Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А на земле, в круглой площадке огневой позиции у въезда на мост, обедал расчет скорострельной зенитной установки; немцы удивленно поднимали головы; молодой, ладный, чистенький офицер нахмурился и встал с брезентового раскладного стульчика, прислушиваясь к нарастанию плотного гула авиационных моторов; но ему мешал шум въезжающего на мост грузовика, в кузове которого что-то хором орали солдаты; за ним следом полз еще один грузовик и еще, а дальше, на береговом откосе, сползал к мосту, натужно урча и сизо дымя, серый лобастый танк.
Офицер пару длинных секунд глядел, замерев, в небо — и вдруг увидел идущий на небольшой высоте самолет.
— Das kann nicht sein... Russischer Aufklärer?..[7] — словно не веря себе, пробормотал он, схватил трубку полевого телефона и вполоборота прокричал команду солдатам расчета; не глядя, как они ринулись к установке, быстро заговорил в трубку, но гул моторов нарастал, накатывался грозным ревом, а на грузовике наконец заткнулись, уставившись, как по команде, в небо.
А в кабине бомбардировщика чуть побледневший, закаменевший лицом капитан точно выполняет отрывисто-певучие команды штурмана:
— Еще чуть вправо... Та-ак, стоп... Сейчас, ребятки, сейчас выходим на боевой... — Штурман буквально наделся лицом на нарамник прицела, и ничто в мире не интересовало его, кроме земли, медленно плывущей в перекрестии тонких оранжевых нитей, — Командир, бомболюки?
— Открыты.
— Ага-а... Так, ветерок сюда работает... Все. Все! На боевом. На боевом!
— Не ори, слышу. Бомбы — на «залп». Стрелок, гляди, гляди вокруг! Сейчас навалятся, не может быть, чтоб они...
— Да спят фрицы!
А в наушниках мечтательно пел штурман:
— На-а боево-о-ом...
В нити прицела вползал размашистым четким рисунком громадный мост.
— Стрелок! — неожиданно крикнул командир. — Стрелок, сообщи: «Вышли. Работаем».
— Сейчас?!
— Давай, пока их нет, потом ведь... Ну? И гляди, гляди кругом!
— Не дерга-а-ай... — нежно выпевал штурман.
В прицел видно, как внизу заметались, задергались по берегам реки белые, розовые, оранжевые вспышки — заработали зенитные установки: одна, другая, третья, седьмая, десятая; штурман зло бормочет:
— Не-ет, умники, поздно, прохлопали, мы уже тут, мы — вот они...
Вокруг самолета возникли и закачались мутно-призрачные дымные разноцветные нити — синие, желтые, красные; они сплетались причудливым узором, искрились, гасли дымящимися жгутами и возникали вновь; коротко пробарабанило в обшивку, машину качнуло, командир еще больше побледнел; опять простучало — резко и отрывисто-гулко, как дробью по жести; «пешку» дернуло за нос и встряхнуло; командир закусил губу, глаза его сузились; дымные светящиеся спирали быстро сжимались; толчок, как удар кулаком, в крыло, треск рвущейся обшивки; еще рывок.
— Дер-ржать боевой! — оглушительно прорычали наушники. — Держать!!
Штурман подтянулся, мгновенно привычно лапнул замок привязных ремней, проверяя.
— Та-ак, внимание... Команди-и-ир... Пошли!
Есть! Полный газ, левую ногу вперед, штурвал на себя и влево и до отказа вперед — и горизонт рванулся боком вверх, сердце ухнуло в преисподнюю: бомбардировщик ринулся в пике! И вот он, вот он, проклятый мост! Воет в антеннах воздух; земля, чарующе-медленно поворачиваясь, летит в лицо; ходит в переплете кабины, покачивается опрокинувшаяся река; падает, стремительно вырастая в размерах, вцепившийся в ее берега мост; вой, свист, визг!
Стре́лки альтиметра, одна обгоняя другую, бешено вращаются в шкалах; быстро ползет к ограничителю указатель скорости; что-то завороженно вышептывает в наушниках штурман; пора, штурман, пора — убьемся! Не выйдем, штурман! Палец сам тянется к кнопке тормозных решеток; мельчайшая, жутчайшая дрожь сотрясает почти отвесно падающую машину; штурман, что ж ты?!
