носом Алик и вздохнул. — А я вспомнил, что видел там кота, когда с лыжами возился. Ну и побежал посмотреть. А он там же… Почти замёрз. Под снегом сидит. Ну и притащил его сюда.
Теперь Алька поняла, почему густая шерсть кота местами примята и слегка блестит. Забыв обо всём, девушка поднялась с места и подошла к коту, который аж запрокинул голову, насторожённо глядя на неё. Алька присела и осторожно провела ладонью по кошачьей голове.
— Кисонька… Алик, а как его зовут?
— Не знаю. Я звал его Пушком.
— Он ведь не замёрз так, чтобы его лечить?
— Да нет, вроде оклемался уже.
Алька поднялась и вернулась к брату. Риелторша посмотрела на них обоих, будто сравнивая и пытаясь убедиться, что они близнецы, а потом тоже встала и сказала:
— Спокойной ночи!
Откликнулись машинально. Но, когда она ушла, в недоумении переглянулись.
Время детское — ближе к одиннадцати.
И она ушла спать?
Первым пришёл в себя Алик.
— Идём к тебе.
— А Пушок?
Брат не ответил, но, проходя мимо кота, прихватил его за пушистый живот. Так, прижав его, нисколько не протестующего, к себе, Алик и пропал за дверью Алькиной комнаты. Пришлось идти за ним.
Сели как обычно: он в здешнее кресло, она — на кровать. Причём, когда брат опустил Пушка на пол, тот деловито побежал к кровати и прыгнул на неё. На колени к девушке не полез, но свалился так, чтоб спиной прислониться к ней. И принялся за вылизывание шерсти… Алик посмотрел на кота, но ничего не сказал. Зато сказал по другому поводу. И очень задумчиво:
— На сегодня у нас два дела.
Алька хмыкнула.
— Ты как бандит. В смысле — планируешь что-то.
— Аль, Игорь сейчас где?
— Он сказал — ему надо посмотреть, что делается в первом корпусе. А когда посмотрит и убедится, что всё в порядке, придёт сюда.
— Зачем?
— Помогать Ангелике Феодоровне ложиться спать. Я так поняла, у неё с ногами что-то. Болят очень. И он помогает ей какие-то примочки к стопам приматывать. У неё не получается самостоятельно. А что?
— А потом к нам? Посмотреть, как мы тут?
— Алик, ты опять подбираешься к главному! — возмутилась Алька. — Говори, что хочешь сделать!
— Я хочу посмотреть на тот коридор-переход!
— Ни за что! — спокойно ответила Алька.
— В смысле — ни за что? — удивился Алик.
— Я туда — ни на шаг! И тебе не советую.
— Ну, вдвоём же не так страшно, Алика! — начал уговаривать брат. — Я возьму тебя за руку — и мы только посмотрим, ладно? А если не хочешь…
Последнее слово он произнёс медленно, будто одновременно придумал что-то ещё. Открыл рот снова что-то сказать, но Алька перебила его:
— Мы сегодня во что только не вляпались! Тебе мало? Мне уже вот! — и провела ладонью по горлу. — Алик, я ведь тебе в подробностях не рассказывала, что меня так напугало в том коридоре! И что мне потом объяснила бабуля?
— Нет, не рассказывала.
Она присмотрелась к нему. Брат сидел уверенный и спокойный — совсем не тот потерянный и промёрзший, каким был недавно. Ничего, сейчас она собьёт с него…
— Когда я вошла в тот коридор, он сразу… запутал меня. Я заблудилась — понимаешь? Я не могла вспомнить, где вошла, куда шла… А потом появились эти глаза. Я не говорила бабуле, что думала на крыс. Но этих красных глаз было так много, что я… Понимаешь… Я вошла легко. Только что помыла посуду, тащила тяжёлые сковородки. Да, они были тяжёлыми, но мне было… А потом, когда я их уже сложила у стены, почувствовала, что мне становится всё хуже и хуже. Понимаешь — без груза в руках! А потом я просто села у стены… Ты можешь представить, что я могу так быстро сдаться? Я — не представляла никогда! Потому что мы с тобой никогда не сталкивались напрямую с такой магией, Алик! Бабуля потом сказала, что заражённый коридор выпивает магию из неопытного мага! А мы с тобой такие и есть — неопытные! Ну, что? Ты ещё хочешь сходить туда, проверить на себе, как из тебя вытягивают все силы, запугивая?
— Но, если теперь мы знаем… — с надеждой заговорил Алик.
Алька покачала головой.
— Ни за что. Я хочу спокойно лечь спать, а не психовать, вспоминая коридор и эти красные глаза. Бабуля вытащила из меня страх. Она сказала, что я буду спать спокойно. Пока снова не войду в тот коридор. Так что, Алик… Когда мне скажут, что я готова войти туда без последствий, я войду. Но не сейчас. И ты… Пообещай мне, что не пойдёшь. Ну пожалуйста, пообещай. Ты знаешь, что мы друг друга чувствуем всегда. Ты не сможешь спать, а из-за тебя не сумею заснуть и я. Алик, пожалуйста!
— Ладно, — неохотно отозвался брат. — Обещаю.
Как будто и кот успокоился после его обещания: Пушок перекатился так, чтобы лапами упереться в Альку, и девушке стало теплее. Она машинально запустила в кошачью шерсть пальцы, начала поглаживать кота, внутренне содрогаясь при воспоминании, что ей пришлось пережить в коридоре-переходнике.
И внезапно вспомнила. Взглянула на брата, который хмуро смотрел в пол, и осторожно спросила:
— Алик, ты сказал — два дела. А какое второе?
— Второе… ты тоже не согласишься на него.
— Почему?
— Потому что ты главный исполнитель.
— Не знаю, что я за главный исполнитель, но подушкой сейчас ты от меня получишь! — пригрозила Алька.
Брат посмотрел на стол у стены, на котором она разложила все нужные мелочи из сумочки, которые бы понадобились здесь.
— Я хотел, чтобы ты дочитала заклинание.
— Метельное? — удивилась Алька.
— Его.
— Зачем? Игорь ведь сказал, что дочитывать нельзя. Мы с тобой говорили об этом.
— Не ты ли сказала, что нам тут, возможно, головы морочат? — недовольно спросил Алик. — А если он сказал так, чтобы ты не трогала то, что получилось?
Она хотела сказать: о том, что им не всё говорят, сказал он. Хотела напомнить, что он уже упрашивал её договорить заклинание, потому что хотел… остаться подольше с каменной Валерией? Или узнать в этом доме побольше о магии? Но промолчала, потому что неожиданно вспомнила впечатление чего-то огромного, когда она читала заклинание. Впечатление прекрасного, когда она поняла, что метель — это её рук дело!
Но, подумав, призналась:
— Я бы хотела. Но уходить к саду, когда мы здесь плохо знаем местность, не хочется. А вдруг заблудимся? Ты, вон, выскочил — и чуть не потерялся, насколько я поняла. А ведь был рядом с домом. А
