вашему отцу, давайте встретимся. Я пришла в кафе, ну а там он… муж ваш, — она, как и Лена, кивнула в мою сторону, упомянув о Жене. — Вокруг да около не ходил, сразу выложил все, говорит, я плачу вам всю сумму за небольшую услугу.
Марина посмотрела мне в глаза, я ответила ей открытым взглядом, она усмехнулась.
— Ну я подумала недолго, вечером ему позвонила, он мне номер оставил. Встретились, деньги он сразу передал, потом все произошло, и он меня назад отвез, не к дому, высадил неподалеку. — Тут она бросила на меня очередной взгляд и смешалась, словно что-то вспомнив. Я это приметила, как и то, что за этим девушка быстро закончила рассказ. — На этом все. Как видите, ничего интересного. Еще есть вопросы?
Я не сводила с нее глаз, Марина отвернулась к окну.
— Было еще что-то? — осторожно спросила я, она отвернулась, туша окурок в пепельнице и убирая его обратно в пачку.
— Я все рассказала, — ответила негромко, пряча сигареты.
— Нет, не все, — я встала рядом с ней, — я же вижу.
Она посмотрела исподлобья.
— Вы его любите? — спросила вдруг, так что я даже растерялась.
— Почему вы это спрашиваете?
— Потому что он опасный человек. — Марина снова отвела взгляд, а я растерялась еще больше. — И если вы ему расскажете о нашей встрече…
— Я не расскажу, — быстро сказала я, она снова посмотрела на меня. Отойдя к окну, уставилась в него, размышляя.
— Мы делали это в его машине, — сказала вдруг, — я на сиденье на коленях, он сзади… Ну и в какой-то момент рука с сиденья соскользнула, и я почувствовала… — резко обернувшись, она взглянула на меня. — Там был пистолет. Под сиденьем.
Я снова растерялась.
— Ты уверена?
Марина пожала плечами.
— Мне показалось так, знаете, как я испугалась. Была уверена, что живой не уйду. Убьет меня, и никто не найдет моего тела. Но он мне ничего не сделал.
Я задумалась. Сам факт наличия у Жени пистолета меня не сильно удивил, правда, то, что он его прятал под сиденьем и возил с собой, вызывало вопросы, над которыми стоило поразмыслить.
— Наверное, пойду, — сказала я негромко, Марина, криво усмехнувшись, кивнула.
— Вы ведь точно ему не расскажете? — спросила, закрывая дверь в баню.
— Точно.
Мы прошли к дому, в окно я увидела мать Марины, она смотрела на улицу, но при нашем появлении отошла.
— А как твой отец? — спросила я уже у калитки.
Помолчав, Марина ответила:
— Нормально. Протезы прижились, работает.
Глава 27
Кивнув, я вышла и направилась к машине.
— Ну что там? — сразу спросил Рома. Я коротко поведала о ситуации.
— Это так… мерзко, — все-таки подобрал он слово.
— Это еще не все. Девчонка наткнулась на пистолет в его машине, но хватило ума промолчать.
— Пистолет? — Рома нахмурился. — О что, настолько опасался кого-то?
— Кого? — усмехнулась я.
— Не знаю… — Рома уставился на меня, я бросила на него быстрый взгляд.
— Он ездил в командировки для встречи с потенциальными партнерами. Опасность ему вряд ли угрожала. Или ты думаешь, он брал его для подстраховки, если какая-нибудь малолетняя дурочка выкинет что-нибудь не то?
— Перестань, — резко сказал Рома, — это уже слишком.
Кивнув, я спросила:
— Где находится улица Коммунаров?
— На другом конце города.
— Показывай дорогу.
На Коммунаров мы приехали в начале десятого. Район состоял из хрущевок, освещенных редкими фонарями. Нам повезло, в доме 53 располагался круглосуточный ларек с ярко освещенным крыльцом и номером. Приткнув машину неподалеку, мы направились к первому подъезду. На наше счастье, дверь оказалась старой, о домофоне тут и не слыхивали. На площадке было три квартиры.
— Выходит, нам на четвертый этаж, — заметил Рома.
Дверь оказалась железной, сверху обита деревом. Потерев кончики пальцев, Рома нажал на звонок, последовала пронзительная трель.
— Лучше мне с ней говорить, — шепнул Рома, я согласно кивнула. Раздалось медленное шарканье, потом пауза и старческий слабый голос с трудом спросил:
— Кто?
— Мы бы хотели поговорить с Дарьей Петровной, — ответил Рома громко.
— Кто вы?
— Я сын Евгения Романова, Рома меня зовут, вы можете меня помнить.
Не успел он договорить, как дверь распахнулась. На пороге стояла грузная женщина, возраст которой я затруднилась определить. Седые волосы собраны в хвост и убраны под косынку, завязанную сзади, круглое лицо в морщинах, крупный нос, большие живые глаза. Губы ниточкой, одета в простое серое платье.
— Да неужто ты? — выдала старушка, и я вдруг не обнаружила в ее голосе той слабости, что было только что. Рома не успел ответить, как она распахнула дверь шире.
— А ну заходите, чего на пороге стоять?
Пока мы разувались и проходили в кухню, старушка, бодрой походкой просеменив впереди нас, чем-то там загремела. Квартира была небольшая, типичная однокомнатная хрущевка.
— Дверь заприте, — крикнула старушка, я щелкнула замком и последовала за Ромой, недоуменно на него поглядывая. Помнится, Красовицкий заявил, что старушка при смерти и практически не соображает. Либо это не она, либо успела поправиться.
— Простите, что спрашиваю, — Рома, кажется, терзался тем же вопросом, — но… Вы Дарья Петровна?
Старушка захохотала и смеялась долго, опершись рукой о столешницу.
— А ты что же, ожидал увидеть меня на последнем издыхании? — Рома неопределенно качнул головой, и она снова расхохоталась. — Да уж понимаю. Мне, как-никак, восемьдесят шесть, Бог, к счастью, дал здоровья и сил, так что, может, проживу еще десяток-другой. Вы садитесь, чего замерли, как вкопанные? Чай будем пить.
Она ловко сняла с плиты засвистевший, было, чайник и стала наливать чай, мы с Ромой переглянулись, садясь рядом.
— Может, вам помочь? — додумалась я спросить, старушка махнула рукой.
— Сиди. Потом посуду помоешь. Ну вот, — она поставила на стол чашки, следом розетку с вареньем и тарелку с конфетами и пряниками, после чего уселась напротив и уставилась на нас с Ромой. Надо сказать, Дарья Петровна сразу же привлекала к себе внимание: глаза были у нее ясные и лучистые, светящиеся добротой, и бодрость, удивляющая в такие годы, создавала вкупе весьма располагающий образ.
— Ох, хорош вырос, чертяга, — качнула старушка головой, — и жена у тебя красавица… Ты хоть помнишь меня, постреленок?
— Честно говоря, нет, — отозвался Рома, кашлянув и бросив в мою сторону взгляд. Ситуацию с женой он предпочел не комментировать, и я понимаю, почему.
— Слышала про Наташку, — кивнула она, поджав губы, — жаль бабу, хоть мы и не ладили, но хорошая была, добрая.
— Собственно, я хотел поговорить о ней… и об отце.
Дарья Петровна посмотрела чересчур внимательно, что от меня не ускользнуло.
— Говорят, ты к нему уехал после похорон? — спросила
