– Господин свидетель утверждает, что я якобы не мог построить на свое жалованье три дома. Положим, это так. А известно ли господину свидетелю, что я собрал плату с квартирантов третьего дома за пять лет вперед и строю четвертый дом?

Другого свидетеля, который показал, что одно важное дело было то ли предано огню, то ли уничтожено другим способом, припер к стенке Спиритавичюс:

– Ладно, ладно… говоришь, сожгли… А ты дым видел?

Свидетель, не поняв вопроса, смущенно ответил:

– Нет.

– Ну, так еще когда-нибудь увидишь! – Спиритавичюс, довольный, опустился на место.

Публика оживилась.

После опроса свидетелей обвиняемые повеселели; они мало-помалу обвыклись с обстановкой. Адвокаты утешали их, судьи пока что ничем не грозили, и только прокурор, поплевывая на пальцы, листал дело, выуживая новые доказательства. Уткина это рассмешило, и он подмигнул какому-то знакомому, сидевшему неподалеку.

Однако было не до смеха. Прокурор в своем беспощадном выступлении потребовал для обвиняемых, которые обкрадывали государственную казну, злоупотребляли своим служебным положением и брали взятки, строгого наказания. Спиритавичюсу грозило 8 лет каторги, Бумбелявичюсу – 5, а Пискорскису с Уткиным – по 3. Кроме того, прокурор еще потребовал, чтобы обвиняемые возместили 700 тысяч литов, украденных у казны, для чего предложил конфисковать недвижимое имущество Спиритавичюса, Бумбелявичюса, Пискорскиса и Уткина.

В зале стояла такая тишина, что слышно было, как бьется муха, попавшая в паутину; больше того – было слышно, как падают на белый лист бумаги ногти, которые аккуратно надкусывал зубами и подрезал бритвочкой один из трех судей.

Слово было предоставлено Валериёиасу Спиритавичюсу. Он тяжело поднялся, оперся ладонями о край скамьи, вперил свой взгляд в пространство и сказал:

– Уважаемый суд. Господа судьи, господин прокурор. Прежде всего я должен поблагодарить вас за ту высокую честь, которой вы удостоили мою скромную персону, а также моих сослуживцев. Спасибо вам за то, что вы потратили на нас столько драгоценного времени, что о нас проявили заботу такие высокопоставленные чины таких высокоуважаемых учреждений, Я счастлив! Хоть раз государство увидело, что где-то на задворках есть такой Спиртавичюс, который 12 лет работал на благо Литвы, как пчелка, нес сладкий мед государству да еще сам заработал четверть миллиона. Спасибо, господа. Поверьте, нет более ужасного удела, чем кончить свой век в безвестности и незамеченным сойти в могилу.

Господин прокурор сделал из меня, мягко говоря, потаскуна, вора и пьяницу. Всю его пространную обвинительную речь можно изложить в нескольких словах: Спиритавичюс 12 лет маялся без отпуска. Спиритавичюс из ничего создал балансовую инспекцию, и вот тебе – Спиритавичюс ворюга, Спиритавичюс преступник! Спиритавичюс стреляный воробей, он прошел огонь, воду и медные трубы, и он легко не согласится с таким обвинением. Почему господин прокурор, увидевший во мне дьявола, не разглядел во мне человека? Я считаю, что высокий суд найдет во мне и хорошее, и дурное, отделит зерно от плевел и справедливость восторжествует. А если чаша весов правосудия перевесит не в мою пользу, то, может быть, следует послать эти весы на проверку в пробирную палату? (В этом месте председательствующий схватился за колокольчик: «Попрошу не оскорблять суд!») Я всю жизнь был искренним и говорил только правду. Простите, господа, если я кого-нибудь нечаянно обидел. Дозвольте мне быть откровенным и сегодня, в эту тяжелую минуту. Что такое чиновник?… Кратко отвечу: собака!., лимон!., плевательница!.. Вот кто! Собака – потому, что должен слепо выполнять волю хозяина; лимон – потому, что каждый выжимает из него последние соки; плевательница – потому, что каждый может плюнуть ему в рожу! Вот что такое чиновник! С того дня, как мы обрели независимость, я служил Литве, как верный пес. За это время министерство выжало из меня все, что могло, и вот – выбросило на свалку. Сейчас мне в рожу плюют все, кому не лень. Чудес на свете не бывает. Святых тоже. Я простой смертный со всеми вытекающими отсюда грехами, которых, слава богу, у всех у нас предостаточно.

