Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Таким образом, на таком фоне всеобщего культа семейной жизни семья Биларди получается несчастной. Муж и жена чувствуют себя изгоями, отщепенцами, не такими, как все, одинокими. Любовь к домашним животным и племянникам проблему может притупить, но, конечно, не снять целиком.
Почему, кстати, у них нет детей?
Будучи людьми сугубо американскими, Биларди провели над собой множество медицинских анализов и проверок по этому поводу. Медицина установила, что в деле раскрытия тайны бездетности семьи Биларди медицина бессильна. Несмотря на то что анализы проводились самые наилучшие и передовые: в частной клинике, которой Пэт лично руководит. "О-о! — сказали бы сразу американцы. — Президент частной клиники! Ну, денег тогда немеренно…"
Точно, с деньгами полный порядок. Пэт сделала блестящую карьеру. Сначала она училась в колледже на менеджера, потом пошла в государственный госпиталь и там дослужилась до вице-президента, после чего, несмотря ни на какие дополнительные прибавки и удовольствия, которые ей сулили, ушла в частную клинику главным начальником: уж так ей хотелось быть первым лицом в иерархии. Вот она им и стала. Иными словами, Пэт — настоящая успешная карьерная бизнес-вумэн. Это вы поняли. Но чего вы не ожидаете услышать, так это того, что Пэт — не засушенная бой-баба с глазами и повадками наемного убийцы, не мужиковатая нахальная стерва, но совершенно доверчивая, веселая компанейская тетка, которая ничуть не кичится своими кабриолетами, особняками, финансовой свободой и потрясающими командировками в Японию (по обмену опытом с тамошними медиками). Более того, Пэт смешлива и любознательна, и это все, разумеется, очень симпатично. С ней, к примеру, приятно выпивать, что можно мало о ком-либо из американцев сказать (при всем к ним моем глубоком уважении). А муж у нее, как у всякой бизнес-вумэн, домашний, толстый (Пэт ему привезла из Токио статуэтку "Борец сумо", страшно похоже), покладистый добряк, который быстро подаст закуски и мухой слетает за стаканами на кухню с приятной улыбкой. Он работает в школе психологом. При доходах-то жены это ему на карманные расходы. Но главное, что занятие это, школьная психология, его развлекает — и ладно.
Пэт меня затащила в свою клинику и с упоением все показывала. Все там красиво и богато, и ловко. А самое интересное вот что. Первое: у каждого врача кроме смотрового кабинета есть еще и кабинет офисный, где ничего о медицине не напоминает, — тут ведут с пациентом просто беседы. Второе: перед рабочим столиком лаборантки есть окошко со ставней. Когда с той стороны, то есть из сортира, постучат, она ставню открывает, берет емкость с мочой и на анализ ее, родимую…
Так, кстати, про медицину: почему ж детей-то нет, какие версии? Часто приходилось там слышать — от приезжих, разумеется, от разных иммигрантов, которым обидно, что они не коренные жители, а как бы лимитчики, — что-де нация вырождается. Болезни там, бесплодие и прочее — не что иное, как результат проклятия инков и иных обиженных индейцев. Сама же Пэт грешит на гормональные противозачаточные пилюли; штука вроде удобная, но никто не знает, как она аукнется лет через двадцать. Вот, кстати, может, Пэт это сейчас и узнаёт. И видит, что ничего хорошего…
Еще, конечно, она подозревает воздействие возраста. Ведь решение о том, что пора размножаться, семья Биларди приняла четыре года назад, когда Пэту и Ларри было по тридцать пять лет. До этого в семейных планах такой графы вообще не было: сначала надо было сделать карьеру и заработать для будущих детей денег. Поэтому они были отложены до лучших времен, времена эти лучшие вроде уже, по всем подсчетам, наступили, а детей все нет. Увы.
В такой ситуации при известной широте взглядов — чего, казалось бы, проще, чем усыновить ребенка? Но на белых сирот в Америке записываются, как мы когда-то на телевизоры, и надо ждать годами… На сирот черных — каких усыновила уж четверых семья москвичей Киселевских — широты взглядов не хватает… И вот в прошлом году добрые люди познакомили Биларди с беременной девушкой, которой будущий ребенок был не нужен. Так эта девушка тоже очень жестко держалась за семейное планирование и отступать от принятого ранее решения не собиралась. То есть раз она ребенка не планировала, так и воспитывать его не будет точно. В то же время она не могла отступить и от религиозных убеждений, которые не позволяли ей отправиться в абортарий. Так вот Пэт и договорилась с решительной девушкой, что будущего ребенка усыновит (такое там, кстати, сплошь и рядом бывает). Ближе к родам к донорской мамаше был послан специальный юрист, чтобы оформить документы. И вот в роддоме он столкнулся с другим юристом! Тот выписывал справки на того же самого ребенка, но для совершенно других родителей, из далекого и циничного Нью-Йорка! По некоторым сведениям, проныры ньюйоркцы сочли естественным дать девице денег а даже мысли такой не приходило в голову наивным Биларди.
