и шумом прибоя, резко перешло в панику.
— Мы успеем убежать от волны?
— Командир, Налбат? Что нам делать? Командир?!
— Я не знаю, — ответил он спустя какое-то время, не отводя взгляда от горизонта.
Весь берег Крыма, все люди, что здесь находились, замерили в ступоре, задирая головы вверх. Перед эскадрой военных кораблей англичан все росла и росла волна. Десять метров. Сорок. Сто. Триста. Огромная, невероятная по своей массе и разрушительному потенциалу волна все росла, готовая обрушиться на Крым и убить здесь все живое. Убежать не получится. Самые нестойкие из солдат упали на колени и начали неистово молиться. Кто-то даже побежал, надеясь укрыться. Мы их не останавливали. Пусть бегут. Это бесполезно.
Я признаюсь, тоже приготовился к смерти. Об одном я жалел, что не увижу больше Алису. Не свожу Юлиану купаться на озеро. Не покидаю палку своему псу. Не положу на могилку маме букетик ромашек. И не отомщу мачехе и всей ее семье, за то зло, что она принесла в мой дом.
Вот и все. Пятисотметровая волна пошла на нас. Гул, что она создавала не передать словами. Страх сжал сердце.
— Прощай, Алиса, — произнес я, прикрыв глаза и приготовившись к неизбежному столкновению. Щит я укрепил, но больших надежд на него не возлагал.
* * *
— Вот почему Василий переправил нас с белорусского фронта на Крым, брат. Твой друг Дрейк возомнил себя хозяином морей, креветка пересоленная.
— Он мне не друг. Не смеши меня, Вадя.
Два брата, так не похожих друг на друга зависли высоко в небе, спрыгнув с дирижабля, что был флагманом всей группировки войск юго-западного фронта. Матросы что-то кричали им с борта, но они не обращали на это внимания.
— Покажем ему наш фамильный секрет?
— Давай. Правда, придется объединить силы. Все же этот Дрейк могучий волшебник.
— Соловецкие острова изменили тебя, брат. Раньше бы ты и пальцем не пошевелил, чтобы спасти всех тех людей, что замерли под нами и молятся своим богам, в надежде уцелеть.
— Раньше мне не приходилось защищать родину от шакалов, что вцепились в нее со всех сторон, норовя откусить кусок и пережевать его.
— А вторая мировая война?
— Там все было по-другому. Я был моложе и глупей. Как и ты.
— Эй, эй. Не записывай меня в старики. Это ты выглядишь как дряхлый дед.
— Начинаем?
— Да. Кажется Дрейк нас заметил. Вон как его флагман разогнался. Спешит сбежать, окунь костлявый.
— Развеем славу английских моряков.
Два кудесника, в чьих петлицах погон сверкали на солнце звездочки генералов, соединили руки и сосредоточились.
В Крым пришли братья Зима Олег и Зима Вадим из княжеского дома Зима, что правит Архангельском уже третий век. С самого севера страны, родившиеся в деревушке на берегу холодного, белого моря, братья близнецы всегда были вместе. Даже когда Олега отправили на каторгу, брат пошел за ним следом, не желая слушать родню. И так, вместе, они провели последние двадцать лет в одной камере.
* * *
Воздух вокруг резко похолодел. Апатию солдат сняло как рукой. Прозвучал шквал вопросов.
— Холодно!
— Что это? В небе? Видите?
— Не знаю...
— Это северное сияние.
— Что?
Налбат обернулся и показал мне на точку в небесах.
— Смотри.
— Дирижабль? — Переспросил я.
— Нет. Видишь людей, что парят рядом с ним в воздухе?
Я прищурился.
— Кажется, вижу.
— Не ошибусь, если скажу, что это братья Зима.
— Те самые? Что потопили английский флот во вторую мировую у берегов Мурманска?
— Они самые.
Гул волны, что шла на нас, стал резко затихать. Звук менялся. Это был уже не гул, а треск. В первые за всю историю, черное море покрывалось коркой стылости. Стена воды, что шла на нас замерзала, превращаясь в неподвижный бастион из сверкающего всеми гранями льда.
Кто-то из сержантов экспрессивно выкрикнул.
— Хера себе!
На этом братья Зима не остановились. Мощный треск и из пятисотметровой ледяной стены в английские корабли полетели десятиметровые ледяные же колья. Дрейк запоздал с реакцией, и часть его эскадры получила ледыхами в борт. Эти корабли быстро пошли ко дну, теряя плавучесть. Моряки тонули. Их даже не стали спасать. Англичане думали только о своей шкуре.
— Ура-а-а-а-а!
Мы наблюдали за всем прямо через стену льда, что превратилась для нас в увеличительное стекло.
Эта сила ужасала. Честно говоря, я понимаю, почему для кудесников существует негласное правило не использовать силу на глазах простых людей. Такая мощь в руках человека только в редких случаях вызывала восторг, а так она пробуждала первобытный страх. Я осмотрелся по сторонам и мысленно добавил к своим рассуждениям еще одно слово — зависть. На лицах многих солдат я заметил зависть и страх. Люди слабы. Даже я позавидовал хозяевам Архангельска. И конечно, я мечтал когда-нибудь достигнуть их уровня.
Английская эскадра уходила. Новые ледяные атаки не приносили должного эффекта, да и братья Зима похоже устали и флот королевы Анны Марии взял курс на турецкие проливы.
Интересно, где те два принца, о которых меня предупреждал Налбат? Они же должны обладать огромной силой, сравнимой с силой семьи Рюриковичей... Странно.
* * *
Лорд Дрейк съязвил и попросил своего друга Марка Кавендиша об услуге.
— Разбуди этих свиней. Пусть встретят матушку в порту. Лондон на горизонте.
Марк был пьян. То, что подразумевалось как триумф английской технической мысли и силы, превратилось в самое позорное поражение за последние тридцать лет. Как теперь смотреть в глаза другим лордам? На чужих берегах остались тысячи танков и сотни самолетов последней разработки. Все их поля устилают трупы англичан, индийцев и африканцев. Такого позора им не простят. И ладно Дрейк, кто посмеет высказать ему что-то в