Насколько моя голова варит, я понимаю: господин прокурор обвиняет меня, что я был покладист, давал слишком большие льготы промышленникам, торговцам, банкирам и из-за того, мол, пострадала казна. Дозвольте усомниться, так ли это! Скажите мне, господин прокурор, что за птицы – эти промышленники и торговцы? Кто они, по-вашему? Вредители какие, короеды? Без фабриканта не будет бороны, без торговца борона не придет на село, без банкира хозяин не купит эту треклятую борону. А борона нужна! И нужна не только борона! Это вам понятно? Я делал все, что мог, верой и правдой служил нашему независимому государству, а вы меня, как Христа, распинать! Может, вы, господа, и больше знаете. Вы люди ученые. А кто учил меня? Жизнь меня учила. Как умел, так и плясал, но плясал от души, плясал до седьмого пота!

В заключение я хотел бы сказать: называйте меня чертом, вором, черните мое доброе имя, – все это суета сует. Перед богом мы все равны. В святом писании сказано: не плюй в колодец, пригодится воды напиться. Эти слова должны зарубить себе на носу и блюстители правосудия.

Я пригвожден к позорному столбу. А интересно знать, что останется от господина прокурора через восемь лет, которые он со спокойной совестью просит для меня? Придет время, господин прокурор тоже превратится в пищу для могильных червей. И грядет последний суд, а там мы все сядем на одну скамью, господин прокурор. И еще неизвестно, кто будет гореть в преисподней, а кто играть на арфах и плясать с херувимами. Я просто более широко смотрю на жизнь, чем господин прокурор.

Не я один смотрел сквозь пальцы на службу, не я один принимал доброхотные даяния, не я один пьянствовал. Моей вины никто не доказал. Не ищите пупа на спине, как люди говорят, не найдете! Прошу меня оправдать!

Спиритавичюс сел, снял очки и, вытирая их платком, огляделся. Его защитник, встретившись с ним взглядом, одобрительно закивал головой, мол, выступил на славу!

Слово получил Бумба-Бумбелявичюс.

– Господа судьи! Уважаемые! Фараграп, который применил ко мне господин прокурор, не соответствует действительности. Я буду говорить прямо. Наш шеф сказал, будто он почти не виновен. Если это так, так что же говорить обо мне? Я всегда уважал и буду уважать седины господина директора. Я вовсе не хочу его обидеть. Он упомянул весы справедливости. Давайте, господа, положим на одну чашу господина директора, а на другую меня. Как вы думаете, что станется с весами? Чья чаша перевесит? Самое большое обвинение, которое выдвигается против меня – это дома, построенные мной на свалке. Только представьте себе – Бумбелявичюс домовладелец! А что в этом плохого? Сколько в городе понастроено из моего гравия! Сколько семей живет в моих домах! Моим садом и клумбами любуются прохожие! Мое преступление гораздо менее значительно, чем некоторых, тоже выстроивших собственные дома, а, кроме того, между нами говоря, имеющих деньги в заграничных банках. (Тут Спиритавичюс вздрогнул и сверкнул глазами на зятя.) Разве я нанес урон государству, если воздвиг в столице три особняка! Я оказал государству под-дер-жку, у-кра-сил столицу! Я из-за этого и детей не имел. Все откажу государству… Господин прокурор требует для директора восемь лет, а для меня пять! Позволительно спросить, почему же тогда господину Пискорскису только три? Потому что референт по особо важным делам господин Наливайтис бывает на прославленной веранде? Смех и грех, господа! А Бумбелявичюс преступник, а с Бумбелявичюса спрос! Ха-ха-ха-ха! Вспомните, коллеги, как директор говаривал нам: «Не суйте нос, куда не положено! Я за все отвечаю!» Вот и отвечайте!.. И не топите своих подчиненных!.. Да еще близких родственников…

