срочно реагировать.
– И как бы вы поступили в случае острой опасности без меня? – спросил я.
И Генри ответил:
– С ней произошел бы несчастный случай.
Я открыл рот и посмотрел на него. Помолчал, закрыл рот и спросил:
– А по-другому нельзя реагировать?
– Можно, если будут обозначены принципы, по которым можно определять, достоин человек своего места или нет. И у совета будет власть назначать губернатора. То, что мидера Гаринда спала с юными любовниками, не мешало ей управлять колонией.
– А то, что она гнобила всех красивых женщин и отсылала их подальше, – продолжал наседать я, – это нормально?
– Нет, не нормально, но и некритично, – ответил Генри.
Я вытаращился на него и понял, что наш разговор напоминает разговор строгого отца и умного сына: я пытаюсь заставить его признать себя виноватым, а он отфутболивает мои доводы с логически выверенными ответами.
– Скажите мне просто, – спросил я, – у вас есть понимание, как развивать колонию?
– А в чем проблема? – спросила Вирона. – Колония развивается и растет…
– Растет, – согласился я, – но почти половина колонистов одобряет деятельность Гаринды, им было все равно, спит она с малолетними или нет. Это говорило о том, что моральное состояние колонии находилось на очень низком уровне. И значит, я делал вывод, что и развитие колонии не соответствовало должному уровню.
– А где же взаимосвязь? – удивилась Вирона.
– Больное общество, как и больной человек, работает вполсилы, – язвительно произнес я. – Вам, как аналитику, это должно быть известно лучше других.
– Вы считаете это болезнью? – спросила Вирона.
– А как ты считаешь? – вопросом на вопрос ответил я.
Женщина пожала плечами и взглянула на мужа.
Тот посмотрел на меня и спросил:
– Скажите, ваша милость, у вас есть конкретные предложения?
– Есть, – ответил я. – Принцип один: вы должны жить без опеки с моей стороны. Сейчас это невозможно. Как члены совета вы не создаете в колонии здоровой моральной атмосферы, а колонисты безразличны к судьбе колонии и не будут сражаться за свою новую страну. Они не видят в этом своего интереса. Или, точнее сказать, почти половине населения колонии все равно, кто будет править, а это непременно отразится на их благосостоянии. Другие государства, например Пальдония, вытрясут из колонии все, превратят ее жителей в рабов. Они этого не понимают. А вы должны понимать. Ваше благополучие тоже зависит от того, что будет с колонией.
– Это мы понимаем, – ответил Карл. – Что конкретно нам следует делать?
– Развивайте культуру и прививайте колонистам ценности, которые должны сплачивать, а не разделять. В колонии есть Высший совет. Даю вам задание разработать идеологию «успеха» и выработать стратегию, согласно которой будет развиваться колония. Принцип один: больше личной свободы, больше предпринимательства, льготное кредитование проектов. Фильмы, которые тут снимаются, песни, музыка должны быть самими по себе лучшими и передовыми. Образ жизни колонии должен стать привлекательным. Ясно?
Генри ответил:
– Ясно, это все достижимо. Но границу свободы нужно обозначить определенными моральными контурами, чтобы она не переросла в анархию.
– Принцип простой: сначала обязанность, потом свобода. Без обязанностей нет свободы, – ответил я. – Еще я вам оставлю спутник и боевые корветы с искусственным интеллектом. Сами посмотрите, как они проявят себя в бою. Зафрахтуйте мне большую яхту или купите, чтобы я мог перебраться обратно и со мной тысяча бойцов. У меня много дел на другом конце вселенной.
Вирона и Карл переглянулись.
– Где Бран, его привезли? – спросил я.
– Привезли, но он пьян, и мы положили его в вашем кабинете, – ответил Карл.
– А где Мадлен?
– С ним, – ответила Вирона.
– Вы думайте, составляйте проекты, а я к Брану, – произнес я и вышел из бывшего кабинета Гаринды.
Бран был пьян до беспамятства и увлечен беседой с Ведьмой, которая слушала его с пристальным вниманием, изредка вставляя свои замечания.
– Бран, довольно пить! Ты посол великой державы, первый граф и мой друг, – начал я с порога.
– Ваша милость, – Бран поднялся с дивана и заключил меня в объятия, – как я рад, что вы здесь! Выпьем за ваш приезд!
– Выпьем, – ответил я. – Обязательно выпьем, но позже. Сейчас ты отправишься в медблок на лечение. Ты мне нужен трезвым, это приказ, не подлежащий обсуждению.
– Есть, – ответил граф, но, покачнувшись, начал заваливаться набок. Ведьма успела подхватить его. По моему зову вошли два офицера СБ, взяли Брана под руки и повели в медблок. Швырник Проворный не сопротивлялся.
– Нам нужно поговорить, – остановил я Ведьму, которая собиралась пойти следом. Она кивнула и осталась. – Садись, – указал я на кресло и сел напротив. – Будешь пить?
– Глядя на Брана, как-то не хочется, – ответила она.
Я кивнул.
– Понимаю. Но разговор будет о нем и о тебе, Мадлен.
– В каком смысле? – удивленно приподняв бровь, спросила Ведьма.
– Я хочу, чтобы ты стала его женой, Мадлен.
Ведьма не смутилась.
– Бран – приятный, зрелый и обеспеченный мужчина, кроме того – ваш друг, ваша милость. Я не против, но что скажет он? Насколько я поняла, он страдает по своей бывшей.
– Страдает, потому что всем было наплевать на него. Ему подсовывали шлюх, а он их не хотел. Мужчина с высокими моральными принципами, – поднял я палец.
– Да, я слышала ваш разговор в кабинете губернатора. Генри создал общий чат. И я понимаю вас. Здоровый климат в колонии нужно создавать, и я поддерживаю ваши принципы. Люди, способные на мимолетные, легкие связи без обязательств, – слабое звено и показатель разложения. Но сюда прибывают колонисты со всего света, и у каждого свои принципы. Не стоит выгонять тех, кто думает иначе.
– Их должно стать меньше, чтобы они не делали политику, – ответил я, и Ведьма согласно кивнула. – Хорошо, что вы это понимаете. Сейчас ты отправишься в салон красоты. Я распоряжусь, и из тебя сделают красотку первой величины, а я подожду Брана. Через пару часов он будет как огурчик.
– Как? – переспросила Ведьма.
– Свежий и хорошо пахнущий, способный оценить