Они долго потом не могли оправиться от шока и не знали, куда девать уже к тому времени припасенные коляски и пеленки. Пэт сутками рыдала…
Ну и вот теперь решила усыновить ребенка за границей.
— Чтоб никто-никто не смог у меня его отнять. Я второго раза не переживу. Села в самолет — и все, улетела, и он будет только мой и больше ничей… Они потом не будут ведь прилетать в Америку, чтоб забрать ребенка, ведь правда?
И вот наконец нашелся вариант. Пэт с мужем засобирались в Россию за ребенком… Подруги кинулись ее снаряжать и дарить подарки, к примеру "кенгуру", такой ранец, в котором носят детей.
Пэт ужасно любит детей. По всей квартире у нее развешаны фотографии племянников и внуков. Все ее сестры и братья сразу после школы переженились и наплодили тучу детей.
— Ты, Пэт, ведь им теперь завидуешь? Небось начни жизнь сначала, так плюнула б на карьеру и принялась бы рожать одного за другим? Ну, да ничего, теперь бросишь работу и будешь нянчить брянскую сироту…
— Ты с ума сошел? Карьера важней всего, и я ее ни на что бы не променяла. Да и с чего ты взял, что я брошу работу? Конечно, отпуск недели на две придется взять, а там няню хорошую найму. И все будет хорошо.
Получается, было бы здоровье, а остальное они себе сами купят. И еще останутся деньги на дорогую няню.
Глава 26. Исход
Каждый день в среднем двадцать сирот из России уезжают жить в Америку. К новым приемным родителям, которые таким способом избавляются от собственной бездетности. Оставшиеся в России сироты тоже выигрывают, — им больше тогда достается, на бедность-то.
Это же хорошо, когда всем хорошо?
Американская мечта семьи Биларди — взять в дом сироту — сбылась! Маленькая гражданка России по имени Олга Джойс Биларди живет теперь в их доме на окраине американской Москвы. Пэт и ее муж Ларри, они оба возятся со своей новой дочкой, облизывают ее и агукают, и бегут наперегонки за бутылками с детской едой. И возят Олгу Джойс по родственникам и знакомым, и хвастаются ею, как неким удивительным, небывалым, редким предметом. Те охотно соглашаются, что оно так и есть, что это все замечательно и очень весело, и тоже улыбаются, и дарят Олге Джойс разные игрушки.
P.S. Всякий, кому приходилось делать какое-нибудь полезное дело при помощи русского чиновника, знает, насколько болезнен и интимен этот процесс. Там столько, понимаете, наличествует всякого… Поэтому никаких адресов, явок, фамилий — ничего.
Биларди ехали в Россию из последних сил.
После трех выкидышей, после диагноза "бесплодие", после неудачной американской попытки усыновления, когда одни жулики их жестоко "кинули", надежда на счастье была слабая. Жизнь не удалась, это было ясно, и родственники пытались их утешить: да забудьте вы про это, выбросьте детей из головы, просто живите в свое удовольствие, развлекайтесь, путешествуйте, тратьте деньги — чего еще надо. Но им почему-то показалось, что Россия их спасет. Вся их надежда была на Россию.
Путешествие в далекую страшную Россию, в жуткую криминальную Москву — это американский подвиг. Иностранные провинциалы, которые даже перед поездкой в Нью-Йорк прощаются с семьей как будто навсегда, чувствуют себя отчасти камикадзе. Но Пэт не такая, чтоб испугаться чужой страны, потому что она природная авантюристка. Когда в детстве ее пугали, что вот сейчас придут цыгане (когда-то они точно кочевали по американскому Подмосковью, и об их приближении законопослушное оседлое население заблаговременно предупреждалось по радио) и заберут ее, у нее загорались глаза:
— О'кей! Я готова! Ну где же они?
Но все-таки — чужая страна с экзотическими обычаями…
В Москве Биларди много чего понравилось. Например, Храм Христа Спасителя, Кремль и грузинская еда.
А еще:
— Помнишь (это она Ларри. — Прим. авт.) того мальчика, возле Кремля? Ему лет пять, наверное, он сидел на маленькой скамеечке и играл на маленькой гармошечке. Он играл anniversary waltz. Ему бросали купюры в футляр от гармошки…
- Ученые разговоры - Иннокентий Омулевский - Русская классическая проза
- Обращение к потомкам - Любовь Фёдоровна Ларкина - Периодические издания / Русская классическая проза
- Житейские сцены - Алексей Плещеев - Русская классическая проза
- Теневой каганат - Лилия Талипова - Исторические любовные романы / Русская классическая проза
- Трактат о лущении фасоли - Веслав Мысливский - Русская классическая проза
- Досыть - Сергей Николаевич Зеньков - Драматургия / О войне / Русская классическая проза
- Собрание сочинений. Том 4 - Варлам Шаламов - Русская классическая проза
- Трое - Валери Перрен - Русская классическая проза
- Праздничные размышления - Николай Каронин-Петропавловский - Русская классическая проза
- Все-все-все сказки, рассказы, были и басни - Лев Николаевич Толстой - Прочая детская литература / Детская проза / Русская классическая проза / Прочее