своим подругам? Я не побрекушка, о которой можно рассказать и не новая шмотка. Я человек, и вроде бы все должно быть ясно. Но тебе, видимо, нет. Мало того что ты мне всю жизнь испоганила. Ты продолжаешь это делать и сейчас. В чем дело вообще? Я не пойму.
Словно сквозь ватную пелену смысл его слов, наконец, доходит до моего «затуманенного» мозга. Я слышу, что он говорит.
Мне до глубины души становится обидно. Но сказать в ответ я ничего не могу. Просто не хочу. Я дала себе слово, что буду молчать. Но и терпеть этого кретина я не стану. Даже не смотря на то что он дьявольски красив. Придурок!
Я кидаю на него ненавистный взгляд и встаю с места. Быстрым шагом иду к выходу.
Слышу за спиной торопливые шаги Дамира. А затем голос его девушки:
– Дамир, ты куда? А как же я?
– Я сейчас буду. Жди! – слышу совсем рядом распоряжение Берковича.
– Стой, – командует уже мне.
– Стой, давай выясним уже все до конца.
Дамир быстро догоняет меня и теперь идёт рядом.
Я упорно продолжаю молчать, но игнорировать его не получается. Его аура, само его присутствие рядом невыносимо. Я так больше не могу. Мне реально трудно терпеть его рядом. Злость на парня все ещё грызет меня изнутри. Но теперь появилось новое чувство, которого ранее не было.
Он мне нравится черт его подери. Он сексуален, красив, хорош собой, умён, хитёр… Он мой враг…
Я не могу с ним говорить. Не хочу, не буду, не должна!
Мы выходим из библиотеки, и я веду его на первый этаж в холл. Да, получается, что веду. Ведь Дамир ни на шаг не отстаёт.
В холле свободнее, и студентов всегда море. Никто не обратит на нас внимание. Раз уж он хочет поговорить, пусть говорит. Он настроен более чем решительно. У меня просто нет выбора. Я буду молчать, но послушаю, что скажет он.
– Прекрасное место для выяснения отношений, – говорит Дамир, когда я останавливаюсь около большого окна.
Я гляжу на него, а он встаёт прямо напротив меня. И что-то в глубине души мне подсказывает, что встал он ближе, чем это положено по этикету. Его близость неимоверно напрягает. А взгляд жутко злит. Две эти крайности продолжают раскачивать качели моего безумия. Но я держусь. Я не сдамся. Постараюсь.
– Молчишь? Хм, знаешь, Кир, с тех пор как ты села в тачку к моему бате, моя жизнь разбилась в хламину. Теперь уже не важно было у вас что-то с отцом или нет. Факт остаётся фактом. Ты обвиняешь меня в аварии и продолжаешь это делать. Ещё и трепать кому попало… А может, ты на весь универ протрубишь об этом? А? Может, транспарант повесишь? Рекламу? Листовки на входе? Пост в Инстаграм? А? Я помогу, хочешь… Давай же ну… Сделаем из меня чудовище или отморозка… Нет, пожалуй, чудовище. А заголовок будет такой – «Бедная овечка и чудовище, испортившее ее жизнь».
Дамир подходит ещё ближе и наклоняется ко мне. Последние слова буквально опаляют мое лицо жаром его дыхания.
Я шагаю назад, но упираюсь спиной в подоконник. Тупик.
– Ну как? Хочешь? Я помогу. А? – продолжает издеваться Дамир.
Я резко мотаю головой, отрицая его предложение. Не хочу. Не хочу, конечно, это уже будет перебор.
– Почему нет?! Ты же ведь считаешь меня виновным?
Я молчу.
– Да или нет? Ответь!
Я молчу. Не двигаюсь. Но морально готовлюсь снова врезать ему по его наглой красивой мордашке.
– Так да или нет? Качни головой, раз не можешь ответить словами. Да или нет? Ну?
Молчу. Ни слова! Пошел он к черту!
Дамир отворачивается, смотрит куда-то в сторону. Медленно вздыхает и вдруг снова поворачивается ко мне. Начинает говорить.
– Да, я виновен в том, что был груб и в том, что обвинил тебя в связи с отцом. Такой вот я есть человек! Таким я вырос. Понимаешь? Но я, твою мать, невиновен в том чертовом дтп! Сделай зарубку себе уже, запиши, зазубри, запомни это!
Дамир закипает от ярости с каждым словом. Боже мой, да что случилось, я не пойму. Что с ним такое? Чего я снова сделала не так?
Я скрещиваю руки на груди и со злобой смотрю на парня. Дурак… какой же он дурак…
– Молчишь? Молчи, молчи… Мне Юля рассказала, что ты болтала обо мне. Что ты ей напела, а? Сказала, что я сделал из твоего любимого брата инвалида? Это ты ей растрепала?
Что? Юля говорила обо мне с Дамиром? Интересно, и что же она сказала. Так хочется узнать, но я продолжаю молчать.
– Не смотри на меня так, ясно? Не одна ты оказалась в полной заднице. Какого мне было, когда твоя мать пришла ко мне в дом и обвинила в аварии, также как это делаешь ты уже неоднократно… После этого моя мама сорвалась. Ясно тебе? И после этого ты продолжаешь распускать слухи. Сколько уже можно? Когда ты успокоишься?
Я крепко сжимаю зубы и продолжаю молчать… Дамир в ярости. Его слова насквозь пропитаны ненавистью и отчаяньем. О чем он говорит? Какая мама? Моя мама? Я ни хрена не понимаю. Но молчу.
Мне нечего сказать… я готова слушать его… Впервые я хочу выслушать его и поставить все точки над и.
– Молчишь? Ты просто не знаешь, ничего… Думаешь, тебе одной паршиво? Думаешь, я живу и радуюсь грёбаной жизни? Думаешь, я тусуюсь, отрываюсь, когда мать пьет, а лучший друг лежит в больнице? Ты. Ничего. Обо. Мне. Не. Знаешь. Ничего… И перестань лезть! Исчезни! Стань невидимкой!
– Моя мама была у вас дома? – вырывается против воли.
Дамир меняется в лице. На миг удивляется тому, что я заговорила, но потом снова надевает «холодную» маску призрения.
– Да, была… Скажи, что ты не знала? Скажи, что не специально ее послала к нам? Все твоих рук дело! После нее все стало в сто крат хуже…
Игнорирую его обвинения