А штурман не видит ничего. Весь мир, вся жизнь его сошлись, вжались в оптику прицела — штурман, повиснув в ремнях чуть не вниз головой, напрягся спиной и рывком, будто всем телом, отжал легкий бомбосбрасыватель:
— Сброс!
«Пешка» вздрогнула; из брюха ее вывалилась груда черных толстых чушек-бомб, которые тут же рассыпались плотным веером; вот они, покачиваясь и подрагивая, проплыли под самым стеклом — руку, кажется, протяни — дотронешься! — штурманской кабины и, обгоняя самолет, понеслись к земле, остро свистя и выравниваясь в полете.
Тормоза! «Пешка» застонала, когда из-под крыльев ее вывернулись решетки; скрипят на разрыв привязные ремни; штурвал на себя!
Захрустели, почти ломаясь в страшной перегрузке, спина, руки, плечи — держи, держи штурвал, держи!.. На себя, на себя, на себя — ты выдержишь, ты сможешь... Надсадный рык обезумевших от боли моторов, хруст и треск ребер — твоих, самолета? Наваливается черно-багровая тьма, но сквозь нее видно, как земля боком проваливается вниз; бьющая вибрация сотрясает стонущую машину — держись, миленькая, держись, как мы, родная...
— Ух-ходи... Сшиб-бут... — косноязычно простонал штурман, вмятый в сиденье сотнями килограммов перегрузки; раздирая тяжкие веки, он косится за борт, в смертно-разноцветную пульсацию зенитного огня; и командир, ломая шею и плечи, все-таки заваливает штурвал — и «пешка» послушно заваливается на крыло, уходя нырком из-под быстрого плетения дымных кружев; тут же командир, обретая полную власть, рывком перевалил ее в скольжение с загибистым разворотом, сбивая с толку зенитчиков; а штурман, выворачивая шею, следил за невидимыми уже бомбами и мучительно ждал, ждал, ждал — и вдруг что-то нечленораздельно, на вопле, выкрикнул и грохнул кулаком в борт: мост внизу сзади медленно бесшумно вспучился над горбом закипающей черным воды и накрылся шапкой дыма и пара.
— Так! — четко выговорил капитан, глянув через борт. — Так, и только так, — как учили!
— Пройдемся, командир! — Штурман, скаля весело зубы, привстал к пулемету. — Им не до нас уже — пройдемся!
— Стрелок, как?
— Разочек, масенький разочек! — пропел стрелок и, откинув в ревущую пустоту нижний люк, на секунду зажмурился, замотал головой от мгновенно взвихрившейся в отсеке пыли и быстро выдвинул в люк ствол крупнокалиберного пулемета.
Капитан положил «пешку» в крутой вираж.
Зенитки били разрозненно.
Впереди внизу вместо моста было беспорядочное нагромождение перепутанных, перекореженных балок; в рухнувших пролетах клокотала черная вода, билась вихрями белая пена; у самого берега чадно горел опрокинувшийся под откос грузовик; с небольшой высоты хорошо было видно, как в обломках моста падали в клокочущую воду фигурки солдат.
— Стрелок, домой: «Работу выполнил! Вы-пол-нил!»
— Ага...
— Немедленно!
- Запах ночного неба - Энни Вилкс - Любовно-фантастические романы / Прочие приключения / Периодические издания
- Скабинея - Надежда Храмушина - Детективная фантастика / Прочие приключения / Ужасы и Мистика
- Новенькая в игре - Маргарита Панфилова - LitRPG / Научная Фантастика / Прочие приключения
- Колодец Дьявола - Михаил Орикс - LitRPG / Попаданцы / Прочие приключения
- Свой среди чужих, или Гауптман с Олерона - Владимир Корешков - Прочие приключения
- Напиши обо мне песню. Ту, что с красивой лирикой - Алена Никифорова - Биографии и Мемуары / Прочие приключения / Путешествия и география
- В твою любовь. Рискуя всем (СИ) - "Dididisa" - Прочие приключения
- Золотой поезд - Владимир Матвеев - Прочие приключения
- Авиталь и ее отец - Дан Берг - Исторические любовные романы / Прочие приключения
- Кто пятый? - Виктор Смирнов - Прочие приключения