Господа судьи! Прошу меня оправдать. Я невиновен! Единственная вина моя в том, что я вошел в связь с дочерью преступника…

Спиритавичюс окончательно сник. Ему было даже не так больно, как стыдно и обидно от того, что Бумба-Бумбелявичюс, его ближайший и долголетний соратник, его зять, наконец, человек, которому он отдал всю душу, на суде оказался трусливым прохвостом. Он явно хотел утопить своего тестя, чтобы выйти сухим из воды. А ведь до того они тысячу раз говорили, что даже в аду будут вместе, что только взаимная выручка спасет их и они проживут в достатке и довольстве до конца дней своих.

Речь Бумбелявичюса возмутила и Пискорскиса. Впервые в жизни он взъярился на своего коллегу, которого по ошибке считал порядочным человеком и добрым другом. Так вот он каков! Он не только предал его, но и облил грязью его семью!

С этого он и начал свое выступление.

– Дозвольте, господа судьи, – заговорил Пискорскис, – отвести напраслину, которую возвел на меня не только господин прокурор, но и коллега справа. Жизнь выкидывает удивительные фортели! Ждешь удара спереди, – нет! Тебе так поддадут сзади, что не устоишь на ногах, полетишь вверх тормашками… Особенно прискорбно, господа, что это имеет место среди интеллигентов. Но я постараюсь устоять на ногах. Я не стану распространяться, сколько каждый из нас получил взяток и в какие темные махинации был замешан. Это недостойно истинного джентльмена. Я хочу только сказать, что, если придерживаться юридической пропорции, господин директор должен получить по меньшей мере двенадцать лет, Бумба-Бумбелявичюс – десять, а Уткин – пять. Сколько вы, господа судьи, соизволите дать мне, столько я и отсижу. Ибо, хоть я и буду знать, что сижу безвинно, я за правду пойду на все. Мне противно слушать, господа судьи, как мои коллеги стараются себя выгородить, а кого-то очернить. Это унизительно для интеллигента, это неприлично! Но, тем не менее, я считаю своим долгом отметить, что если господину Уткину грозит всего три года, то меня мало оправдать. Я вправе претендовать на орден! Или взять Бумбелявичюса… Да ведь это же одна лавочка с господином директором… Вы можете, господа судьи, представить мое положение: в какую компанию я попал!.. Мне, как порядочному человеку и образованному деятелю молодого государства, душно в этой среде, и я кричу: «Воздуха! Чистого воздуха!» Да что же это такое, в самом деле. Это не общество интеллигентов, а сброд картежников, алкоголиков и взяточников. Я просто диву даюсь, как над нами до сих пор не повис меч правосудия! Нас можно было судить уже десять лет назад! И сейчас мы гуляли бы на свободе, зная, как следует трудиться на благо отчизны.

1 ... 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Путешествие вокруг стола - Теофилис Тильвитис бесплатно.

Похожие на Путешествие вокруг стола - Теофилис Тильвитис книги

Собрание сочинений. Т. 22. Истина - Эмиль Золя - Классическая проза
Жизнь Клима Самгина (Сорок лет). Повесть. Часть вторая - Максим Горький - Классическая проза
Мэр Кэстербриджа - Томас Гарди - Классическая проза
Зеленые глаза (пер. А. Акопян) - Густаво Беккер - Классическая проза
Золотой браслет - Густаво Беккер - Классическая проза
Обещание - Густаво Беккер - Классическая проза
Собрание сочинений. Том 2. Отважные мореплаватели. Свет погас. История Бадалии Херодсфут - Редьярд Киплинг - Классическая проза
Бен-Гур - Льюис Уоллес - Классическая проза
Равнина Мусаси - Доппо Куникида - Классическая проза
Равнина Мусаси - Куникида Доппо - Классическая проза

Оставить комментарий